Суббота, 20.04.2024, 10:20Главная

Меню сайта

Форма входа

Поиск

Друзья сайта

Статистика
Главная » 
"Desynchronization", drama, romance, Огата&Сай, глава 5
Глава 5

Сержант полиции, хмурясь все сильнее, наклонился и положил крупные ладони на стол. – Не то чтобы мы вам не верим, Фудзивара-сан. Просто никогда еще не бывало, чтобы пропавший без вести сам заявлял о себе в полицию. Ваша ситуация очень необычна – а я на службе больше двадцати лет, это о чем-то да говорит. И обстоятельства, связанные с вашей травмой, также подозрительны. Вы уверены, что не припоминаете каких-либо врагов, людей, затаивших на вас злобу, желаюших свести с вами счеты?

Фудзивара не пошевелился, но Огата заметил, как тот стиснул пальцами веер. – Нет, сэр. Честно говоря, не могу представить, чтобы я настолько кого-то обидел. Но мысль, что у меня может быть враг, которого я не помню, несколько меня нервирует.

Сержант хмыкнул и с легким разочарованием откинулся на спинку кресла. – Что ж, если вы заметите что-либо необычное – странные машины, следующие за вами, телефонные звонки, что-то еще подобное – обязательно свяжитесь с нашим участком. Что касается вашего желания найти свою семью, вполне возможно, что они сами уже подали заявление, но в другое ведомство. Бывает, что заявления на розыск не вносятся в национальную базу данных, и это может усложнить дело. Но я разошлю ваше фото по сети и посмотрю, не найдутся ли какие-нибудь зацепки, – он постучал пальцем по флэшке, которую ему оставил Огата. – Если что-нибудь всплывет, мы сразу же свяжемся с вами.

– Да, будьте так добры. Огромное вам спасибо за помощь, – проинес Фудзивара и встал, поняв, что разговор окончен. Они обменялись с сержантом поклонами и вышли из кабинета.

– Такие вещи требуют времени. Тебе просто придется немного потерпеть, – сказал Огата, когда они сели в машину. – Кстати, МРТ назначена на завтра. Может быть, она больше поможет.

– Полагаю, да, сэнсэй, – тихо сказал Фудзивара, застегивая ремень безопасности. Пока они ехали по автостраде, больше он не произнес ни слова.

Подавленное настроение Фудзивары действовало и на Огату. То короткое время, какое они были знакомы, он всегда был заряжен оптимизмом, даже несмотря на крайне трудную ситуацию, в которой оказался.

– Сегодня у меня есть несколько дел, так что после ланча я тебя отвезу домой, а сам уеду. Но если хочешь, мы успеем сыграть несколько раундов быстрого го.

Фудзивара с впечатляющей стремительностью немедленно воспрял духом. – Быстрое го? Наверное, это будет весело!

Огата усмехнулся. – Если ты в него никогда раньше не играл, весело будет скорее мне. Надеюсь, ты сумеешь с достоинством пережить проигрыш.

– Разумеется, переживу. Потому что никогда не проигрываю, – немедленно откликнулся Фудзивара.

– Раз уж тебе так нравится узнавать что-то новое, то и проигрывать тоже может понравиться.

– Думаю, мне больше понравится еще разок тебя победить, – Фудзивара показал язык, и Огата засмеялся. И впрямь нечто новое: еще никогда его наставник в го не показывал ему язык. Не то чтобы, торопливо прибавил Огата мысленно, ему особо хотелось созерцать Тою-сэнсэя с высунутым языком.

***

– Я прочитал отчет рентгенолога, – сообщил доктор Ямада, встав у доски, на которой висело несколько рентгеновских снимков.– Хорошие новости, Фудзивара-сан. В вашем мозге не обнаружено ни физических травм, ни воспалений, ни опухолей. В этом случае в сером веществе было бы заметно ярко-белое пятно. Однако я несколько озадачен – я предполагал обнаружить нарушения в гиппокампе, – он указал на небольшой изгиб на снимке, – поскольку у вас проблемы с эксплицитной памятью.

– Эксплицитной памятью? – переспросил Огата.

