Четверг, 28.03.2024, 14:56Главная

Меню сайта

Форма входа

Поиск

Статистика

Главная » 

"Чужой против Хищника-3", R, Фейлон/Акихито, Асами/Акихито

Название: Чужой против Хищника-3Рейтинг
Автор: Николаос
Пейринг: Фейлон/Акихито, Асами/Акихито, все традиционно.
Рейтинг: R
Жанр: Ангст, флафф. И тот же мультироманс.
Аннотация: вечная проблема выбора, когда нет выбора.
Предупреждение: ООС там, где увидите, не увидите – значит, нет.



…And even if I could it'd all be gray
But your picture on my wall
It reminds me that it's not so bad
It's not so bad…

And I....want to thank you
For giving me the best day of my life
Oohh, just to be with you
Is having the best day of my life…
D.


Гонконг – дымящий, шумящий и никогда не спящий мегаполис. Он не настолько отличается от Токио, чтобы я почувствовал себя далеко от дома.
Прежде у меня не было времени его рассмотреть. Но в этот раз, кажется, я прыгнул выше головы.

Фейлон, дай ему бог здоровья, сразу нашел мне работу – такое впечатление, что еще в самолете, пока я спал. То же и с квартирой – недалеко от его Башни и на пару комнат больше, чем необходимо. Он не предложил мне жить с ним, и я понимаю почему – чтобы сохранить мне подобие самостоятельности. Сказать, что я это ценю – ничего не сказать, хотя многие люди все же реагируют на меня неадекватно. Консьерж в моем доме смотрит как на новую инкарнацию далай-ламы, только что ниц не падает, и не он один. Чувствую, подобное отношение рано или поздно меня здорово разбалует.

Нового телохранителя Фейлона зовут Янг. По-моему, он по-японски не говорит, если вообще умеет разговаривать. Тип жутковатый – у Йо хоть мысль в глазах была…

Зато мой новый босс, Ямада-сан, к счастью, японец. Он хозяин самого большого в Гонконге фотоагентства, можно сказать, монополист, и принял меня с распростертыми (хотя учитывая то, что он целует Фейлону руки при встрече, мои таланты тут все же не во главе угла). Однако он сразу же загрузил меня работой, и поэтому я смог проявить себя довольно быстро. Ничего себе - утром только мы сошли с самолета, а вечером я уже щелкал камерой перед Французской миссией. Здания в стиле неоклассицизма, вообще-то, не в моем вкусе, но контраст красного кирпича и зеленых ставень получился как минимум интересным. Ну, и камера, которую мне дали на время, просто отпад, буквально сама все делает. На следующий же день Фейлон дал мне кредитную карту и отправил в Чам Чуй По, или что-то типа того, - это район, где можно найти что угодно, от бобинных магнитофонов до хай-энд, а еще там рядом есть какая-то шмотковая улица.

Камеру-то я купил, хотя от цены у меня чуть сердечный приступ не случился, поэтому все остальное – одежду там и прочее – старался выбирать по минимуму. После этого Фейлон сказал по-китайски нечто с общим смыслом «иногда скромность перестает быть украшением», но, скорее всего, не настолько цензурно, и поехал на эту Ченг-чего-то-там-роуд со мной. Я сильно мучился виной, что отрываю его от дел, и поэтому ни разу не пискнул - даже не смотрел на ценники. Два сердечных приступа за неделю для меня слишком. В конце концов, если он не боится меня разбаловать, то почему я должен бояться? Ему же хуже.

На следующий день Фейлон одолжил мне своего Янга и дал задание отвезти Тао в Океанариум. Бодигард ходил за нами как мама-курица – наверное, ему пообещали нечто неприятное, если с нами что случится. Фей умеет, этого не отнять... Тао, конечно, неплохой парень, но за ним нужен глаз да глаз – вот я и водил его везде чуть ли не за руку – в такой толпе потеряться раз плюнуть. Энергии у него – море, меня одни «Драконовы горки» чуть в могилу не свели, а Тао хоть бы что – носится по всему парку, как в первый раз: Акихито, глянь туда, Акихито, глянь сюда, а это панда, а это рыба-молот, а давай посмотрим дельфинов, а вон там – аттракцион с динозаврами… Уф. Нет, мне очень понравилось, впечатлений уйма, я столько классных фоток сделал, но вечером отключился моментально – последние силы ушли на то, чтоб раздеться.

А рано утром мне надо было ехать в агентство отвозить фото, и там меня сразу направили на Коулун с группой, для съемок на рекламный проспект. А вечером Фейлон повез меня учиться стрелять, как и обещал. Инструктор сказал, что глаза у меня хорошие, а нервы – дрянь, и если руки будут так дрожать, я в конце концов отстрелю себе что-нибудь нужное. Еще он сказал, что мне лучше начинать с пневматики, но Фейлон все это мимо ушей пропустил и разрешил мне выбрать пистолет из двух своих любимых – девятимиллиметровых «вальтера» и «беретты». Я выбрал «беретту» как истинная блондинка – потому что дизайн посимпатичнее... В общем, когда я выдохся часа через два беспрерывной пальбы, Фей сжалился и отвез меня домой, и ни к чему добавлять, что я вырубился еще в машине, уткнувшись ему в бок.

