"Girl", NC-17, Ая/Ёдзи, Ая/Шульдих, Глава 2, окончание - Девушка - Weiss Kreuz -

"Girl", NC-17, Ая/Ёдзи, Ая/Шульдих, Глава 2, окончание

***

Подъем на крышу оказался и вызовом, и радостью. Нормально дотянуться, как когда-то раньше, он не мог, но новое тело его все же не подвело, оказавшись достаточно сильным и проворным. В спальне Аи не было балкона, поэтому ему пришлось пройти по крыше и залезть внутрь через окно, у которого, стараясь не привлечь внимания своих опекунов этажом ниже, его громким шепотом подбадривала сестра. Он с легкостью прошел по карнизу, без труда удерживая равновесие, уцепился за край ската, раскачался и приземлился прямо на подоконник.

И тут же едва не выпал обратно вместе с Аей, потому что она прыгнула на него и обняла. Если бы он инстинктивно изо всех сил не ухватился за раму, они бы вылетели на улицу и скатились с крыши. Она покраснела, когда он втащил их обоих в комнату.

– Прости, – смущенно сказала она. – Но это было замечательно!

– Надеюсь, я не подал тебе идею.

– Ни единой.

– Вот и правильно. – Он попытался убедить себя, что она бы и сама скоро начала лазить по крышам, какой бы пример он ни подал.

Ая усадила его перед туалетным столиком с зеркалом.

– Руки, – скомандовала она.

Он старался не вглядываться в собственное незнакомое отражение.

– И?

– Давай их сюда, Ран. Не заставляй меня применять силу.

Он положил руки на стол и улыбнулся, глядя, как она, внимательно их изучив, принялась искать нужный пузырек. Ая была так мило сосредоточена, старательно и аккуратно нанося красный лак ему на ногти. Но теперь его руки выглядели совершенно чужими.

– А теперь – макияж, – провозгласила она.

Дай только пальчик...

– Мы об этом не уговаривались.

– Пожалуйста, Ран? Пожа-а-алуйста?

– Ты злая.

– Ну, давай! Будет классно. Кроме того, ты не можешь меня отогнать, пока лак не высох, а то он размажется.

Хотя он ее безумно обожал, но макияж ему был совершенно не нужен.

– Я сейчас словно кукла какая-то.

Она обхватила его за шею руками.

– Каждой девочке иногда хочется иметь сестру. Мне тоже, и, полагаю, я должна воспользоваться ситуацией, пока ты «сестра», потому что я знаю: ты додумаешься, как снова стать собой.

– Решила, что обвела меня вокруг пальчика, да? – все же тихо спросил он, откинувшись назад и расслабившись в ее объятьях.

– Если бы я вдруг превратилась в парня, я бы все-все попробовала, – сказала она, перебирая его волосы.

– Я даже думать об этом боюсь.

– Когда ты его проколол? – внезапно спросила Ая-тян.

Он проколол левое ухо, чтобы вставить ее сережку, напомнить себе, что должен пожертвовать жизнью и привитыми нравственными устоями ради мести за нее и родителей.

– Недавно. Можешь меня накрасить.

– Правда? Все в порядке, Ран?

– Прошлое есть прошлое. Да, со мной все в порядке.

– Хорошо. – Она, очевидно, ни на секунду ему не поверила, но, видимо, решила подыграть. – Какой ты хочешь макияж: естественный или вечерний?

– Естественный? Как макияж может выглядеть естественно?

– Он просто немного подчеркнет твое лицо и не будет привлекать внимания.

– Но он же все равно будет.

– Хорошо. Значит, вечерний. Думаю, он тебе все равно больше пойдет. Ты всегда любил произвести впечатление.

– Неправда. – Он вздохнул. – Ты же знаешь, я люблю тебя больше жизни... Но если ты кому-то об этом расскажешь, мне придется тебя убить.

– Конечно.

Она встала перед ним, сосредоточившись на его лице, и он не мог видеть своего отражения. Вероятно, так даже лучше. По крайней мере, у блеска для губ был приятный вкус, хотя Ая ругалась на него за то, что он облизывался. Аппликатор, которым она водила по его векам, ощущался непривычно.

– Сделай лицо вот так, – распорядилась она и продемонстрировала, как именно, скорчив рожицу.

– Ты похожа на рыбу.