Доктор подтянул стул поближе и сел напротив Огаты и Фудзивары. – Люди обладают двумя типами долгосрочной памяти: эксплицитной и имплицитной. Первая запоминает соотношения между понятиями, людьми, предметами – сюда относится множество всего, например, категории вещей, имена, названия. Скажем… «Та женщина – моя мать. Ее имя Митико». При повреждении гиппокампа вы, возможно, поймете, что это женщина, но не вспомните, что она является вашей матерью или что ее зовут Митико. Фудзивара-сан – игрок в го, но когда вы в первый раз спросили его про го, он не узнал названия игры, однако, увидев гобан, понял, что это такое, сохранил способность играть в эту игру. Фудзивара-сан, это означает, что у вас не нарушена кора головного мозга. Именно она ответственна за второй тип – имплицитную, иначе говоря, процедурную память – хранение приобретенных навыков. Ваша игра в го – это навык, такой же, как, например, умение ходить. И насколько я могу судить по сегодняшним тестам и вашим собственным описаниям, признаки ухудшения приобретенных навыков у вас отсутствуют. Ваша краткосрочная – то есть «рабочая» – память тоже в порядке, это означает, что у вас не будет проблем с работой, с изучением новой информации.

– Но я даже не помню, кем вообще работаю. Раз снимки не показывают никаких нарушений, почему тогда у меня проблемы с памятью? – сдвинув брови, спросил Фудзивара.

Доктор Ямада задумчиво погладил полуседые усы, собираясь с ответом. – Это-то и усложняет ваш случай. Обычно мои пациенты приходят ко мне с родственниками, с людьми, которые хорошо их знают и могут помочь заново обрести память, могут рассказать, кто пациент по профессии и тому подобное. Например, ваша мать знает, какие блюда вы любите есть, какие книги любите читать, и эти вещи инициируют ваши воспоминания. В вашем случае действовать приходится скорее наугад, например, по чистой случайности Огата-сэнсэй оказался игроком в го и у него дома стоял гобан. Что касается снимков, возможно, травма была, но уже полностью прошла, не оставив следа. Я все-таки уверен, что это была именно физическая травма, поскольку острые инфекции наподобие энцефалита обязательно оставили бы заметные на снимках рубцы, и к тому же анализы крови, взятые доктором Киёхарой, также не показали ничего аномального. Дегенеративные расстройства и синдром Вернике-Корсакова мы тоже исключили.

Огата достал ручку и блокнот. – Что вы посоветуете для ускорения выздоровления Фудзивары-сана?

– В общем-то, лучшее, что я могу посоветовать, – это продолжать искать членов его семьи, близких друзей. Уверен, что это чрезвычайно поможет. Помимо этого вам, Фудзивара-сан, будет полезно обращать внимание на вещи, которые вас интересуют, привлекают внимание, как это было с гобаном. Возможно, что с теми вещами, которые вызывают ваш интерес, вы на самом деле хорошо знакомы. Иногда моим пациентам помогает ведение дневника о том, что их заинтересовало, о том, чем они занимались – это позволяет восстановить память и понять себя самого.

– Спасибо вам за совет, я обязательно так и поступлю. Но сможете ли вы что-нибудь сделать, если… – Фудзивара снова крепко стиснул веер, – если я не найду никого знакомого?

Доктор Ямада взглянул на него с сочувствием. – Медицинского лечения ретроградной амнезии на нынешнее время не существует.

***

В субботу Огата отправился в го-салон Тои-сэнсэя играть учебные партии с посетителями. Фудзиваре взять его с собой Огата не предложил – его там непременно засыплют расспросами, а Фудзивару неспособность ответить на вопросы о себе с каждым днем нервировала все сильнее. Сам он в этом не признавался, но часто, если они не были заняты игрой или обсужденим партий, он задумчиво смотрел в никуда, кусая губы. А завсегдатаи салона – ужасные сплетники, большинство из которых играет в го ради того, чтобы было с кем поболтать и развеять скуку. Многие из них – пенсионеры, а их жены одобряют их увлечение го, чтобы мужья побольше пропадали вне дома.

– Хм-м… Наверное, похожу… сюда! – сказал Хиросэ – тот из посетителей, с кем в данный момент играл Огата, и решительно поставил черный камень. – Кстати, как у вас дела с вашей девушкой? Ее зовут Танака-сан, верно?

Да, Фудзивару они бы точно заклевали. Так что вовсе не потому он его не взял, что не хотел им ни с кем делиться. – Иноэ-сан, – рассеянно поправил Огата и поставил белый камень рядом с последним ходом Хиросэ, надеясь этим дать ему понять совершенную ошибку. – Все в порядке, спасибо.

На самом деле они с Иноэ по обоюдному мирному согласию решили, что им обоим лучше встречаться с кем-нибудь другим – это произошло, когда Огата готовился защищать Дзюдан. Она спокойно констатировала факт, что у него на нее попросту нет времени, и он согласился. Но тех, кому Огата честно ответил бы на настолько личный вопрос, хватило бы, чтобы пересчитать по пальцам одной руки – а именно эти люди никогда таких вопросов ему не задавали.

– Ах ты черт, мой последний ход ослабил мое построение, да ведь?