Короче говоря, я здесь больше двух недель и только сейчас начинаю понимать, что происходит – Фейлон делает все, чтобы у меня не было сил плакать по ночам. И я нахожу на это силы внезапно, когда ожидаю меньше всего.

***


Сегодня я везу Кейос к ветеринару для какой-то прививки, нас пропускают без очереди, и мы возвращаемся домой на час раньше, чем планировали. У меня есть пара часов перед следующей работой на Лантау, я подумываю о том, чтобы принять душ… и… на пороге ванной у меня вдруг подкашиваются ноги.

Я падаю на колени, дышать нечем… в легких словно жидкий огонь… проползаю метр-два, прежде чем меня тошнит так сильно, что, кажется, сейчас вывернет наизнанку, и так больно, будто наглотался осколков. После незапланированно близкого знакомства с унитазом наконец добираюсь до душа и включаю воду. Минут сорок я просто вою под ледяной струей, надрывно, едва успевая вдыхать воздух и упираясь лбом в кафельный пол. Без единой мысли в голове, просто выливаю всю эту невыносимую боль, которая разъедает изнутри, как медленно действующая отрава. Полегчало. Уже через какое-то время приступ проходит - я могу стать на ноги и нормально дышать, а еще через полчаса – ехать на работу как ни в чем не бывало. Но страх остается – что-то мне подсказывает, что это не в последний раз.

Я не думаю об Асами. Это странно, но, даже в голос рыдая на полу ванной, я не думаю о нем. Какая-то защитная реакция, наверное, и если она вдруг откажет… не знаю, станет ли мне сил, чтобы встать на ноги.

К вечеру, только выползаю из душа после Лантау, приходит Фейлон. За все это время я виделся с ним всего несколько раз – он звал меня к себе в Башню, мы вместе ели, пока Тао рядом играл с кошкой, и я рассказывал о том, чем занимался. На этом все. Я даже ни разу не оставался на ночь. Иногда я задаюсь вопросом, зачем я ему вообще сдался, если он не хочет спать со мной. Но, к счастью, у меня нет времени даже на лишние мысли.

Я едва успеваю завязать пояс на халате, хотя какого черта – видал он меня и более раздетым. Его волосы заплетены в косу, и в целом мне все же привычнее видеть Фейлона в его традиционной одежде. Она ему и идет больше. В дверях он слегка приобнимает меня, касается губами лба и сразу отпускает.

- Как ты, милый? Не скучаешь?

- Было бы когда! – улыбаюсь, и тут почти не вру – да по большинству не вру.

- Покажи мне снимки.

Пока перебрасываю фото на ноутбук, он наливает себе выпить и падает на диван, блаженно откидывая голову на спинку.

- Тяжелый день, Фей? – спрашиваю осторожно.

- Каждый день, - отвечает он, не открывая глаз. – Каждый чертов день. Тебя не обижают?

- Нет, что ты, - отвечаю поспешно, а сам думаю – он что, серьезно? Кто мне что сделает с такой протекцией?.. не самоубийцы ж в самом деле… Фейлон смотрит снимки, и у нас здорово сходятся мысли, потому что он отмечает те же, что нравятся мне. Асами никогда не интересовался моей работой… она его скорее раздражала… я уже второй раз отпиваю виски из бокала Фейлона и пассивно осознаю, что вспоминаю Асами чуть ли не впервые за все это время. И ничего… ничего не чувствую. Наверное, я слишком устал.

- Ямада-сан тебя очень хвалит, - Фейлон вертит в руках мою камеру, я показываю, где выдвигается объектив, и неожиданно он щелкает меня совсем близко. Подаюсь назад со смехом, а он толкает меня на диван и делает еще снимок. – Говорит, у тебя талант. Я склонен с ним согласиться.

- С такой камерой любой справится, - пытаюсь выползти, но Фейлон не пускает – садится сверху, прижимая мне колени, и снова щелкает.

- Давай без ложной скромности… пожалуй, это сложнее, чем мне казалось.

Смиряюсь и просто смотрю на него снизу вверх, и вдруг на меня снова тоска накатывает, размазанная и черная, как потекшая тушь. Виски никогда не шло мне на пользу.

- Фей, почему ты так добр ко мне?..

Он делает еще один снимок и медленно опускает камеру.

- То есть?

- Мне кажется… я тебе не нужен, - мысли враз запутываются в клубок, и то, что раньше казалось логичным, внезапно теряет всякий смысл. – Ты… не бываешь со мной.

- Я с тобой сейчас.

До него медленно доходит… но я вижу, что все же доходит.

- Акихито, ты имеешь в виду…

- Тебе неприятно… после Асами…

Я со скоростью сто тысяч раз в секунду жалею, что начал этот разговор, потому что на его лбу прорезается знакомая складка, а глаза становятся холодными и злыми.

- Подбирать?.. Ты это хотел сказать?

Молчу – будто соприкасаюсь с лезвием, пошевелишься – разрежет пополам. Фейлон наклоняется и берет мое лицо в ладони.

