Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
"Desynchronization", drama, romance, Огата&Сай, глава 12
| Глава 12 Синдо и Фудзивара стояли, крепко обнявшись, полностью уйдя в свой собственный мир и не замечая в открытую глазеющих на них посетителей ресторана. Акира мерил любопытствующих холодным взглядом, пока те, наконец, не отвернулись от их столика. «На что тут смотреть – всего-то мой соперник и его призрак», – думал он, ощущая странную отчужденность. Хотя Акира и старался психологически подготовить себя к этой встрече, примерно так же, как готовился бы к матчу, уложить ситуацию в голове ему не удавалось. Все было так… нереально. – Искал тебя везде, – говорил Синдо в промежутках между всхлипами. – В Токио нигде не нашел, поехал в Инносиму, но тебя там не было, вернулся в Токио, пошел на могилу к тому парню, но и там тебя тоже не было. А я все надеялся, что как-то сумею отыскать тебя, или что ты сам появишься, и я ждал, перестал играть, но ты так и не вернулся. Я думал, что ты ушел навсегда. Фудзивара гладил его по спине и утешающе приговаривал: – Все хорошо. Теперь все хорошо. Я теперь здесь. – Обещай, что больше никогда не уйдешь, – бормотал Синдо, уткнувшись Фудзиваре в рубашку. – Обещаю. После этих слов Хикару успокоился, перестал всхлипывать и, все так же крепко держа Фудзивару за руку, рукавом другой руки кое-как вытер глаза. Подняв голову, он требовательно посмотрел Фудзиваре в глаза. – Точно обещаешь? – Точно, – торжественно ответил тот, похоже, нисколько не сердясь на невежливость. – Больше не хочу пропустить ни кусочка твоей жизни. Ты здорово изменился за то время, пока меня не было. – Я изменился? – вытянув у Фудзивары обещание, Синдо теперь говорил гораздо спокойнее. Как нежно Сай с ним говорит. Акира почувствовал, что копившееся в нем напряжение, которого он до сих пор даже не замечал, ослабевает. Похоже, он зря беспокоился, какова будет реакция Фудзивары. Со стороны было заметно, что даже не вполне помня, какова раньше была природа их отношений, Фудзивара любит Синдо. – Ну да, во-первых, ты сильно вырос, – ответил Фудзивара, чуть отодвинувшись и с гордостью оглядывая Синдо. – Я тебя помню еще вот таким, – он поднял ладонь на уровень талии. – И вовсе я не был таким маленьким! – возмутился тот. – Это ты у нас ненормально долговязое чудо природы, – он выпятил нижнюю губу и высвободился из рук Фудзивары. – Хикару переживает из-за своего роста? – с невинным видом спросил Фудзивара, но глаза его блестели от смеха. Он положил руку на плечо Синдо. – Нет! Акира почувствовал искорку иррациональной ревности из-за того, как свободно Фудзивара прикасается к Синдо. Синдо всегда избегал физического контакта и большинству людей дотрагиваться до себя позволял крайне неохотно. Но к своему бывшему призраку у него, конечно, совсем другое отношение. Синдо с Саем раньше были ближе, чем братья. Синдо вдруг снова громко икнул, и Фудзивара озабоченно нахмурился: – Хочешь, мы закажем, чтобы тебе принесли воды? Или нам лучше сесть? Ты, наверное, устал после такой долгой поездки, – Фудзивара вдруг обернулся к Акире: – Ой, пожалуйста, извините! С моей стороны было крайне невежливо все это время заставлять вас стоять. Прошу вас, Тоя-сэнсэй, садитесь, – и он поклонился в знак извинения. Акира в ответ поднял ладони: – Пожалуйста, не беспокойтесь. И лучше называйте меня Акирой. Когда я слышу «Тоя-сэнсэй», то думаю, что обращаются к отцу. Если честно, Акира предпочитал, чтобы к нему обращались по фамилии. Мало кто был настолько ему близок, чтобы получить право называть его по имени. Но ему почему-то казалось, что тому, кто был личным соперником его отца, обращаться к нему «Тоя» будет как-то неправильно. Акира не упустил, каким внимательным стал взгляд Фудзивары при упоминании отца. Но он ничего не сказал: сейчас