– Так легче накрасить глаза. Правда-правда.

– Ты просто хочешь, чтобы я по-идиотски выглядел.

– Нет, это – лишь приятный бонус.

Он сделал рыбье лицо. Разумеется, ведь Ая-тян из него веревки вила.

Закончив подводить нижние веки, она отодвинулась, чтобы он мог посмотреть на себя. Он... Он выглядел словно прекрасная женщина, собравшаяся выйти в свет. Темные тени очень ему шли. Если бы он вдруг стал женщиной, именно так бы он и красился.

Если бы он вдруг стал женщиной...

– Я мог бы накрасить глаза лучше, – заставил он себя произнести.

– Да правда что ли? – рассмеялась Ая.

– Приходилось иногда красить глаза на задание. – Разговор давал ему возможность немного отвлечься и хотя бы ненадолго позабыть о том, как он теперь выглядит.

– Ох, какой же ты придирчивый.

– Хватит обо мне.

– Мы о тебе только начали!

– Расскажи мне о себе. Я очень хочу знать.

– Уверена, твоя жизнь намного занимательнее.

– Слишком занимательная.

– Хорошо, но я остановлюсь, если замечу, что ты клюешь носом.

Растянувшись рядом с ней на кровати, он слушал ее рассказ о друзьях, школьных занятиях, жизни. Мелкие повседневные дела, особенные лишь только оттого, что это были ее мелкие повседневные дела, и потому – замечательные.

– А парни у тебя есть? – Он не смог удержаться от вопроса.

– Я тебе ни за что не скажу. Ты спрашиваешь только затем, чтобы их побить. Ой, мне в голову пришла ужасная мысль: они увидят тебя и примутся приглашать на свидания.

– Я им не по зубам, – ответил он. Ая-тян внезапно приникла к нему, цепляясь за плечо. Он прижал сестру к себе и обнял. – Что случилось? Ая, не плачь. Пожалуйста. – Оттого, что он не знал причины ее слез, было только хуже.

– Прости, – хлюпнула она. – Но... Все так, как и должно было быть.

За исключением того, что он женщина, но это уже придирка по мелочам. Он понимал, что она имеет в виду.

– Не извиняйся. Я рад, что ты зашла со мной повидаться.

– Я поняла, что сам ты ко мне не придешь. Сакура говорила, что вы – герои, но я слишком хорошо тебя знаю и понимаю, что ты стыдишься того, что делаешь. Ты сказал ей: «Я не заслуживаю любви», поэтому мне нужно было сделать первый шаг. – Она снова всхлипнула. – Я стараюсь смотреть на все новое, как на приключение, и почти всегда это срабатывает, но иногда просто хочется сжаться в комок и плакать, вспоминая все, что я потеряла. Или снова вернуться в те времена, когда в жизни был какой-то смысл. Но ты сам знаешь, каково это.

– Тогда тебе нужно выплакаться. И время, чтобы перенести потерю.

– Они умерли два года назад.

– Для тебя не было этих двух лет. Твоя рана еще свежа. И сейчас пришло твое время их оплакать. Ты лишилась прежней жизни, живешь с людьми, которых даже не знала до... До того, что с тобой случилось. – Он чувствовал себя виноватым, позволяя семье Томое опекать ее, но маленький трейлер Вайсс был совершенно неподходящим местом для юной девушки.

– У тебя тоже отняли нормальную жизнь.

Только оттого, что он был рядом с сестрой, теплой и дышащей, плачущей, уткнувшейся лицом ему в рубашку, что-то, давным-давно скрутившееся глубоко внутри него, понемногу ослабло. Он поцеловал ее в макушку.

– Я люблю тебя, Ая. Благодаря этому я выжил. – Этому, а еще ненависти, жажде мести, отчужденности...

Одной рукой она ерошила ему волосы, вторая, лежавшая на его спине под курткой, сжалась в кулачок.

– Пожалуйста, скажи, что мы видимся не в последний раз. Поклянись мне, Ран.

Ему было тепло, он чувствовал себя хоть кому-то нужным.

– Клянусь.

– Ая! – позвал снизу женский голос, и он вскинул голову, услышав свое имя.

Ая улыбнулась ему.

– Ты и вправду пользовался моим именем все эти годы. Это немного... Э-э...

– Извращенно и неправильно?