- Акихито, я не узнаю тебя… ты никогда не хотел быть вещью, а теперь говоришь как вещь. Что он с тобой сделал?..

- Он меня бросил.

- Асами – идиот, – Фейлон почти шипит, чеканя слова, и я едва удерживаюсь, чтобы не закрыть глаза от ужаса. – Ты спас его жалкую жизнь…

- Ты спас.

- Неправда. ТЫ. И этого не изменить. Что бы он ни сказал, как бы ни реагировал – этого не изменить, оттого и бесится. И если я еще раз от тебя услышу что-то подобное – я повешу тебе на шею эту камеру и сам утоплю в Виктория Харбор. Кивни, если понял.

Я киваю. Он выпрямляется и делает еще один снимок.

- Видел бы ты сейчас свое лицо.

Ох… и впрямь немного отлегло. Сейчас у него совсем другой голос, и я готов отдать правую руку, чтобы никогда больше не слышать предыдущий.

- Отдай.

Привстаю, тянусь за камерой, но Фейлон толкает меня назад – еще не наигрался.

- Ну же, Акихито. Как вы там говорите? Покажи мне себя.

- Я так не говорю!

- Это пока ты не фоткаешь моделей. Хочешь фоткать моделей? Можно устроить, только скажи, и все самые красивые девочки – твои.

Щелк!.. я улыбаюсь в объектив и дышать боюсь… потому что, черт возьми, он ВЕСЕЛИТСЯ, я впервые вижу, чтобы Фейлон веселился, и подозреваю, что это редкое зрелище. Все-таки забираю камеру и снимаю его снизу вверх – получается отлично, прежде я не встречал человека, настолько фотогеничного, как он, чтобы каждый кадр - удача.

- Я хочу посмотреть.

- Подожди… сейчас.

…завязываю с виски – в последний раз… Азарт становится острее, я привстаю и одной рукой расстегиваю его пуговицы – он не мешает, но и не помогает, только следит за пальцами. Немного спускаю рубашку с плеча, чтобы был виден шрам, потом поворачиваю его голову в профиль. Нет… надо так… поспешно распускаю ему волосы и отбрасываю назад… идеально. Линия шеи, ключица и тень на скуле… боже мой, идеально… закончу мысль в фотошопе. Теперь откидываюсь назад и делаю снимок, другой, третий – Фейлон не шевелится и только выдыхает, когда я откладываю камеру.

- Что это было?

- Вдохновение.

Улыбка, взмах ресниц - и только сейчас я осознаю, что халат у меня распахнулся, и что он все еще сидит на мне верхом… и вдруг вспоминаю наш с ним последний раз… еще в Башне, до амнезии… и меня обдает жаром изнутри, так внезапно, что скрыть это нет никакой возможности.

…это глупо, но я не могу не сравнивать с Асами, и не потому, что сравнивать больше не с кем… с Асами это было как мучительное томление, даже когда он ничего не делал, просто был рядом… как заряд по коже перед грозой – покалывание, предчувствие шторма… где-то предвкушение… а с Фейлоном – совсем наоборот, ничего-ничего, а потом – БАМ! – как удар молнии, и я уже извиваюсь и вдохнуть не могу, и всю кожу на теле чувствую, будто внезапно она стала очень тонкой… и…

В глазах Фейлона вспыхивает огонек. Не переставая улыбаться, он снова наклоняется, почти ложится на меня и говорит тихо-тихо:

- Акихито… я не оскорблю тебя, если потребую плату за свою доброту прямо сейчас?

- Все здесь и так твое… - фыркаю от смеха из последних сил, - это все равно, что дарить подарки… самому себе…

- Подарок… - Фейлон касается языком моих губ, и это уже почти невыносимо. – Мне нравится. Больше, чем… трофей.

Наконец он целует меня, и я со стоном выдыхаю – еще секунда, и меня просто разорвет. На фиг всякие прелюдии, не до них, и так раздевание занимает время, и мне кажется, что я кончу только от движения его пальцев внутри меня… и когда он наконец входит, я не выдерживаю и ору – и он спрашивает: «Больно?» - а то по моему лицу не видно – какой там больно… и я обхватываю его ногами, чтобы не вздумал покинуть меня, и он понимает, потому что не жалеет… И я издаю невменяемые звуки, свешиваясь головой до пола, пока он почти на весу сжимает мои бедра, и мысль совершенно кретинская в голове блуждает – что размер у него что надо, золотая середина... после Асами с его бейсбольной битой - просто подарок…

… и у Фейлона такое лицо… ему, черт возьми, НРАВИТСЯ, и мне плевать – секс в принципе или секс со мной… и он такой красивый в этом ракурсе, что просто нереально, и я тянусь за камерой и делаю снимок трясущимися руками.