было не время и не место. – Тогда Акира-сэнсэй? Приятно с вами познакомиться. Приношу свои извинения, что до сих пор должным образом не представился, – произнес Фудзивара с трогательной, теплой искренностью. – Ничего страшного. Надеюсь, нам удастся получше узнать друг друга, – как можно спокойнее, стараясь не выдать нервозности, сказал Акира. Ему хотелось понравиться Фудзиваре. Синдо поднял оброненный им веер, но, уже собравшись сесть за стол, вдруг остановился, с откровенным сомнением уставившись на Огату. Тот в ответ лишь невозмутимо приподнял бровь. «Синдо до сих пор на него злится», – подумал Акира, а вслух сказал: – Вам с Синдо нужно о стольком поговорить. Может, вам лучше сесть вдвоем за отдельный столик, чтобы наговориться? Мне тоже нужно кое-что обсудить с Огатой-саном, так что никаких проблем, а в ресторане возражать не будут, тут множество свободных столов, – это было действительно так – снаружи кроме них не было никого, потому что на улице было еще слишком сыро. Огата, скорее всего, выбрал столик снаружи, чтобы спокойно курить. Фудзивара неуверенно взглянул на Огату, но тот кивнул и махнул рукой в сторону свободных столиков. – Хорошая мысль. Давайте. Фудзивара, благодарно ему улыбнувшись, повернулся к Синдо. Тот пожал плечами и пошел вместе с ним к одному из столиков. Акира уселся напротив Огаты и слегка развернулся на стуле так, чтобы ему был лучше слышен разговор Фудзивары и Синдо. – Как поживаешь? – спросил Огата. Он был спокоен и собран, лицо замкнуто, как во время матча. Видимо, решил делать вид, что в событиях сегодняшнего вечера нет ровным счетом ничего необычного. Раз ты хочешь играть в таком ключе... Акира тоже сделал непроницаемое лицо. – Спасибо, хорошо. А вы? Они принялись вежливо расспрашивать друг друга о родителях, о предстоящих матчах. Акира изо всех сил старался не потерять нить своего разговора с Огатой: ему было слышно почти все, о чем говорили Синдо с Фудзиварой. Синдо всегда говорил достаточно громко, не обращая внимания, где находится, а у Фудзивары голос был хотя и не громкий, но звучный. «А твоя подружка, Акари-тян? По-прежнему играет в го?» «Блин, чего вдруг она тебе сдалась? И не делай такое лицо, с ней все нормально. Поступила в очень хорошую старшую школу, открыла там клуб го…» – Значит, Синдо все-таки был знаком с с а е м, – наконец произнес Огата, видимо, устав от светской беседы. – Похоже, они друг друга очень хорошо знают, – он сделал медленную, глубокую затяжку – не особо тонкий намек Акире перейти к нормальному разговору. « … работаешь в го-салоне? Классно! Я загляну. А я уже третий дан! Я тебя выше по рангу!» Акира достаточно давно знал Огату и успел сам от него научиться искусству поддерживать разговор ни о чем. – Да, – сказал он с деланным равнодушием, как бы не слыша, что Синдо за другим столиком завопил, потому что Сай за его нахальство взъерошил ему волосы. – Вы в конце концов оказались правы. Огата едва заметно улыбнулся и наклонился поближе – Акира понял, что этим он отчасти признал свое поражение. – Сколько времени Синдо занимался с Фудзиварой-саном? «Хикару, почему ты спросил про Инносиму? Почему ты искал меня на какой-то могиле?» Проявить великодушие Акира не пожелал и потому самым чопорным образом поджал губы. – Возможно, об этом лучше спросить самого Фудзивару-сана? Боюсь, что рассказывать о том, что было доверено мне по секрету, будет неприлично. – Акира. Не выделывайся. Ты знаешь, что Фудзивара-сан потерял память. «…потому что я разбираюсь в истории? Ну а что, вполне неплохое хобби». Акира смерил Огату жестким взглядом. – Я знаю. Я намерен помочь тем, что расскажу ему все, что может ему оказаться полезным. Как ты сам обязан был сделать с самого начала. Невозмутимое лицо Огаты на мгновение дрогнуло. Колкость Акиры попала в цель. – Очень великодушно