Огата кивнул. – Да, теперь я могу свести игру к ёсэ. То, что вы так быстро это заметили, означает, что с нашей последней игры вы заметно продвинулись.

Хиросэ просиял. – В самом деле, сэнсэй? Это здорово. Может, в следующий раз я сумею обыграть Китадзиму-сана! Пока что у нас счет 3–5 в его пользу.

– Эй ты, негодник, я тебя слышал! – крикнул кислолицый мужчина из другого конца салона. – Даже и не надейся у меня еще хоть раз выиграть!

Хиросэ расхохотался, тряся животом. – С этого паршивца надо разок-другой сбить спесь. Надеюсь, что мне это удастся.

– Цель, несомненно, достойная, – с кривой улыбкой сказал Огата, ставя последние камни. Он, разумеется, выиграл, но не слишком разгромно, чтобы не обескураживать ученика.

Колокольчик над дверью салона оглушительно звякнул. – Ну-ка угадайте, кто вернулся из Пекина? Сборная Японии! Скучали по мне? – жизнерадостно завопил Синдо. – Эй, я привез всем угощение! Жутко вкусный ананасовый пирог!

– Лично я по такому шуму не скучала, Синдо-кун. Почему ты не можешь взять пример с Акиры-куна? – ответила Итикава, сердито скрещивая руки на груди.

На какое-то время наступила тишина, будто Синдо и впрямь обдумывал этот вопрос. – Ага, и для начала мне придется одеваться, как старику.

– Синдо! Я не одеваюсь, как старик, – оскорбился Акира, и Огата подивился тому, что у Синдо после поездки все руки-ноги вроде бы целы. Что свидетельствовало о невероятной выдержке Акиры-куна – поездка ведь продолжалась целых десять дней. Е-мэйлы от Акиры живописали ужасы совместного проживания в номере сразу с Синдо и с Очи.

– Ты прав, старики пурпурное с розовым не наденут. Ты одеваешься, как старуха, – Синдо весело расхохотался.

– СИНДО!!! – негодующе выкрикнул Акира, сжав кулаки. На лбу у него выступили вены.

– У Акиры-сэнсэя отличный вкус, в отличие от тебя! Ты похож на подзаборного панка из тех, что шляются по Харадзюку и кривляются перед туристами, – громко проворчал Китадзима, направляясь к конторке, чтобы попробовать угощение.

Синдо нахально ухмыльнулся. – А вы знаете, что Харадзюку – центр моды, а? Ничего, Тоя, не расстраивайся, что ты туда не впишешься. Тебе прекрасно подойдет… да хотя бы Саитама – будешь поливать там свой садик и все такое.

Акира бросил какую-то реплику в ответ, и Хиросэ, захихикав, отодвинул стул и встал. – Ах, молодость, молодость. Какие они энергичные. Может, и нам, старикам, от них что-то передастся. Благодарю за игру, сэнсэй, пойду поздравлю Акиру-куна с двумя победами, – Хиросэ поклонился.

– Всегда рад, – сказал Огата, наклонив голову в ответ. Откинувшись на кресле, он закурил, собираясь как следует насладиться яростным спором двух симпатичных мальчишек. Глубоко, с удовольствием затянувшись, он отстраненно думал о том, когда же эти двое поймут, что взаимное соперничество и подавленное сексуальное влечение – две стороны одной монеты. Синдо во всем, что не касалось го напрямую, всегда немного тормозил, а Акира-кун умением общаться с людьми тоже никогда не страдал.

– Огата-сан, хотите посмотреть фотографии из Пекина? – Акира держал в руках цифровой фотоаппарат.

– Вижу, ты наконец-то сумел отвязаться от Синдо, – Огата потушил в пепельнице сигарету и придвинул второй стул поближе к своему.

Акира сел, включил фотоаппарат и сердито сказал: – Синдо слишком занят тем, что хвастается своей победой над Ко Йонгха. Его послушать – так можно подумать, что он выиграл не два моку, а все двадцать. При этом он забывает упомянуть, что против Ченя И из Китая он проиграл.

От того места, где они сидели, и впрямь было слышно, как Синдо с энтузиазмом предлагает всем интересующимся повторить его партию с Йонгха.

Огата усмехнулся. – Я ничего другого и не ждал, – он с деланным интересом смотрел на снимки, которые с краткими объяснениями прокручивал Акира. Они, конечно, были неплохи (как Огата и ожидал): съемка была сделана с нужным освещением и хорошо выбранной композицией, но еще они были ужасно предсказуемы. Наверное, стоит научить Акиру прелестям скрытой съемки. – Я видел кифу твоих партий против Суён Хона и Чжао Ши.

Акира продолжал проматывать кадры. – Уровень их игры повысился. Я был счастлив играть с ними.