– Мило. Но извращенно и неправильно тоже. Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Мне пора идти? – Конечно, в конце концов, уйти придется, но уже сейчас?

– Это госпожа Томое. Мне лучше спуститься. – Ая-тян вытерла глаза. – Мы скоро увидимся?

– Да.

Она чмокнул его в нос.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он вылез в окно, снова прошел по крыше и съехал по стене дома на газон. Он, наконец, приноровился управлять этим телом. И ощущение это было просто замечательным. В окне стояла Ая и изображала аплодисменты, и он отвесил сестре шутливый поклон.

***

Когда дверь трейлера открылась, Ёдзи потянулся к проволоке в часах, а Оми схватил с кухонного стола подвернувшуюся под руку вилку, но вошла лишь симпатичная невооруженная женщина. Нет, не незнакомка – Ая. С такими волосами это не мог быть никто иной. Но на губах Аи блуждала нежная, мечтательная улыбка – Ая улыбался! – его глаза были полуприкрыты, а на лице – макияж? Как такое произошло? Мягкие темные тени и карандаш для глаз придали ему женственной загадочности, а влажный блеск на губах привлекал внимание и просто манил приникнуть к ним с поцелуем.

По крайней мере, Ая не улыбался во весь рот. Потому что такое зрелище добило бы Ёдзи.

Ая – женщина. Он знал об этом, видел это, но почему-то именно макияж расставил все точки над «и».

Кен и Оми тоже пялились на Фудзимию во все глаза. Ёдзи надеялся, что сам он не выглядел так же по-идиотски ошеломленным, но, скорее всего, зря надеялся.
Ая открыла – открыл – глаза и заметил, что они на него уставились.

– Что? – спросил он, и на лицо его вернулось привычное каменно-спокойное, немного угрюмое выражение.

Самым странным в этой трансформации – ну, помимо самого ее факта и очаровательного размера груди – было видеть мимику Аи и его движения в женском исполнении. Что не оставляло сомнений – в этом теле действительно Ая.

У Фудзимии, что – и ногти накрашены?

– У нас миссия этой ночью, – спокойно сообщил Оми. У малыша от всех событий наверняка уже шарики за ролики заходили. Черт, да у самого Ёдзи их уже просто заклинило!

Ая был прекрасен.

– Спасибо. Я переоденусь.

Едва Ая скрылся за дверью ванной, как они услышали глухой стук.

– Спорим, Ая только сейчас вспомнил, что все еще накрашен? – спросил Кен.

***

Проклятье. Он прошел мимо них в таком виде. Неудивительно, что они выглядели так, будто их обухом ударили. Теперь они никогда не отстанут от него с разговорами об этом происшествии.

С собой у него осталось еще несколько салфеток для снятия макияжа, поэтому он быстрыми движениями принялся стирать симпатичную женщину. Лицо, которое после этого глянуло на него из зеркала, больше напоминало его собственное, хотя кое-где на веках остались следы подводки. Он уже слизал почти весь блеск, но губы все равно выглядели темнее обычного.

Он изменился. Буквально с головы до пят, и внутри тоже. Если он станет собой, будет ли он прежним Аей? Скорее всего, нет.

Он вышел из ванной, спасаясь от собственного отражения.

Одеваясь для миссии, Ая остановился, разглядывая купленную недавно водолазку с черными молниями в очень неожиданных местах. Почему бы и нет? Сегодняшним вечером они уже видели его с макияжем. Одевшись, он натянул на чужие руки перчатки, скрыв красный лак, который так и не смог заставить себя удалить. Белый плащ совершенно не сочетался с черной одеждой, но каким-то образом эта эклектичность выражала его индивидуальность.

– Не обязательно было из-за нас смывать косметику, – упрекнул его Ёдзи, когда Фудзимия вышел к ним.

– Она не к месту, – ответил Ая.

Кен уставился на его грудь.

– А это?

– Форма самовыражения.

– Пожалуйста, самовыражайся так почаще, – попросил Ёдзи, улыбаясь.

– Если вы, ребята, вдоволь навосхищались прикидом Аи, может, будем выдвигаться? – с вздохом спросил Оми. В последнее время Оми выглядел грустным и обеспокоенным, и Ая сожалел о том, что в этом была и его вина.

Они вышли из трейлера в гробовом молчании, готовые убивать.