с твоей стороны. Фудзиваре-сану повезло. «Семья… гм… Семьи у тебя нет. Они… уже давно умерли». – Почему вы сами не сказали? Не сказали ему то, что знали о с а е? Огата скривил губы. – Как обычно, бьешь прямиком по самому уязвимому месту. Все, знаешь ли, не так просто. – Я умею слушать, – коротко ответил Акира. Не пытайся прятать свои ошибки за покровительственным отношением. Я уже достаточно повзрослел, чтобы на это покупаться. «…нет, кроме меня, друзей у тебя не было. Твое состояние… в общем, ты не мог общаться с людьми. Нет-нет, теперь-то с тобой все в порядке!» Огата поправил очки на переносице. – Люди не всегда… совершают наиболее логичные поступки. Я допустил промах и теперь стараюсь его исправить. Акира с трудом удержался от резкого ответа. Фудзивара, скорее всего разозлился на Огату, и тот теперь пытается это компенсировать. В этом весь Огата – обидеть человека и назвать это «промахом». «А работы у меня тоже не было?» – Я понимаю, что был не прав, – мягко сказал Огата. Акира удивленно моргнул. Ему не послышалось?.. «…я один, ни о ком не должен заботиться и семьи у меня нет? Признаться… это мне кажется не слишком… радостным». – Я извинился перед Фудзиварой-саном, – пояснил Огата. – В мои намерения не входило… доставлять ему трудности. Или тебе. «Нет, Сай, все совсем не так! Не говори такие вещи! Это вовсе не твоя вина! Ты неправильно понял. С тобой случилось кое-что ужасное, и… и… сначала пообещай, что не натворишь глупостей, окей?» При этом возгласе Огата и Акира невольно прервали разговор и повернулись в сторону второго столика. Синдо крепко держал Фудзивару за руку, а тот, кажется, снова был на грани слез. – Клянусь, ты не сделал ничего дурного. Это я… извини, я не могу сейчас тебе всего рассказать, потому что ты совсем расстроишься, а я не хочу, чтобы ты расстраивался. Пожалуйста, подожди немного, ладно? – умоляющим голосом говорил Хикару. – Не буду, – тихо сказал Фудзивара и погладил Синдо по руке. – Я умею ждать, Хикару. Я счастлив уже тем, что ты снова со мной. Я знаю, что когда придет время, ты расскажешь мне все. У Акиры сдавило грудь. Как он ему доверяет. Не рассердился на просьбу подождать, не обиделся, несмотря на то, что помнит о себе меньше, чем о нем знает Синдо. Он просто верит, что Синдо поступает так в его интересах. Огата пристально смотрел на Синдо, и Акира, заметив краем глаза его взгляд, замер. Ему было знакомо это выражение, он однажды уже видел его: Огата ревновал. Ничего удивительного, если вспомнить, что Огата изо всех сил старался скрыть появление с а я. Но в его лице было что-то еще… раскаяние? Неужели Огата говорил абсолютно искренне, когда сказал, что был неправ? Кто для него Фудзивара? Ситуация запуталась еще сильнее. – Хикару, это у тебя? – спросил Фудзивара, вопросительно наклонив голову набок. – Я в последний раз ел еще в поезде, – ответил тот со смущенной улыбкой, положив ладонь на живот. – Так не пойдет! Давай-ка что-нибудь закажем! – Фудзивара бросил выразительный взгляд в сторону Акиры и Огаты, и Акире показалось, что он рад передышке. – Поедим все вместе? – спросил он Синдо, и тот, нерешительно кивнув, взглянул на Акиру, говоря глазами: «все будет нормально». Акира в ответ коротко кивнул и подвинулся, чтобы Синдо сел рядом. Потому что место Синдо – рядом с ним. *** Подали салат. – Ты давно играешь в го? – поинтересовался Фудзивара с горящими от любопытства глазами – С двух лет, – ответил Акира. – Того времени, когда я не играл, я просто не помню. – Фудзивара уже успел засыпать его кучей вопросов, но Акира отчего-то не испытывал ни малейшей стеснительности, хотя, строго говоря, познакомились они только сегодня. Обычно он с трудом общался с близкими ему по возрасту людьми: ему всегда казалось, что они разыгрывают разговор по неким правилам, в которые его