– Как всегда, скромен, Акира-кун. Ты обыграл их обоих.

– Спасибо, – ответил Акира, чуть сморщив при этом губы, как будто съел кислую сливу. Большинство людей истолковало бы эту гримасу тем, что Акира слишком высокомерен, чтобы принимать комплименты, но Огата знал, что Акира застенчиво пытается скрыть улыбку.

– Тоя-сэнсэй смог поприсутствовать хотя бы на одном из матчей?

Акира кивнул. – Он был там оба дня, вместе с остальными членами пекинской команды. После матчей он давал советы участникам турнира и проводил учебные партии.

На дисплее появился снимок Очи и Синдо, хмурящихся над гобаном, и Акира поморщился. Огата мог поспорить на что угодно, что они испортили позу, в которую Акира их тщательно усаживал. Огата решил не говорить ему, что это пока что самый интересный кадр из всех.

– А твоя мама? – на следующем кадре Синдо прижался расплющившимся носом прямо к объективу камеры.

– Очень хорошо. Она радуется возможности путешествовать и ходить по магазинам. Мы пообедали вместе. Она говорит, что у отца со здоровьем стало получше, потому что он больше времени проводит на свежем… он что, облизывает объектив?!

Синдо на снимке и в самом деле прижал язык к экрану. У Акиры покраснели уши. – Это последний раз, когда я давал Синдо свой фотоаппарат. Он совершенно точно псих, – Акира вполголоса пробормотал несколько мрачных обещаний, как тот за это поплатится.

Огата великодушно пренебрег тем фактом, что Акира при всем своем возмущении кадры с Синдо не стер.

На дисплее появилось изображение огромного, многоэтажного кирпичного здания. – Это Китайская Ассоциация Го. После турнира мы остались еще на несколько дней, так что имели возможность там поиграть, а также полюбоваться достопримечательностями. В Китае очень много детей-инсэев, поэтому конкуренция за право стать профессионалом более жесткая, – объяснял Акира, показывая на фотографию большой комнаты, полной учеников, сосредоточенно склонившихся над гобанами.

– Погоди, а тот ученик Мориситы тоже ездил? – на снимке очень знакомый красноволосый парнишка висел, как пиявка, на руке высокого, спокойного парня, который стал про на год позже Синдо – кажется, Исуми. Огата начал внимательнее присматриваться к Исуми после того, как тот неожиданно основательно разгромил Кувабару в серии новых данов. С тех пор Огата относился к Исуми с почти родственной нежностью, тем более что Кувабара принялся изводить парня, как самого Огату.

– Нет, это китайский игрок по имени Ле Пин. В этом году он участвовал в кубке Хокуто. Похож на маленького Ваю-сана, правда? И точно так же не отлипает от Исуми.

– Удивительно. Этот китаец такой же шумный и задиристый, как наш?

– Огата-сан! – укоризну в голосе Акиры несколько портила его ухмылка. – Вот остальные китайские игроки: Чжао Ши, Чень И, а также их старший, Ян Хай. Ян Хай был нашим переводчиком – он говорит на четырех языках: китайском, японском, корейском и даже английском.

Ян Хай. Знакомое имя.

– А он как-то упоминал компьютерное программирование? – Огата, изучающе прищурившись, рассматривал высокого парня с длинными, небрежно взлохмаченными волосами и такой аурой озорства, что она чувствовалась даже на фотографии.

– Вообще-то, да. Он очень увлечен работой над программой для игры в го, – Акира неприязненно сморщил нос. – Лично я не вижу в этом смысла. Компьютер не способен достичь божественного мастерства, так зачем это нужно? Вы знаете Ян Хая?

– Теперь немного лучше, благодаря тебе. Кажется, я с ним часто играл в NetGo, – судя по фото, Ян Хай любил прикасаться к Исуми не меньше, чем Ле Пин. Он, конечно, не висел на нем, как Ле Пин, но на каждой фотографии они были вместе – Ян Хай то обнимал Исуми за плечи, то наклонялся к нему. Исуми, со своей стороны, похоже, пребывал в блаженном неведении, что с ним заигрывают.

Огата был страшно доволен, что наконец точно убедился, кто такой old man n' sea. В их послеигровых чатах тот всегда аккуратно уклонялся от попыток Огаты узнать, кто он в реале, но той информации, которую он все-таки про себя раскрыл, хватило, чтобы его вычислить. old man n' sea упомянул, что в качестве хобби занимается технологиями искусственного интеллекта, и Огата провел связь между этим фактом и ведущимся китайцами проектом GoGhost – попыткой создать компьютерную программу, которая могла бы уверенно выигрывать у профессионалов на доске 19х19. Предыдущие аналогичные программы хорошо себя показывали лишь на размерах доски не больше, чем 9х9. При внимательном чтении домашней странички проекта GoGhost Огата нашел короткий список спонсоров и разработчиков – одним из разработчиков был Ян Хай из Китайской Ассоциации Го. И если Ян Хай действительно возглавлял китайскую команду на кубке Хокуто, это объясняло, почему old man n' sea не было в онлайне всю прошлую неделю. Обычно он логинился каждый день.