- Ты ненормальный, Акихито… - хрипло смеется он и вздергивает меня еще выше, почти на лопатки, и камера падает на пол, и в кои-то веки мне безразлично… и когда он отпускает одну руку, чтобы ласкать меня, мне почти жаль… потому что с Асами мне всегда хотелось скорее кончить, а с ним хочется, чтоб это не кончалось. И он словно читает мысли, потому что руку убирает, ложится на меня, слегка выгибая спину, чтобы едва-едва касаться животом … покусывает мне шею в такт движениям… и только когда я начинаю визжать на вдохе и выдохе, опускается всем весом и вбивается глубоко, жестко, и я кончаю прямо так, что называется - без рук, и он вздрагивает во мне, на мне и тяжелеет, распластавшись, и я не знаю, перестал ли кричать, потому что исчезли и звуки, и картинка… потому что на несколько секунд меня просто не стало.

- …В душ, - говорит Фейлон мне в ухо, и в его голосе слышится смех. И я киваю, а губы разъезжаются в улыбке, и вдруг вспоминаю, как когда-то, в другой жизни Асами отмывал меня после него – снаружи и изнутри – и как мне было больно, и как я их обоих ненавидел. И понимаю, что ничего не чувствую – будто не со мной это было, и время ненависти прошло, а время любви еще не пришло, и я застрял посередине, и мне так легко, будто я невесом, и будь у меня силы, я бы смеялся или плакал… и, кажется, я все же смеюсь, или плачу, потому что Фейлон целует меня в уголки глаз… а я перебираю его волосы непослушными руками и думаю, что несмотря ни на что обожаю его так сильно, что сильнее просто не может быть.

Фей остается со мной на какое-то время, пока его окончательно не достают телефонные звонки. Он взрывается яростью из-за того, что шагу без него ступить не могут, потом за это же хвалит (тех, кого еще не увезла реанимация после первой части разговора) и говорит, что надо ехать. Мне жаль, но ничего не поделаешь – я не имею ни малейшего права отвлекать его, потому что Бейше важнее моей персоны во сто крат. Уходя, Фейлон касается губами моей шеи, потом загривка Кейос, и когда захлопывается дверь, я подгребаю ее к себе и по-кошачьи сворачиваюсь на кровати. Это первый мой выходной за три недели, просто бесцельное валяние без посторонних мыслей и душевных терзаний, и это лучший из всех выходных, что у меня когда-либо были.

Вторую половину дня я просиживаю за компьютером – довожу до ума фотографию, на это уходит много часов из-за врожденного перфекционизма – все время хочется сделать совершенство еще совершеннее. Но, в конце концов, я, так и не удовлетворенный результатом, засыпаю прямо за столом, и мне ничего не снится. О большем не мечтают.

Следующая неделя пролетает без оглядки в работе и вечерних стрельбищах – кажется, не так я и безнадежен. По крайней мере, уже не мажу четыре из пяти. Короче говоря, один чудесный день похож на другой… и наконец, когда я расслабляюсь и выбрасываю зонтик, дождь с градом не заставляют себя ждать.
Если называть градом куски льда, острые, как бритва.

Утром я собираюсь съездить на пик Виктория, чтобы подобрать натуру для будущего уик-энда. И когда открываю входную дверь, за ней стоит Асами.

Не знаю, как долго он там простоял и собирался ли звонить вообще.

Он просто стоит и смотрит, и часть меня просто рухнула - упала к его ногам и обняла колени… а другая - с силой захлопнула дверь. Я же в целом просто делаю несколько шагов назад, то ли пропуская, то ли прячась.

- Даже не пригласишь меня войти? – спрашивает он и проходит в холл, равнодушно, но цепко оглядывая квартиру. – А тут уютно… я всегда знал, что у Фейлона хороший вкус.

Я молчу, и в глазах темно, будто сейчас потеряю сознание. Усилием воли беру себя в руки и наконец могу рассмотреть Асами… потому что выглядит он странно. Непривычно. Чувствую легкий запах спиртного – он в самолете времени точно не терял, да и вообще, я никогда его таким не видел. Волосы слегка спутаны, под глазами сумеречные полукружья, и сами глаза… что ему снится? Что-то страшное? Это глаза человека, которому снятся кошмары, и он просто боится спать. Хотя это же Асами… он… ничего не боится, так?

- Зачем ты приехал? – спрашиваю почти шепотом.

- По делам. Решил зайти по дороге в отель… посмотреть, как тебе живется. Вижу, что неплохо. У меня прямо от сердца отлегло.

- Асами…

- Мы же в ответе за тех, кого приручили, нэ?

Он поворачивается, словно сам не знает, что сделает в следующую минуту… и вдруг прижимает меня к стене. И к себе.

У меня внутри будто рвется что-то, зажмуриваюсь, затаиваю дыхание… но он просто обнимает, не целует, не трогает, ничего. Его щека до боли царапает мне шею - нонсенс, потому что Асами бреется по сто раз на день… но это факт, дыхание с привкусом спирта и сигарет обжигает кожу. Он просто обнимает меня… прижимается всем телом с каким-то… голодным отчаянием, еще секунда – у меня подогнутся колени… и тут он натыкается на кобуру и делает шаг назад.

- Что это еще такое?..

На шум выходит кошка, она действует похлеще пистолета – глаза у Асами стекленеют, не пробиться. Он отступает от меня, как от прокаженного, и это мой шанс.

- Мне нужно идти, - это, должно быть, кто-то другой говорит за меня, потому что я сейчас не способен ни говорить, ни мыслить... ни на что не способен. – Будь как дома.