никто не посвятил, и судят о нем по его неизбежным ошибкам. От Фудзивары Акира такого осуждения не чувствовал – лишь открытость и искреннее удовольствие человека, которому Акира нравится таким, какой он есть. – Едва только я научился самостоятельно садиться, отец усадил меня перед гобаном, – прибавил он. Фудзивара просиял. – Я это помню, – сказал Огата, и Акира мысленно напрягся: судя по ухмылке Огаты, тот собирался поведать какой-нибудь конфуз. – Сначала Тоя-сан – его мать – была далеко не в восторге, потому что Акира-кун был еще слишком мал, но согласилась при условии, что будет следить за первым занятием, и если Акира хоть раз попытается засунуть в рот камень, Тое-сэнсэю придется подождать еще год, прежде чем начать его учить. Синдо и Фудзивара синхронно наклонились поближе. – И как, засунул? – вопрос из них двоих озвучил Синдо. – Нет, и он не ерзал, не плакал, – с усмешкой ответил Огата. – Только смотрел на Тою-сэнсэя, а тот держал его руку в своей и показывал, куда нужно ставить камни. А когда урок закончился, Акира очень серьезно на меня посмотрел, поднес мне ко рту черный камень и залепетал: «Ням-ням!», – как будто собирался меня им накормить. Видимо, уже в самом раннем возрасте намеревался устранить будущего конкурента. Акире безнадежно хотелось провалиться сквозь землю и избавить себя от унижения перед своим соперником и его наставником. Или чтобы провалился Огата. Акира был согласен на любой вариант. Синдо откровенно разулыбался, полностью одобряя такое объяснение. Фудзивара, однако, сделал шокированное лицо и шлепнул Огату по локтю. – Как жестоко! Наверное, он просто подумал, что ты голоден. Акира-сэнсэй – очень милый юноша. Синдо тут же прекратил улыбаться и смерил Огату таким взглядом, что, будь между ними гобан, тот бы загорелся. – Ты никогда не играл с Акирой-куном официальный матч. Он редкостно коварный тип. Акира не обратил внимания на эти слова, потому что как раз украдкой пнул Синдо под столом и попал ему по лодыжке сильнее, чем рассчитывал. Тот тихонько ойкнул и со смесью злости и обиды развернулся к Акире. Акира беззвучно произнес: «Веди себя прилично». Учитывая их прошлые отношения с Фудзиварой, вполне объяснимо, что Синдо слишком близко к сердцу принимает, как легко тот дотрагивается до Огаты, но с какой стати обвинять в этом Огату? Тем более что Фудзивара, по всей видимости, просто любит выражать симпатию через прикосновения. К счастью, ни Огата, ни Фудзивара не обратили на них внимания. – Но я ведь играл с Акирой-сэнсэем, – говорил в это время Фудзивара, рассеянно постукивая пальцем по губам явно в попытке вспомнить подробности. У Акиры по спине побежали мурашки. Что именно сейчас может вспомнить Фудзивара? – Да, на сервере NetGo. Мы с тобой уже обсуждали ту игру, – сказал Огата, но Фудзивара покачал головой. – Нет, это был не только тот раз… Вдруг он повернулся и пристально взглянул на Акиру. – Мы играли три раза. Первый раз, когда ты был еще совсем ребенком. Мы даже еще не начали играть, а я был так взолнован оттого, то ты, такой маленький, так горячо любишь го. Я вспоминаю, что потом сказал Хикару, что ты вырастешь в льва или дракона. – Спасибо вам за добрые слова, – произнес Акира, чувствуя, что от похвалы у него краснеют щеки, однако одновременно лихорадочно обдумывая только что сказанное. Если Фудзивара вспомнил, что играл против него три раза, значит, он помнит все свои игры с ним. А что если он начнет удивляться странности первых двух игр? Например, почему Акира ни разу не обращался к нему лично, а говорил только с Синдо? Фудзивара сдвинул брови, мысленно воспроизводя те игры, и взгляд его снова стал рассеянным. – У меня была довольно странная стратегия… Я играл без учета коми, хотя у меня были черные. Акира почувствовал, как напрягся рядом с ним Синдо. Та игра была самой