За их столик плюхнулся Синдо. – Понравились мои фотографии? – с хитрым видом поинтересовался он.

Акира задрал нос кверху. – Твои фотографии отвратительны. Пойду побеседую с Итикавой-сан, – сообщил он, вставая со стула с видом оскорбленного королевского достоинства.

– Да уж, Тоя временами раздражается из-за сущих пустяков, – Синдо пожал плечами, а потом бросил на Огату настороженный взгляд, как будто не был уверен, стоит ли критиковать перед ним Акиру.

– Он просто… немного нервный, – сказал Огата с легкой улыбкой, давая Синдо понять, что и у него есть чувство юмора. Мальчишка всегда вел с ним себя на редкость настороженно. Ну да, как-то раз он действительно притащил его к Тое Мэйдзину силой, и еще был тот инцидент в больнице с прикладыванием Синдо о стену. Но это все было уже давно, а Синдо вроде не из тех, кто долго держит зло. – Твои фотографии он, кстати, не удалил.

Синдо просиял. – Хе-хе, он понимает, что они интереснее того, что он сам наснимал. Он все фотографировал какие-то полуразрушенные дома и цветочки, а я ему говорил, что рыночная площадь – вот где реальная жизнь. Они там едят всякие просто невероятные штуки, так прикольно.

Огата начал убирать с гобана камни. – Я бы хотел взглянуть на твою игру с Йонгха, – Синдо метнул на него недоверчивый взгляд, и Огата добавил: – Тоя-сэнсэй прежде играл с Йонгха и сказал, что он определенно один из сильнейших молодых игроков во всей Азии. Так что мне интересно, какую стратегию ты против него предпринял.

Объяснение, кажется, удовлетворило Синдо, он пододвинул к себе гокэ и принялся раскладывать камни. – В общем, я с ним играл в прошлом году и теперь уже знал, чего ожидать. Так что подготовился заранее, чтобы размазать его. Он сильно играет, но чересчур самоуверен и думает, что умеет просчитывать игру лучше, чем есть на самом деле. Так что я просчитал лучше. Вот здесь, например.

По мере того как Синдо выкладывал камни, Огата кивал и притворялся, что внимательно слушает его объяснения. Сейчас самое подходящее время, чтобы прощупать Синдо на тему с а я – мальчишка лучился радостью и самодовольством по поводу победы над ненавистным соперником и при этом расслабился в знакомом месте.

Огата не мог сказать наверняка, были ли у Синдо личные отношения с с а е м, но других ниточек у него не оставалось. Сегодня утром ему пришел ответ из Кансайской Ассоциации Го: нет, игрока, подходящего под описание внешности и имеющего такой уровень игры, у них никогда не было, но они будут более чем рады, если данный человек пожелает сдать у них экзамен на профессионала (Огата вежливо отказался). Синдо мог как минимум знать, хотя бы в каком районе Японии Фудзивара жил. Но спрашивать в лоб Огата не собирался. Мальчишка скорее всего сразу замкнется или даже сбежит. Не впервой. Придется действовать более… окольными путями.

– И тогда я вот здесь загнал этого наглого корейца, который выглядит, как девчонка, в ко! Пусть теперь целует гобан Сюсаку! – фыркнул Синдо, со стуком ставя последние камни.

– Замечательно, – Огата поправил очки. – Хотя Йонгха по сути не допустил ни одной ошибки, он не сумел понять твой далеко идущий план.

Синдо покивал с задумчивым видом. – Вот поэтому-то я и сказал, что он плохо просчитывает игру. Думает, что умнее меня, но сильно ошибается.

– Определенно. Но чтобы побить китайца, тебе ума не хватило, – сказал Огата, откидываясь на стуле и прикуривая еще одну сигарету.

– То было в первый день. Я был малость взвинчен, вот и сделал несколько дурацких ошибок. И не надо в меня этим тыкать, – Синдо бросил на Огату сердитый взгляд, видимо, решив, что тот изначально затеял весь разговор, чтобы его подколоть.

Огата поднес сигарету ко рту, чтобы скрыть улыбку. Искусство вводить в заблуждение очень полезно.

– Очи ведь тоже проиграл китайцам?