Мне нужно идти – и я иду.

…Я бесцельно езжу на фуникулере туда и обратно, скользя взглядом по панораме острова… Вид настолько потрясающий, что ненадолго накладывается на острую боль внутри меня… обещанием покоя, если шагну вниз с этой головокружительной высоты. Может, и стоило бы. Может, для меня это вроде эвтаназии, потому что сил терпеть все меньше и меньше… и я шатаюсь по городу до самого вечера с единственным желанием, чтобы все наконец прошло и я мог просто свободно дышать. Или не дышать. Запах Асами впитался в меня, преследуя, и его ничем не перебить, я все равно его чувствую, как обнимающие меня руки… как слышу голос, который говорит, что больше меня не хочет. Не хочет видеть НИКОГДА. И понимаю, что это было неизбежно – приехал бы Асами или нет - я все равно должен пройти через это, оставить позади или принять… даже если истеку при этом кровью. Даже если так.

Уже темнеет, когда я возвращаюсь. В моих окнах горит свет, я поднимаюсь на свой этаж и не дохожу до дверей каких-то несколько метров. Просто сижу, прижавшись лбом к коленям, покачиваясь, как умалишенный, пока вдруг не слышу звук легких шагов от лифта и знакомая рука не касается моих волос.

- Что ты, милый?.. – спрашивает Фейлон, опускаясь на пол рядом со мной. – Ну что опять не так?

Вот тут меня наконец прорывает. Я утыкаюсь в него и просто плачу, навзрыд, как будто с меня враз сняли все ограничители, за весь сегодняшний день, за все эти несколько недель, за всю мою несчастную жизнь, в которой, черт возьми, все НЕ ТАК - цепляюсь, задыхаясь от спазмов, а он только прижимает к себе мою голову. И не слышит, как я говорю, одними губами, беззвучно: не отдавай меня, ну пожалуйста, я больше не выдержу, у меня просто нету сил, не отдавай, ладно?.. - и хорошо, что не слышит, а то съездил бы по мозгам хорошенько, за то что опять говорю как вещь… И в какой-то момент Фейлон касается губами моего затылка и тихо произносит:

- Милый… Ты… так сильно по нему скучаешь?...

А я реву взахлеб, заливая слезами полы его чеонгсама… до головокружения, до ломоты в висках… и безумно рад, что он у меня есть… и что он неправильно меня понял… и даже не знает, насколько на самом деле понял правильно.

***


Кто-то сказал: что меня не сломает, то укрепит... Может, я и правда недооцениваю себя? Может, я сильнее, чем думаю?

Вволю отревевшись, уезжаю с Фейлоном в его Хайтауэр. Там он дает мне какую-то таблетку и укладывает спать, но я отключаюсь всего на несколько часов. Когда просыпаюсь – темно, его рядом нет, и мне становится не по себе. Я одеваюсь и почти на автопилоте иду домой.

Дверь в квартиру не просто не заперта – приоткрыта. Рядом с ней скучает Янг, опершись о стену и играя в какую-то игрушку на мобильном. Увидев меня, он на минуту останавливается, но мне не до него – я вхожу.

Еще из холла слышу голоса. Несколько бесшумных шагов до комнаты мне еще даются, но не дальше - я застреваю у журнального столика, рядом с большим зеркалом. В нем отражается практически полкомнаты. Я вас вижу – вы меня нет… Это вроде дежа вю – когда-то я уже так подслушал их разговор в больнице, но тогда говорили два незнакомца, а сейчас… Говорят, не стоит подслушивать, если не хочешь услышать что-то неприятное. Так говорят… но я не слушаюсь.

Фейлон стоит у окна с бокалом. Асами видно лишь частично, у него тоже бокал, но он полон – то ли он не пьет, то ли часто доливает. На его колене прикорнула Кейос. По комнате плывет сигаретный дым.

- …иметь со мной дело? – Голос Асами. Ровный и немного ироничный, хотя я знаю, что под иронией он часто скрывает злость. – Ну разумеется, с Арбатовыми тебе комфортнее. Готов спорить, Михаил-сан до сих пор держит в памяти твой прекрасный лик, полируя фамильные ценности.

- Не пытайся достать меня так примитивно, - Фейлон пожимает плечами, и презрительная улыбка отражается в стекле. – Арбатовым тоже не обломится ни цента. Я просто не хочу иметь ничего общего конкретно с тобой.

- Поздно. Уже имеешь.

Фейлон снова пожимает плечами и молчит. Я с трудом перевожу дыхание – быть неслышным сложнее, чем кажется.

- Ты не должен был вмешиваться, Фей. Все было под контролем, я бы разобрался сам.

- Сам? С Мибу? Не смеши меня – я слышал, он еще в колледже вколачивал тебя в стену одним ударом…

В воздухе столько яда, что и отравиться недолго. Наконец я вижу Асами целиком, он встает – кошка недовольно спрыгивает с колен - и делает несколько шагов по комнате. То ли пытается успокоиться, то ли нагнетает ярость.

- Тогда… почему ты не позволяешь с тобой расплатиться? Боишься, что обману?