первой из тех, что Фудзивара сыграл в нашем мире; он еще не знал про правило коми. – Это потому, что вы играли со мной учебную партию, – быстро сказал Акира, пытаясь отвлечь Фудзивару от опасного направления мысли. Фудзивара и так чуть не разрыдался, когда слушал Синдо, и узнать истинные обстоятельства той игры он пока явно не готов. – Учебную партию? – переспросил Огата. Акира всегда категорически отказывался показать отцу и Огате те первые две партии, несмотря на то, что им очень хотелось их увидеть. Но он признался отцу, что в первый раз Синдо играл с ним так, как будто это была учебная партия, и отец рассказал об этом Огате. И Огата этого не забыл. – Ах, вот как, это была учебная фора? – Фудзивара обдумал сказанное. – Конечно, это ведь было вполне справедливо. Но когда мы играли во второй раз, я припоминаю, что был… агрессивнее, чем мне хотелось бы. Ты играл в полную силу, и мне не оставалось выбора, я должен был отвечать жестко, – он произнес это слегка извиняющимся голосом. Огата прищурился. – Вы вовсе не были чересчур жестоки. Я многому научился в той игре. Спасибо вам за это, – ответил Акира. Да, в то время он, из-за возраста Синдо и его легкомысленного отношения к го, действительно чувствовал себя совершенно сломленным, но узнав правду – что на самом деле он играл с древним, опытным призраком – быстро преодолел ту давнюю неуверенность в себе. – Хорошо, если так. Я люблю выигрывать, – с хитроватой улыбкой заявил Фудзивара и снова принялся за чай. – Это точно. От тебя за гобаном снисхождения столько же, сколько от Акиры, то есть полный ноль, – сказал Огата. Он приподнял бровь, показывая, что шутит, но сам быстро переводил взгляд то на Фудзивару, то на Синдо и наконец на Акиру. Вокруг рта у него залегли жесткие складки. Акира покосился на Синдо. Тот был напряжен, видимо, потому, что тоже боялся, что Огата начнет выпытывать подробности. Синдо особо не постесняется заявить Огате, чтобы не лез не в свое дело, но выглядеть это будет подозрительно и подорвет доверие к нему Фудзивары. Но Огата лишь принялся дальше поддразнивать Фудзивару. – Ты считаешь себя снисходительным, поскольку продолжаешь игру, даже если имеешь очевидное превосходство, но разве это не сродни кошке, играющей с мышью? – Я вовсе не считаю своих противников «мышами», – рассмеялся Фудзивара. – Я предпочитаю доводить свои игры до естественного конца; если игра кончается слишком быстро, она не доставляет эстетического удовольствия и не учит ничему более слабого игрока. Синдо скорчил абсолютно недоверчивую мину. – Подожди-ка, когда это ты начал играть длинные, красивые игры? Из наших игр некоторые даже до тюбана не доходили! Ты не кошка, а… – он, сморщив нос, поискал подходящее сравнение и победно заявил: – велоцираптор! – Велоцираптор? Что это такое? Звучит не слишком приятно, – Фудзивара с опаской посмотрел, как Синдо согнул пальцы наподобие когтей. – Тебя сравнили с динозавром, настигавшим добычу и потрошившим ее своими когтями, – ответил Огата. – Если бы про мое го сказали то же самое, я был бы совсем не против. – Хикару-у-у! Как тебе не стыдно сравнивать меня с мерзкой зверюгой! Я очень добрый, внимательный учитель, и я, конечно, знал, что строгое наставничество пойдет тебе на пользу. Сила рождается в преодолении препятствий, – Фудзивара надул губы и повернулся к Акире. – Вот Акира-сэнсэй мое чуткое руководство ценит! – Я всегда был хорошим учеником, – с гордостью ответил Акира. – Ага, хорошим учеником в смысле учительским любимчиком, – ехидно откликнулся Синдо. Фудзивара хихикнул, закрывшись рукавом. – Хикару, тебе ли такое говорить, учитывая твои собственные оценки и то, что ты больше уроков спал, чем бодрствовал. – Это все ты виноват, играл со мной и не давал мне вовремя ложиться! – Не делай вид, что меня не волновало твое