***

Ая прорубился через приспешников твари тьмы, ставшей их сегодняшней целью. Последний вытаращился на него, разинув рот, чем допустил смертельную ошибку, поскольку только облегчил Фудзимие собственное убийство. Очистив коридор, Ая ненадолго задержался, чтобы сориентироваться, и почувствовал, что что-то не так, какую-то едва заметную неправильность. Бросив случайный взгляд вниз, он обнаружил, что молния на водолазке разошлась, обнажив шею и правую грудь, демонстрируя всему миру белый спортивный лифчик. Теперь понятно стало, почему отвлекся охранник, особенно если вдруг решил, что сможет полюбоваться незапланированным стриптизом. И, разумеется, для полного счастья не хватало только одного.

– Эй, Ая, я же тебе говорил, что это может сработать, – воскликнул Ёдзи, подходя к нему с улыбкой, за которую Фудзимия готов был глотку ему перерезать.
Вот теперь картинка была полной.

Ая застегнул водолазку. И решил больше никогда ее не надевать.

– Она из-за грудей разошлась? – продолжал никак не угомоняющийся Ёдзи. – Их просто невозможно утянуть! – К счастью, начавшаяся пальба заткнула Кудо.
За время миссии Ае пришлось еще три раза застегивать молнию, и каждый раз, когда она расстегивалась, прикончить оппонента оказывалось куда легче, чем обычно. Нужно будет потом это спокойно обдумать. Конечно, с него не убудет, если вид его голой груди превратит парочку противников в еле ползающих, пускающих слюни идиотов. Жаль, с Ёдзи использовать эту новую тактику в качестве оружия не получится, потому что от такого зрелища Кудо только сильнее распалялся, и в результате чем дальше, тем меньше от него было толку. Оми даже пришлось отвесить ему подзатыльник, чтобы привести в чувство.

Вероятно, Ая не должен был испытывать такое огромное мстительное удовлетворение, наблюдая за жестокой расправой.

***

Ёдзи поражало, что Фудзимия во всем мог увидеть смешное. Ая должен был смертельно смутиться из-за того, как беспрестанно расходилась его водолазка, но, покраснев один раз в самом начале и вздохнув, он, кажется, смирился со своей участью. И даже хуже – не просто смирился, а решил использовать досадную помеху как оружие, подойдя к сложившейся ситуации чертовски практично и... застенчиво. А Ёдзи тем временем постоянно отвлекался на мелькавшую белую кожу и еще более светлое белье. Что тоже было довольно забавно, но уже не в таком невинном смысле.

Как Ая додумался соединить облегающую черную штучку на молниях с простым белым лифчиком? И почему это было так сексуально?

Ёдзи не знал больше, переносит ли он подсознательно сексуальное влечение на это новое тело или же женщиной Фудзимия действительно стал сексуальнее. Он мог поклясться, что в женском теле у Аи во время миссий появилась... вызывающая походка, которой в прежнем теле у него не наблюдалось, хотя поначалу Ёдзи счел, что все дело в том, что Фудзимие пришлось учиться ходить по-другому так, чтобы никто не заметил обмана. И, уж конечно, Ая даже не догадывался, что творит с людьми, которые на него смотрят... По крайней мере, так Ёдзи думал раньше. Раньше без вопросов было понятно, что все дело в его чересчур разыгравшемся извращенном воображении, но теперь? Ему пришло в голову, что жертвы Аи тоже это замечали – сексуальность и агрессивность, спаянные воедино в опасном, прекрасном и трахнутом на всю голову теле – замечали и замирали на мгновение, облегчая Ае собственное убийство.

Ая превратился для Ёдзи в самый настоящий оживший эротический сон, что было чертовски опасно. И чертовски несправедливо.

***

Оми наблюдал за Аей весь обед и волновался. Вчера, повидавшись с сестрой, Ая был так счастлив, но возбуждение от этой встречи исчезло почти сразу, стоило ему вернуться в трейлер, и теперь он выглядел поблекшим и нездоровым, как и последние несколько дней. Изменилось бы что-то, если бы ему не пришлось отправиться на миссию сразу после встречи с сестрой? Хотя сейчас, когда уже ничего нельзя поделать, гадать не было смысла.