– Ага. И причем больше моку, чем я, – Синдо это, кажется, утешало. – Китай в этом году играл гораздо сильнее, чем в прошлом. Корейцев они тоже победили, не считая Йонгха.

– Я слышал, китайским игрокам советуют как можно чаще тренироваться в онлайне, чтобы играть против самых разных людей. Так они не привыкают к определенным стилям игры.

– Ага, видимо, так. Ян Хай вообще из интернета не вылезает, – буркнул Синдо, лениво гоняя пальцем камень по доске.

Огата выдул в потолок клуб дыма. – Может, тебе тоже стоит практиковаться в игре по интернету, Синдо-кун. Если, конечно, ты знаешь, как пользоваться компьютером.

Злость также очень полезна. Она ведет к опрометчивости и скоропалительности.

Синдо вздернул голову. – Естественно, знаю!

– Ты даже текст по-английски не умеешь набирать, – вставил Акира, беседующий с Итикавой.

– Необязательно знать английский, чтобы пользоваться компьютером! И если мне захочется сыграть в NetGo, я знаю, как там логиниться, но какой смысл, если я тебе могу и в реале напинать?

– Какие заявления от человека, который не умеет кифу в приложении к письму открыть. А если бы ты знал английский, то мог бы гораздо больше общаться в онлайне с другими игроками, – Акира, похоже, до сих пор не простил Синдо нападки на свой гардероб. Огата знал, что Акира гордится уникальными цветосочетаниями в своей одежде.

Синдо выпятил нижнюю губу. – Ну и подумаешь. А чем для вас это важно, Огата-сэнсэй?

Огата небрежно пожал плечами, крутя сигарету в пальцах. – Было бы неплохо, если бы в следующем году Япония сумела выиграть и у Китая, и у Кореи. У тебя до сих пор нет официального наставника, вот я и подумал, что тебя в учениках мало кто способен вытерпеть. Но интернет-уроки могут быть не хуже, чем обучение при личных встречах, если только учитель и ученик для этого подходят, – Огата посмотрел Синдо в глаза. – Или, возможно, ты это уже пробовал и решил, что… это не по тебе?

Во мгновение ока Синдо побледнел, взгляд его стал стеклянным.

«Боится. Да я его вообще напугал», – недоуменно моргнув, осознал Огата. Он намеренно старался всячески разозлить Синдо, но не испугать же. Огата постарался, чтобы его голос прозвучал участливо: – С тобой все в поряд…

– Все нормально, – отрывисто сказал Синдо, и выражение его лица сразу же стало замкнутым. Он резко отодвинул стул и встал – напряженный, вся прежняя ленца испарилась. Синдо с безжизненной невыразительностью взглянул на Огату сверху вниз и произнес: – Нет, у меня никогда не было интернет-учителя. И я не собираюсь его заводить. Спасибо, что предложили. Мне нужно идти. Уже поздно.

На этот раз Синдо не сбежал сломя голову, лишь торопливо схватил из-за конторки сумку, что-то пробормотал Акире и торопливо ушел.

– Огата-сэнсэй, что вы ему такого сказали? – подойдя, спросил Акира. Он напряженно смотрел на дверь, словно обдумывая, не побежать ли вдогонку.

– Ничего такого. Просто обсуждал с ним интернет-обучение, и он расстроился. Странный мальчик.

– Синдо… несколько дней назад тоже ходил расстроенный, – Акира опустил голову. – В понедельник. У него было то же самое выражение лица, и он со мной не разговаривал, ушел один и никому не сказал куда. Я тогда подумал, что он просто волнуется из-за своей игры с Ко Йонгха, – Акира вдруг вздернул голову и жестким взглядом уставился на Огату. – Вы ведь не расспрашивали его снова про с а я?

Огата шутливо поднял руки в жесте капитуляции. Выражением глаз Акира был похож на разъяренного хищного зверя. – Честное слово, нет, – он действительно не успел дойти до этой темы. Увы. Синдо–Огата 1–0. – Как ты бросаешься на его защиту, Акира-кун.

– Просто мне не нравится, когда он такой.

Огата понимающе приподнял бровь. – Интересно, почему?

– Потому что мне больше нравится, когда мои друзья счастливы, естественно.

– Твои друзья. Конечно.

Акира тоже заслужил большой жирный ноль. За непроходимую недогадливость.

Огата злился, что ничего не удалось выяснить про с а я. Может, он изначально ошибался насчет отношений между Синдо и с а е м – они не могли объяснить, почему Синдо настолько вышел из себя из-за вопроса об интернет-учителе, пусть даже их отношения закончились печально. Сексуальные преследования через интернет, запугивания – да. Но не разрыв с учителем.