образование! Помнится, я тебе множество раз помогал с домашним заданием! Синдо ухмыльнулся. – Да уж, в истории и в японской классике ты был здорово силен, но когда моя училка по английскому увидела сочинение, которое мы вместе писали, то чуть не расплакалась. – Я же тебе говорил, что никогда не изучал английский язык, но ты настаивал, – возмущенно заявил Фудзивара. – Вот если бы ты учил китайский – а меня искренне тревожит уровень школы, в которой не преподают китайский, – тогда бы мы наверняка сдали. – Ты заставлял своего наставника по го помогать тебе со школьными заданиями? –недоверчиво расширил глаза Акира. Синдо ему об этом предпочел не рассказывать. Но вряд ли стоит удивляться, что он хитростью уговорил своего призрака на такое – а может, и на большее – в обмен на возможность играть в го. Ребенком Синдо всегда был нахальным. Огата откровенно забавлялся. – Чем ты так шокирован, Акира? Можно подумать, сам ни разу не пользовался моей помощью в подготовке к английскому. – Разница в том, что сочинения я писал сам, – указал Акира на важное с его точки зрения различие. – Я же говорю, учительский любимчик. – Синдо! *** Остаток ужина прошел в том же духе. Мало-помалу, Синдо, несмотря на присутствие Огаты, сумел расслабиться. Он был так счастлив возможности снова побыть с Саем, что едва не светился от радости, даже если Фудзивара ему за что-нибудь выговаривал, как, например, сейчас: – Тебе следует научиться лучше держать тебя в руках, – говорил он Синдо. Помнишь, как тебя выгнали с детского турнира за подсказку? – Это ты виноват, сам первый сказал про ту форму! – машинально огрызнулся Синдо. – Я тебя старался научить, а вслух повторять не следовало! – со скорбью в голосе отвечал Фудзивара. Взгляд Огаты за очками заострился, как всегда в те моменты, когда его противник делал в игре промах. Вспомнив, что Огата был на том турнире в жюри и разбирался с последствиями подсказки, Акира вздрогнул. Именно проницательность того непрошеного комментария изначально заинтересовала Огату в Синдо. А сейчас Синдо невольно выдал, что автором подсказки был Сай и что он тоже был там. Если сейчас Огата спросит… тогда Фудзивара спросит Синдо… Но Огата спокойно продолжал есть. Акира принялся жевать спагетти, пытаясь понять, неужели Огата до такой степени чувствует себя виноватым за свой обман, ведь это так не похоже на него – пропустить столь удобный случай все выяснить. Может быть, он просто собирается позже, наедине припереть его, Акиру, к стенке и заставить все выложить. Но что бы там ни задумал Огата на будущее, сейчас Акире было просто приятно сидеть в компании. Ему даже удалось поговорить с Фудзиварой один на один, когда Огата завел разговор с Хикару о шансах Исуми на победу в лиге Хонъимбо. Если Исуми пройдет отборочный тур, Огате придется с ним играть. – Вы, наверное, очень талантливый учитель, раз сумели заставить Синдо так быстро продвинуться в го, – сказал Акира, пытаясь выбрать относительно безопасную тему. Фудзивара просиял. – Если честно, для того чтобы Хикару заинтересовался го, ты сделал гораздо больше, чем я. Он так обрадовался, когда увидел тебя в го-салоне! До этого он все время жаловался, что я стараюсь его втянуть в «игру для стариков». Он предпочитал футбол. – Я не знал, что Синдо играл в спортивные игры. Я участвовал в них на уроках физкультуры, но мне не особенно нравилось, – ответил Акира, чувствуя, как по телу распространяется тепло. Сай только что сказал ему, что он был важен для Синдо и его го. Синдо взглянул на них, видимо, услышав свое имя, но от разговора с Огатой не оторвался. – Когда Хикару был маленьким, то никогда не мог усидеть на месте. Наверное, поэтому до встречи со мной он никогда не занимался го, даже немотря на то, что его дед – заядлый игрок. Дедушка был очень счастлив, когда Хикару начал