Они ничего не знали ни о причинах трансформации Аи, ни о том, какой она могла оказать эффект. Она могла повлиять на его здоровье. Возможно, он болен, а не просто впал в депрессию. Оми заметил, что, превратившись в женщину, Ая стал больше спать. Надо что-то делать.

Ёдзи и Кен продолжали болтать, поглощая обед, не замечая, что что-то не так, и, положа руку на сердце, Оми не мог их ни в чем винить, поскольку молчание Аи, погрузившегося в собственные мысли, было делом обычным. Но слишком часто Оми казалось, что он с Хидакой и Кудо живут в разных мирах.

Ёдзи и Кен все же встали из-за стола, и на кухне остались сидеть только Оми, пытавшийся придумать, с чего бы начать беседу, и Ая, евший нормально, но медленно. Фудзимия, наконец, посмотрел на него и сказал:

– Ты смотришь на меня уже целых пятнадцать минут. Что-то случилось?

Оми хотел ответить: «Да, случилось – с тобой, и я хочу помочь тебе», но предпочел нейтральное:

– Ты выглядишь нездоровым, Ая, и я хотел узнать, как ты себя чувствуешь.

Губы Аи дернулись.

– Я ужасно выгляжу?

– Ты выглядишь замечательно... – Черт, он не хотел этого говорить, да еще и с таким пылом. – Но немного измучено.

– Ничего страшного.

– Ая.

– Тебе, правда, лучше не знать.

– Ая.

Фудзимия вздохнул.

– Кровь идет, – сказал он спокойно. – Я чувствую себя отвратительно.

На Оми накатила волна паники.

– Ты... – И тут он догадался о другой возможности. – О. – Ая действительно стал женщиной с головы до пят. Это было... – Должно быть, это страшно. – Ему самому страшно было даже думать о таком.

– Я знал, что это начнется, но... увидеть... Это выбило меня из колеи.

– Да уж. – Это еще мягко сказано. Оми не хотел думать об этом, но он сам начал разговор и был настроен дойти до победного конца. – Долго это уже у тебя?

– Сегодня четвертый день. Поскольку уже стало меньше, думаю, все почти закончилось.

Четвертый день?!

– Мы и понятия не имели!

– Я бы предпочел, чтобы Ёдзи и Кен остались в неведении.

Что-то в выражении лица Аи...

– Ты что, думал, я уйду и перестану тебя донимать, если ты мне расскажешь?

– Но план не сработал.

– Я прекрасно изучил все твои уловки.

Ая поднял бровь.

– Я что, обычно использую критические дни как средство внушить отвращение мужчинам и вынудить оставить меня в покое?

– Обычно ты используешь введение в заблуждение.

– Никогда не замечал.

– Лгун.

Ая почти улыбнулся. Пусть это была Аина улыбка, а, значит, едва заметный изгиб губ, но все равно – она считалась.

– Я могу тебе как-то помочь? – спросил Оми.

– Сомневаюсь. Я, скорее всего, единственный, кто может себе помочь, но не знаю как. Все равно, спасибо за предложение. – Фудзимия поднялся.

– Что бы тебе ни понадобилось – я рядом, – добавил Оми, когда Ая уже пошел к дверям кухни.

– Знаю.

Оми вздохнул, понимая, что на самом деле ничего Ая не знал. Или если знал, то уж точно не попытается поймать его на слове.

***

Наконец-то закончилось. Больше никакой крови, озноба и огромного неудобного белья. Он почти чувствовал себя собой. Точнее – своей женской ипостасью, но к ней он научился приспосабливаться. В глубине души Ая боялся, что это никогда не прекратится, поскольку его едва ли можно было считать нормальной женщиной.

Его вообще едва ли можно было считать женщиной.

Как они справляются с этим каждый месяц?

По крайней мере, возможно, теперь он хоть немного отдохнет от замучивших его разбушевавшихся гормонов

***

– У тебя закончились...

– Нет.

– Как, до сих пор? – нахмурилась Манкс.

– Да, закончились, и нет, я не собираюсь никого соблазнять, – отрезал Ая. – Я занят.

Насмешливо подняв брови, Манкс окинула комнату взглядом.

– Полагаю, цветы могут подождать, не так ли?

Ая возился с композицией и ничего не ответил. По правде говоря, в магазине ему делать было нечего – он уже полил все цветы в горшках, сменил воду в вазах и довел до устраивавшего его самого совершенства все до одного букеты. Даже финансовые отчеты были сведены.