В любом случае, уговорить Синдо открыть его секрет не удастся. Мальчишка адски упрям, и это одна из причин, почему из него выйдет хороший игрок в го. Интуиция говорила Огате, что Синдо вскоре станет одним из его главных соперников, но теперь предвкушение перевешивало тревогу: ежедневная игра с настолько сильным игроком, как Фудзивара, заставила его пересмотреть приоритеты.

***

gofish: у тебя хороший вкус.
old man n' sea: *взмахнув ресницами* муа? ты так добр. но у меня во всем хороший вкус. Уточни?
gofish: в мальчиках.
old man n' sea: ваша честь, клянусь! он сказал, ему уже есть восемнадцать! *кхм* поподробнее?
gofish: сопровождающий японской команды.
old man n' sea: не знаю, о ком ты.
gofish: ну, коли так, значит, ты не будешь против, если я приглашу его выпить со мной в честь победы.
old man n' sea: а не лучше ли тебе придерживаться людей своего возраста… плюс-минус лет десять?
gofish: сколько мне, по-твоему? я укладываюсь в эту шкалу. хотя предпочитаю ее младший предел. они более… энергичные.
old man n' sea: *содрогнувшись* неудивительно, что ты носишь белое. тебе подходит.
gofish: а тебе подходят аляповатые гавайки.
old man n' sea: просто завидуешь, что сам недостаточно мужествен, чтобы уметь выглядеть так элегантно-небрежно.
gofish: обязательно с тобой свяжусь, если решу пополнить свой гардероб неряшливым туристским шиком.
old man n' sea: ревность отвратительна. держу пари, ты пыхтишь от злости с тех самых пор, как узрел мое прекрасное лицо.
gofish: ничего, как-нибудь придумаю, чем утешиться.
gofish вышел из чата в 10:05:15.
old man n' sea: эх, черт
old man n' sea вышел из чата в 10:05:30.

***

Приглашать Исуми выпить Огата на самом деле не собирался – хоть тот и был вполне привлекателен, особенно его темные ресницы, красивая форма носа, но на вкус Огаты был чересчур сдержан – однако old man n' sea знать об этом было необязательно. Поднимаясь по лестнице Института Го на свой матч, Огата улыбался. Весело быть плохим.

В коридоре стоял Исуми и в замешательстве глядел на экран своего мобильника. При виде Огаты он вздрогнул. – О… Огата-сэнсэй, – с запинкой выговорил он, кланяясь. – Добрый день.

– Добрый день, Исуми-кун, – протянул Огата, выговаривая каждый слог в манере, которая больше подходила для порнофильма, чем для того, чтобы поздороваться.

Исуми залился очаровательным румянцем.

Да, быть плохим – это ужасно весело.

***

– Огата-сэнсэй! Совет того доктора помог! – Фудзивара подскочил к генкану, где Огата снимал туфли.

– Ты имеешь в виду доктора Ямаду?

Фудзивара счастливо кивнул. – Я сидел в садике на третьем этаже, там, где водоем с рыбками. Это очень помогает расслабиться. Я писал в свой дневник, и тут мимо проходила твоя соседка, Чень Лянь-сан, и заглянула в мой дневник. Она очень удивилась, что я пишу по-китайски, а я сказал, что я и не знал, что это китайский, просто я для себя всегда пишу именно так, – Фудзивара схватил со стола синюю тетрадь, раскрыл и подал Огате. – Видишь?

Страничка была исписана вертикальными рядами очень стилизованных кандзи.

– У тебя красивый почерк, – и еще очень мелкий. Если эта любопытная старуха смогла что-то разглядеть, значит, подсматривала буквально из-за плеча, иронично подумал Огата.

– Спасибо. Лянь-сан тоже так сказала, а потом заговорила со мной на китайском.

Огата приподнял бровь. – Ты говоришь по-китайски?

У Фудзивары покраснели щеки, и он отвернулся, чтобы достать чайник. – Ну… немного. Если я правильно понял, кажется, Лянь-сан сказала: «От твоего китайского у меня уши вянут!» Еще она сказала, что я говорю так, как будто учил китайский, читая тексты Конфуция-сама.

Огата так всегда и подозревал. Старая клюшка на своем родном языке выражалась еще крепче, чем на японском, которым, к счастью, владела с трудом.

Фудзивара поставил на стол чайник и чашки. – А потом она сказала: «Придется мне взвалить на себя занятия с тобой, а то твой китайский настолько хромает, что просто слезы из глаз! И как ты, молодой человек, мне это компенсируешь?»

Огата прихлебывал чай, пряча усмешку. Слушать честный рассказ Фудзивары было так же забавно, как мучить Исуми.