играть серьезно. Если не ошибаюсь, это он купил Хикару первый настоящий гобан на ножках, – Фудзивара улыбнулся воспоминанию. – А ты знаком с Синдо-саном? – Нет, к сожалению, – ответил Акира, торопливо соображая, что дедушка Синдо – именно тот человек, которому принадлежит сарай с прóклятым гобаном, в котором на многие века был заключен Фудзивара. А Фудзивара, похоже, вспоминает все больше и больше. Что если он сейчас вспомнит, как именно он был связан с тем гобаном? У Акиры от беспокойства подвело живот. Фудзивара сосредоточенно сдвинул брови и, склонив голову набок, внимательно посмотрел на Акиру. – Что-то не так? Акира мысленно поморщился. Видимо, его тревога невольно отразилась на лице. – Нет, ничего! Просто… гм… – от волнения Акира потерял способность связно говорить и, отведя глаза от Фудзивары, уставился в стол. – Ой, я ее неправильно держу? – смущенно сказал Фудзивара, положил вилку и снова взял ее, более аккуратно. – Я только совсем недавно научился… то есть вспомнил… поэтому, пожалуйста, не обращай внимания, если я как-то не так веду себя за столом. Хотя с палочками у меня таких проблем нет. Фудзивара решил, что он так смотрит на него, потому что тот неправильно держит вилку, дошло до Акиры. – Нет, вы все прекрасно делаете, – быстро ответил он. – Я ничего такого не имел в виду. Наверное, вам трудно… заново учиться стольким вещам, – он хотел было сказать, что для первого раза Фудзивара справляется со столовыми приборами совсем неплохо, но решил, что говорить этого не стоит. Фудзивара кивнул. – Да, бывает, но Огата-сэнсэй – очень терпеливый учитель, так что все не так уж плохо. Меня иногда беспокоят довольно пустяковые вещи, например, почему мне одно нравится, а другое нет, – он кивнул на gnocchi в своей тарелке. – Мне нравится итальянская кухня, но нравилась ли она мне до того, как я потерял память? Может, я ее, наоборот, терпеть не мог? «До того как ты потерял память, ты никогда не пробовал итальянскую кухню», – подумал Акира, чувствуя себя немного виноватым из-за того, что понимал Фудзивару лучше, чем он сам. Например, его характерные причуды: Акире казалось, что они всем бросаются в глаза, так как сам он знал, что искать. Они проходили в школе «Гэндзи моногатари» и изучали традиции эпохи Хэйан. Акира обратил внимание, что Фудзивара одет в куртку, хотя на улице лето и так влажно, что и Акира, и Синдо оставили пиджаки в камере хранения на вокзале. Но в те времена, когда жил Фудзивара, придворным полагалось носить многослойную одежду даже в самую знойную погоду, и, наверное, Фудзивара до сих пор не привык ходить раздетым. И еще то, как он инстинктивно прикрывает рот, когда смеется; его наверняка учили, что в открытую смеяться невежливо. И старается, чтобы даже самые простые его движения – например, обращение с вилкой – смотрелись изящно. В нынешние времена у людей нет причин заморачиваться собственным изяществом, если они не актеры и не модели. Заметил ли сам Фудзивара эти отличия? То, что он словно бы живет в другом времени, нежели остальные люди? Или просто думает, что причина – в потере памяти? – Вещи, которые нравятся или не нравятся, – вовсе не пустяк, – сказал Акира. – Это часть вас самого. Человека, живущего вне своей эпохи. Фудзивару это, кажется, приободрило. – Это хорошо, значит, меня это не зря беспокоит. Я так жду, когда же вспомню больше, но самое важное я уже помню, – он бросил на Синдо исполненный гордости взгляд. – У меня есть мой ученик и мое го. Может быть, это покажется странным, но хотя я и не мог вспомнить Хикару сразу после травмы, я все равно по нему скучал, – он рассеянно пробежал пальцами по вееру, и Акира заметил на ручке характерную кисточку. Это был веер Синдо. А это значит, у Синдо теперь веер Фудзивары. В груди шевельнулась ревность, но Фудзивара улыбнулся ему такой