Ему было скучно, но не настолько, чтобы затевать с Манкс препирательства о перспективе превратиться в шлюшку для их жертв.

Но она была серьезно настроена решить проблему.

– У нас слишком мало агентов-женщин, которых мы могли бы использовать. И с твоими навыками... Ая, если ты только...

– Нет, – повторил он, неотрывно глядя на цветы. Это был самый безопасный ответ.

– Что, это ниже тебя? – поинтересовалась Манкс, с прокравшимся в голос откровенным намеком на злость. – Ты убиваешь, но тут желаешь сохранить непорочность?

– Манкс, – фыркнул Ая, – я не могу никого соблазнить.

Она прищурилась.

– Но ты быстро учишься, не так ли? Хотя, полагаю, ты скорее рискнешь жизнями товарищей по команде, чем поставишь под угрозу свою добродетель.

– Рискну их жизнями, – эхом отозвался Ая, с ненавистью сверля ее взглядом. Непроизнесенные им слова повисли в воздухе. Они и так рисковали жизнями, все они, ради Критикер; мнение Аи по этому вопросу никого не интересовало.

Она, не дрогнув, встретила его взгляд.

– Если бы ты мог заставить цель доверять тебе, насколько меньше стал бы риск для остальных? Ты мог бы уберечь их от опасности, лишь немного обнажившись.
Ая отвернулся.

– За это я не отвечаю.

– Ты – их командир. Ты за это отвечаешь.

– Я не стану этого делать, – рыкнул он, всем тоном подчеркивая, что это его последнее слово. Его голос опустился до совершенно по-мужски прозвучавшего смертоносного «Отъебись от меня», и он почувствовал, что расхаживавшая у него за спиной Манкс приостановилась, заново оценивая ситуацию.

– Твое право, – холодно сказала она спустя мгновенье.

– Да.

***

– И снова здравствуйте. Я ведь могу решить, что ты меня преследуешь.

Ая, глубоко вздохнув, сменил стойку. На сей раз он был хорошо вооружен. И очень опасен. А также ужасно хотел кое-кого прикончить.

На сей раз Шульдих точно сдохнет.

Положив правую ладонь на рукоять катаны, он старательно освободил разум от мыслей и медленно повернулся. Глаза Шульдиха встретились с его, и огонек ликования в них погас, сменившись некоторой озадаченностью. Одним быстрым движением Ая выхватил меч, атаковал...

Но кончилось это тем, что не успел он и глазом моргнуть, как его впечатали спиной в стену. В ушах у Фудзимии гудело от удара головой о кирпичи, в горло упиралось лезвие собственной катаны.

Ая закрыл глаза. В одном Манкс была права: он не мог сражаться в этом теле, по крайней мере, против по-настоящему серьезного врага. Обычные телохранители и прихвостни тварей тьмы – одно дело, а вот Шварц... совсем другое. И теперь он умрет из-за собственного высокомерия.

По крайней мере, он успел напоследок повидаться с сестрой.

Он почувствовал, как к нему прижалось другое тело, и внезапно его окатило жаром. Ая осторожно приоткрыл глаза.

На него со своей неизменной улыбочкой смотрел Шульдих.

– Так не терпится попрощаться с жизнью?

Фудзимия оскалил зубы.

– Заканчивай, – прорычал он.

– О, нет. – Шульдих прижался ближе, одной рукой поглаживая... груди Аи, другой – продолжая прижимать катану к его горлу. – Думаю, сегодня мы не станем спешить.

И когда глаза Аи расширились от неожиданности и ужаса, рука Шульдиха медленно, но верно начала путешествие вниз, остановившись у него между ног, накрыв ту его часть, которая бесспорно принадлежала «ей».

– Не в твоем вкусе, – выдавил Ая, обратившись к этим словам – его единственной возможной защите, – словно к распятию, способному отпугнуть вампира. Этого не может быть. Невозможно.

Шульдих улыбнулся.

– Знаешь, что во всем этом самое смешное? – промурлыкал он. – Для многих людей мозг – самая эрогенная зона. Для телепата же... Ну, можешь себе представить.
Он прильнул ближе. Ая сглотнул.

– Знать, что ты – мальчик, попавший в ловушку в этом... несомненно, красивом теле... – голос Шульдиха понизился до интимного шепота, и он продолжал поглаживать вышеупомянутые формы.