Фудзивара с довольным видом тоже отхлебнул из своей чашки. – Я, конечно, предложил учить ее го. Она вообще-то раньше играла, когда была маленькой девочкой и жила в Китае, но это было давно. Похоже, у нее была очень интересная жизнь.

– Значит, это взаимовыгодная ситуация для вас обоих, – Огата подозревал, что пожилая женщина была в восторге от того, что заполучила добровольную жертву для болтовни и поучений. Она частенько жаловалась, что ее «неблагодарный» племянник и его жена вечно слишком заняты, чтобы ее навещать. А Фудзивара и сам был рад их соглашению. Огата отдал ему тетрадь обратно. – Можно спросить, что ты написал сегодня?

– Наверное, это покажется странным, но я вообще-то писал про свой веер, – Фудзивара показал на вещицу, с которой не расставался. Сейчас веер лежал рядом с ним на столе. – Меня не оставляет ощущение, что у меня его быть не должно, что в прошлом я то ли потерял его, то ли подарил кому-то. Может быть, если я стану об этом думать, то вспомню что-нибудь существенное.

– Кстати. Сегодня мне позвонили из полиции. Им не удалось обнаружить никакие зацепки, – мягко сказал Огата.

Фудзивара опустил голову и уставился на стол. – Понимаю. Но я не могу… продолжать злоупотреблять твоим гостеприимством.

С того дня как Огата нашел его, прошло полторы недели. За это время Огата успел обдумать, как действовать в этой ситуации. – Фудзивара-сан, нет никакой проблемы, что ты останешься здесь, пока поправляешься. У меня есть вторая спальня, которую я использую просто под кладовку. Ты можешь ее занять, – такое положение никаких неудобств не доставляло, поскольку он был совладельцем кондоминиума, и никто не стал бы требовать с него повышения арендной платы за второго жильца. А соседом Фудзивара был вполне приятным. Он не шумел, не устраивал беспорядка и не жаловался на сигаретный дым.

– Но я сейчас ничем не могу возместить тебе.

– Тем же, чем ты платишь Лянь-сан. Просто продолжай со мной играть. Прежде было вполне в порядке вещей, что учитель го и ученик живут вместе. Это и теперь иногда встречается в Корее и Китае. В общем, я не хочу, чтобы ты об этом беспокоился.

Раздался громкий всхлип, и внезапно вокруг Огаты обвилась пара рук. Огата остолбенел от ощущения чужих слез на своем лице. Длинные ресницы Фудзивары коснулись его щеки, потом тот отстранился. – Огата-сэнсэй такой добрый! – сказал он, вытирая бегущие слезы и продолжая вхлипывать.

– Просто взаимовыгодное соглашение, – кое-как выговорил Огата, с облегчением поняв, что Фудзивара слишком поглощен собственными переживаниями и не замечает, как покраснел его собеседник. Надо было раньше догадаться, что Фудзивара из тех, кто демонстрирует свою симпатию через прикосновения так же легко и без смущения, как выражает эмоции на словах. Не то чтобы Огата был против объятий, но обычно он первый проявлял инициативу. Фудзивара застал его врасплох.

Наверное, придется ввести для Фудзивары кое-какие правила, например, «не обниматься с учеником». Будет сложно сосредоточиться на го, если Огата станет отвлекаться на мысли о не имеющих отношения к го вещах, которыми они могли бы заняться. А усложнять положение дел без необходимости ему не хотелось; подходящих партнеров найти легко, а вот сэнсэя такого уровня – куда как сложнее. Регулярные отлучки Тои-сэнсэя сказывались на Огате гораздо острее, чем он ожидал.

– Ах, я чувствую себя гораздо лучше, – Фудзивара рукавом промокнул слезы и хитро улыбнулся. – Давай сыграем!

«Ненасытный фанатик», – с нежностью подумал Огата. Фудзивара четко знал, что для него важнее всего.

конец пятой главы

Назад
 Далее

Примечания автора.
1. Харадзюку – популярный центр моды. По воскресеньям там на мосту перед Храмом Мэйдзи тусуется одетая в косплейные костюмы молодежь. Туристы любят их фотографировать.
2. Саитама. В японском есть словечко «дасай» – сокращение от «даттэ, Саитама» («ну, это Саитама»). Означает нечто скучное и унылое.
3. Даты соответствуют 2003 году. Согласно манге, матчи между профессионалами проводятся по средам и четвергам. Тоя упоминает, что в понедельник Синдо был расстроен – это было 5-е мая.

Примечание переводчика.
Прошу прощения, если что-то накосячила с медицинскими терминами.
Просмотров: 3689 | Рейтинг: 4.9/8 |
Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Copyright MyCorp © 2024 | Создать бесплатный сайт с uCoz