- Асами, - наконец Фейлон поворачивается и опирается о подоконник, отставив бокал. – Если тебе так охота вернуть долг, то отдавай его не мне. А насчет того, что обманешь… – Его голос вдруг меняется, становится шепчуще-шипящим, как скольжение волн по песку. - Дело в том, что я не такой, корыстный, как Мибу. В подобной ситуации я тебя просто убью, даже если мне посулят все сокровища мира за твою жизнь... Просто убью, Асами. Ты сдохнешь с дырой в животе в обнимку со своими кишками после нескольких часов нестерпимой боли, и никто не придет за тобой.

На мгновение Асами хмурится - переносицу режет складка.

- Так в чем же дело? Разве это тебя не вдохновляет?

- Еще пару лет назад я был бы просто счастлив. Но сейчас… появился кто-то, кто заплачет по тебе. Хотя, богом клянусь, ты не стоишь и одной его слезинки. Так что нет смысла связываться с тобой, если я не могу тебя убить… а ты меня – можешь. Это, согласись, по меньшей мере непрактично.

Асами неподвижен, но я вижу, как раздуваются его ноздри.

- А что тебе до его слёз, Фей?..

Пожатие плечами - и молчание.

- И какого черта ты дал ребенку оружие?

- Он НЕ РЕБЕНОК.

Прижимаю ладонь ко рту. Дышать становится труднее. Наконец Асами делает шаг, и Фейлон снова отворачивается к окну.

- Я просто… беспокоюсь за него, - голос Асами такой тихий, что я едва слышу. Он что-то берет в руки – фото Фейлона, которое я распечатал сегодня утром – и смотрит, не отрываясь, несколько секунд. Оно черно-белое, только на месте шрама красным нарисована мишень. Асами касается кровавой мишени пальцем, будто обводит, и кладет фото на место. – Просто беспокоюсь…

- Оригинально же ты выражаешь беспокойство.

- Как умею. Это не меняет того… что он мне дорог.

Еще шаг. Фейлон качает головой – волосы плывут по спине волнами.

- Вот как… И ты всегда так мучаешь тех, кто тебе дорог?..

- Всегда, Фей. Ты же знаешь. Всегда.

Рука Асами тянется к его волосам… касается… собирает в ладонь как воду, взвешивает пряди по одной… и это невыносимо, что он его так трогает, а Фейлон, черт возьми, ПОЗВОЛЯЕТ – просто стоит, прикрыв глаза и прижавшись лбом к стеклу, словно думая о чем-то запредельно далеком. И я чувствую себя таким беспомощным и очень несчастным… и глупым… потому что они по-прежнему для меня незнакомцы, и вернулась моя память или нет - я там же, где и начинал.

…пальцы перебирают пряди медленно, ласково, а когда касаются уха – Фейлон поворачивается и упирается ладонью ему в грудь.

- Ты нарушаешь мое личное пространство.

От этого негромкого тона всю кожу начинает покалывать, как перед грозой. Но вместо того чтобы отступить, Асами накрывает его руку своей, и глаза Фейлона опасно сужаются.

- Фей… - не слово – выдох, - ты можешь запугать половину континента, но я по-прежнему вижу двадцатилетнего мальчика, который заливался кристально чистыми слезами на моей груди… и кончал, стоило его коснуться. Не говори мне, что его больше нет - я его вижу.

Не отнимая руки, Фейлон достает пистолет и прижимает к его паху. Мне не видно лица Асами, хотя это и не обязательно. Достаточно хоть немного его знать.

- Ты по-прежнему его видишь?

- А ты серьезно собираешься стрелять?

- Не заставляй меня думать, что ты ХОЧЕШЬ, чтобы я выстрелил…

- Это решило бы много проблем, нэ? - Наконец Асами позволяет его руке выскользнуть. Делает шаг назад и закуривает, выпуская длинную, непрерывную струйку дыма. – Будешь?

Фейлон кивает. Но вместо того, чтобы протянуть пачку, Асами вдруг вынимает сигарету изо рта… и тот колеблется лишь секунду – делает затяжку и возвращает… и я не знаю, зачем… просто вдруг чувствую у себя на языке фантомный вкус Асами и думаю… не хотел ли Фейлон того же.

…я, должно быть, совсем умом тронулся, не иначе…

- Так что тебе до Акихито, Фей? Он же для тебя вроде кошки, а что будет, когда наиграешься и просто надоест?

- Твою мать! – Фейлон отбрасывает волосы назад, и в его глазах почти злость. – Ты или дурак, или прикидываешься. Как я могу объяснить тебе что-то, что ты не в состоянии понять?

- А ты попытайся. Одним словом.

Снова подходит… очень близко, почти нарушая личное пространство, но в этот раз Фейлону будто все равно – он не отводит искрящихся глаз.

- У меня не такой роскошный лексикон, Асами… - и неожиданно его голос возвращает себе спокойствие и штиль, пламя в глазах гаснет, остается лишь далекое зарево. – Но я постараюсь. Я просто хочу… сделать его счастливым. Любой ценой. Без причины. Так что если это и можно назвать одним словом… то я такого слова просто не знаю. Если оно и есть - я его не знаю…

С подбородка мне на руку капает слезинка, и я вздрагиваю. Молчание длится долгих несколько секунд, прежде чем Асами отступает, и его лицо скрывает тень.