Поддавшись панике, Фудзимия просто смотрел на немца, не в силах произнести ни слова, а его тело инстинктивно откликнулось на оказываемое ему внимание. Раньше с Аей никогда не случалось ничего подобного. Он понятия не имел, как реагировать на прикосновение смертельного врага, поймавшего его в ловушку и, похоже, вознамерившегося силой вырвать у этого чужого тела такие сладкие и мучительные ощущения, испытать которые он никогда даже не мечтал...

– Я... не мальчик, – умудрился выговорить он и даже сумел изобразить слабое негодование.

– Конечно, нет, – улыбнулся Шульдих. – Уж точно не сейчас.

– Не в... Ох...

Рука Шульдиха снова пробралась между ног Аи и принялась умело ласкать отдельные свежеприобретенные участки его анатомии. Ая всхлипнул. Его бедра, словно по собственной воле, ритмично качнулись.

Блестящие синие глаза впились в него, пришпиливая к стене, словно бабочку; он только беспомощно смотрел в ответ, когда телепат пробормотал:

– Восхитительно...

Ая снова зажмурился, во рту появился сухой металлический привкус. Он был так близко к чему-то, он знал это, ощущение все нарастало и нарастало, уже почти...

И тут рука отодвинулась, Шульдих улыбнулся.

– Ну как, понравилось? – полюбопытствовал он и вдруг словно испарился. Тяжело дыша, с одной стороны – совершенно ошеломленный, с другой – потерявший
всякую волю к сопротивлению, Фудзимия постарался собраться с мыслями.

Будь Ая мужчиной, сексуальная неудовлетворенность, которую он испытывал с самого момента превращения, уже давно бы его убила.

Это было смешно и унизительно, но совершенно невозможно выносить дальше. В своем нынешнем состоянии он был обузой команде. Ему нужно упорнее тренироваться и восстановить навыки до прежнего уровня. Тогда он убьет Шульдиха, предварительно оторвав ему член и яйца. Телепат это заслужил, и уж после такого немец точно не найдет в происходящем ничего забавного.

***

Подходя к кухне на завтрак, Ая услышал голос Ёдзи:

– Можете считать меня сумасшедшим – о, да заткнись ты! – но теперь, когда Ая – женщина, с ним гораздо веселее.

Фудзимия остановился. Подслушивать нехорошо. Пусть так, но он все равно будет.

– Ты просто думаешь, что ландшафт улучшился, – заметил Кен.

– Да, он – симпатичная цыпочка, но все же с ним стало гораздо веселее. Мы его подкалываем, он подкалывает нас в ответ. Он, конечно, далеко не славный малый, но уже не такой неприступный.

– Хочешь сказать, что, превратившись в женщину, он стал больше похож на парня? – спросил Оми.

– Кажется, у меня мозги закипели, – пожаловался Кен.

Ая попытался решить, какие же чувства вызывают в нем замечания Ёдзи. Кроме обиды. Проклятые гормоны. Какая разница, что там о нем думают другие. И, разумеется, женщиной он Ёдзи больше нравился. Вот только никакого отношения к его личности эта симпатия не имела.

Ая усилием воли придал лицу заученное безэмоциональное выражение и, стараясь шуметь погромче, пошел на кухню. Расположившаяся за столом троица мигом уселась прямо, приняв невинный вид. Даже если бы Ая не слышал их разговор, то сама реакция на его появление заставила бы его насторожиться.

Он покачал головой и принялся за готовку. Нужно подкрепиться перед началом еще одного долгого рабочего дня в трейлере в одиночку. Удивительно, но теперь, когда у него не осталось выбора, уединение вдруг стало его тяготить. Нынешним утром ему меньше всего хотелось остаться в одиночестве, потому что вынужденное затворничество только дало бы ему время поразмыслить о прошлой ночи. Возможно, его превзошли физически, но он все равно не сопротивлялся в полную силу, особенно после того, как Шульдих положил руку туда...

«Цветы, – решительно напомнил он себе. – Думай о цветах».

Цветы не распускают руки. У них вообще нет гребаных рук.

конец второй главы

Назад

Далее

Просмотров: 978 | Рейтинг: 0.0/0 |

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Fairy stories

Меню сайта

Форма входа

Поиск

Друзья сайта

Статистика