- Ты прав, Фей… - говорит он наконец. – Я тоже… не знаю этого слова.

***


Фейлон уходит первым.

Асами – через несколько минут. Он докуривает сигарету до половины и оставляет на краю пепельницы. В темноте за дверью я остаюсь незамеченным.
Кажется, они все-таки договорились по поводу этих своих взрослых дел… но дальше я слушал уже вполуха – слишком громко колотилась кровь в висках.

Сигарета еще тлеет, и не удерживаюсь – беру и делаю затяжку. В горле тут же начинает першить, то ли от дыма… то ли от вкуса Асами на фильтре, такого четкого, что на глаза наворачиваются слезы.

Подхожу к окну – прижимаюсь лбом к тому месту, где его касался Фейлон. Гонконг сияет россыпью огней, будто непрекращающийся фейерверк, и вид из окна моей квартиры в Токио не отличается ничем… лишь тем, что так отсюда далеко.

Хотя в наше-то время авиачудес…

Я не могу здесь оставаться. Наливаю кошке сливок и выхожу – но идти в Башню отчего-то страшновато. Однако через пару минут вопрос решается сам собой – в баре вдоль по улице стеклянная стена, и сквозь нее я вижу Асами. Он просто сидит и пьет, а я просто стою и смотрю. Долго. Время просто сжимается в точку, когда я наконец обнаруживаю, что прошло полтора часа, и вхожу в бар.

- Асами…

Он смотрит на меня помутневшими глазами – такое впечатление, что не узнает. По Асами никогда не определить, сколько выпито – он всегда остается адекватным… но сейчас все иначе. На мгновение мне кажется, что он меня ударит, но нет – глаза светлеют, хотя и не настолько, чтобы я увидел в них свое отражение.

- Идем, Асами, - говорю тихо-тихо, так говорят со злыми собаками и буйно помешанными людьми. И как ни странно, он подчиняется. Я беру его под руку, хотя он не шатается, совсем нет, просто молчит, переставляя ноги.

В комнате почему-то очень темно. Я сгружаю Асами на кровать и раздеваю – он слабо сопротивляется, ловит меня за руки, но нет уж – завтра сам же мне втык даст за то, что позволил спать в одежде. Аккуратно вешаю на стул, и тут он дергает меня к себе так, что не удерживаюсь на ногах.

- Акихито…

А у меня все тело ноет, и не слушается, и в голове такой бардак… и он распинает меня на постели в этой кромешной тьме, и целует лицо, шею, плечи, и шепчет:

- Акихито… если ты меня простишь, я буду презирать тебя до конца моих дней… обещаю…

- Я не прощаю тебя… - шепчу я в ответ, - не прощаю… - а он продолжает целовать, всего, везде, даже там, где никогда не целовал… и ощущения просто убийственные… и я плавлюсь на этом жару, медленно, мучительно, и он так осторожен, что хочется кричать – но хорошо, так хорошо… потому что впервые так. Потому что впервые не больно, и проникновение – ласка, а не пытка… и я, наверное, правда мазохист, потому что кончаю от ногтей, вдруг впившихся под лопатку, будто хотя бы толики боли мне все же недоставало.

- Я не прощаю тебя, Асами…

Нет…
Я очень долго тебя не прощаю…

…Просыпаюсь рано. Асами спит – долговременное вливание алкоголя и четыре раза практически подряд – слишком даже для него… У меня болит все тело, будто каток проехал, но я все равно быстро одеваюсь и выхожу. Охранники в Хайтауэр на меня давно не реагируют, но сейчас один говорит:

- Фейлон-сама уехал в Макао по делам.

Замираю – в голову будто бьет что-то, желудок становится каменным и на секунду кажется, что у меня снова будет приступ. Делаю осторожный вдох, выдох… еще… вроде попустило. На свежем воздухе чуть лучше, и дойдя до дома пешком, я уже чувствую себя почти нормально.

Почти.

Асами уже не спит – сидит на кровати. Не спрашивает, где я был, просто смотрит чуть воспаленными глазами – кажется, еще до конца не протрезвел. Потом говорит:

- Я поливал твои растения.

Ох, растения… не до них мне было, когда уезжал… Он шарит в кармане пиджака и достает мой мобильный.

- Ты забыл… дома.

От этого «дома» резко щиплет в глазах. Оставил я его нарочно - позвонил потом только маме и Като, больше никому. Я уж думал, меня давно уволили на фиг…
Беру телефон, как сомнамбула – куча неотвеченных звонков и смс. Асами следит за мной неотрывно, когда я перезваниваю шефу... и у меня просто глаза на лоб лезут – кто-то из агентства «Визаж» видел мои фото в журнале «Kera», и теперь они хотят только меня. С ума сойти – это первый мой подобный заказ, и мне сроду столько не платили… Я обещаю перезвонить им, как только смогу, и в другое время я бы прыгал на кровати до потолка и распевал национальный гимн от радости… но сейчас я только откладываю телефон и молчу. Не до этого...

Асами все еще сидит неподвижно, а я уже держаться не могу - делаю к нему шаг, потом другой, становлюсь между его колен. На горле будто петля затягивается, дышать трудно. Он смотрит снизу вверх… а потом обхватывает обеими руками и вжимается в меня лицом. С выдохом, будто задерживал дыхание очень надолго… на месяц… не меньше…

- Асами…

…и я вдруг понимаю, что ему, черт возьми, все-таки было плохо… и только сейчас до конца осознаю, как плохо было мне… и просто говорю:

- Можно, я прощу тебя?... Пожалуйста, Асами. Можно, прощу?...

Ответа нет очень долго, и когда я уже думаю, что ничего не произойдет, он кивает – раз, другой.

А у меня слезы катятся, и я глажу его по волосам и все-все понимаю: что он клинический эгоист, который только учится осознавать ошибки и признавать слабости… и как ему тяжело… и как много нужно времени, чтобы привыкнуть, что он больше не один. И что оно – это время – есть.

***


Отказаться от заказа я не смог - дурак был бы просто. Так мне и Фей сказал.

Ему как раз нужно лететь в Японию, и он предлагает нас подбросить. Я, конечно, не против, Асами вроде тоже – хотя он эти два дня почти не разговаривает. Больше общается с Фейлоном, чем со мной. Какие-то новые мысли даются ему с трудом, и я стараюсь этому процессу не мешать.

У Фея два офигенных самолета – «Фалькон» и «Гольфстрим», но в этот раз мы летим на каком-то грузовом. Не знаю, с каким грузом, и знать не хочу. Однако здесь есть что-то вроде роскошного отсека для vip-персон, и я ловлю себя на мысли, что попривык быть vip-персоной… вконец разбаловался, точно.

На диване я сижу между ними, полудремлю, пока они разговаривают о какой-то ерунде типа роста цен на нефть в Токио. Потом Асами выходит покурить, и я тут же сплетаюсь с Фейлоном пальцами, придвигаясь ближе.

- Не переживай, - он улыбается мне, и сердце начинает навязчиво прыгать к горлу. – Тао присмотрит за кошкой.

- Фей, я вернусь через неделю. Я обещаю.

- Ты можешь вернуться, когда захочешь.

- Зачем ты мне это говоришь?!

Снова улыбка – словно я дитя неразумное.

- Милый… думаешь, жить на два государства легко?

- Знаешь что, Фейлон-сан? Я думаю - жить нелегко в принципе.

Он совсем не «государства» имел в виду, а то не ясно… Тянусь к нему и целую – жадно, будто краду, и он не отказывает. Даже нажимает мне на затылок, чтобы углубить поцелуй… и в голове шумит, словно я на корабле, а не в самолете. Волосы щекочут мне лицо, как морская трава. Асами скоро вернется - а я нацеловаться не могу… и не хочу… и в конце концов он отстраняется первым – прижимает губы к щеке, к виску.

- Нам далеко лететь, Акихито… не делай этот полет длиннее, чем он есть.

Хмыкаю ему в плечо – понимаю. Еще как. Асами возвращается, но я не бросаю руки Фейлона, и он будто не замечает. Хотя Асами, которого я знаю, замечает все – так что он просто не реагирует. Садится рядом со мной, и если и есть напряжение, то оно не чувствуется.

Рука Асами по-хозяйски обвивает меня поперек груди, прижимает - кутаюсь ею крепче, в то время как пальцы Фейлона бесконечно изучают линии на моей ладони… Нет, я, должно быть, умер и попал в рай. Так хорошо просто НЕ БЫВАЕТ. Не со мной, не в этой жизни.

Они снова говорят о фондовых торгах и повышении индекса Nikkei, о каком-то типе по имени Дональд Тсанг… о прикрытии в виде экспорта текстиля из Макао… и я по-прежнему не вслушиваюсь. Есть гораздо более важные вещи, чтобы над ними поразмыслить... но я не делаю и этого. Моменты, когда мир кажется идеальным, слишком редки – их нужно ценить, а не портить доводами здравого рассудка.

…нет, я точно ненормальный. Ума, как у бабочки.

Как можно было так влипнуть?..

Правда в том, что мир не идеален. Я балансирую на острой грани, и справа и слева от меня – смерть. Мне еще в детстве кто-то сказал, что линия жизни у меня очень короткая, но… Сейчас мне впервые не страшно, потому что куда бы я ни упал – я верю, меня поймают. Не знаю почему. Верю и все.

И, черт возьми, пусть даже всем нам суждено шваркнуться о камни – по крайней мере, это будет приятный полет…

конец
Просмотров: 14839 | Комментарии: 2 | Рейтинг: 4.9/51 |
Всего комментариев: 2
2 Emerald-fox  
0
Автор, это крутооо! После этого я просто влюбилась в Акихито. Любить одновременно двух монстров - что может быть хуже? Только когда эта любовь взаимна...
На его месте я бы послала всех (кроме котёнка О_о) на третьем абзаце...

1 Sunako  
0
Эх повезло парню такие мужчины окружают cool love


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Copyright MyCorp © 2024 | Создать бесплатный сайт с uCoz