мягкой, понимающей улыбкой, что Акире стало ясно: тот понимает его чувства и не осуждает его. – Я не смог остаться с Хикару, но ты был рядом с ним – ты и сейчас с ним. Я надеюсь, что Хикару понимает, как ему повезло, что он нашел такого соперника. И тебе тоже – что ты нашел его. Не всем так везет, – глаза Фудзивары стали серьезными, глубокими и древними, словно не принадлежали этому миру. И хотя Акира не верил в призраков, духов и потусторонний мир до вчерашнего дня, когда Хикару рассказал ему свою историю, он все же невольно вздрогнул. А вот отец верил. Узнав правду про Синдо и Сая, Акира теперь понимал, почему отец терпеливо и сосредоточенно ждал у себя в комнате перед гобаном, где единственный черный камень ждал ответного хода. До сих пор Акира относил это на счет легендарного упрямства своего отца, возможно, с примесью отрицания, нежелания признать, что его соперник навсегда потерян для него. И лишь теперь он осознал, что отец еще тогда постиг истинную природу с а я. Теперь отцовская надежда на то, что одержимого го призрака можно вызвать с помощью собственного гобана, если бросить ему открытый вызов, больше не казалась ему такой уж иррациональной. Теперь отцу не придется полагаться на одну только надежду. – У вас тоже есть соперник, – твердо сказал Акира. – Мой отец хочет сыграть с вами матч-реванш. Он не смог заставить себя выговорить: «Это его величайшее желание». Лицо Фудзивары засветилось, будто солнце. – Значит, это правда! – воскликнул он. – Один мой друг мне это уже говорил, но я боялся, что неверно его понял или что твой отец уже нашел себе другого соперника, он ведь столько путешествует и играет с лучшими игроками во всем мире, а мы с ним сыграли всего один раз, и я боялся, что он меня забыл, он ведь даже не знал, как меня зовут, пусть даже я его победил, хотя всего на полмоку, и… ой, пожалуйста, прости меня! Я разболтался. Акира незаметно с облегчением выдохнул. Значит, для Фудзивары матч-реванш важен не меньше, чем для отца, хотя он и не помнит, что на самом деле играл с Тоей Коё дважды. – Так вы не против сыграть с ним еще раз? – спросил он. Фудзивара кивнул. – Я очень хочу снова с ним сыграть! Не знаю, рассказывал ли тебе Огата-сэнсэй, что я записываю все игры, какие могу вспомнить. Я уже записал довольно много, но та партия, которую я играл с твоим отцом, для меня… особенно дорога. Я так обрадовался, когда Вая-сэнсэй узнал меня по стилю игры и сказал мне имя твоего отца. – Вая-сэнсэй? – тот вспыльчивый бывший инсэй, товарищ Синдо, знаком с Фудзиварой? Да, вот это сюрприз. – Ты, наверное, его знаешь, он ведь тоже про? Я встретил его в го-салоне, где скоро буду работать. А Исуми-сана ты знаешь? Вая его привел сыграть со мной. Исуми-сан не позволяет мне обращаться к нему «сэнсэй». Он очень скромный. Акира был ошеломлен. Двое близких друзей Синдо знакомы с Фудзиварой, но ни один ему этого не сказал. Но, может быть, они просто не знали, что Фудзивара связан с Синдо – тот всегда это решительно отрицал. В любом случае, его, Акиры, это не касается. – Однако… – лицо Фудзивары затуманилось, – я все еще… не могу достаточно подробно вспомнить обстоятельства той игры. Я знаю, что мы играли через NetGo, то есть лично не встречались, но твой отец ведь очень знаменит. Он не обидится, если я его не узнаю или если поведу себя как-нибудь… не так? Акира промолчал о том, что его отцу было бы все равно, даже если бы с а й оказался играющей в го кошкой, лишь бы иметь возможность провести с ним матч-реванш и еще многие дюжины игр. – Нет, пожалуйста, пусть это вас не беспокоит, – ответил он. – Мой отец – человек понимающий, и к тому же, он про вас тоже ничего не знает. В этом отношении вы будете с ним на равных. – Раз так, я почту за честь снова с ним сыграть. Ты меня ему представишь? – мягко спросил Фудзивара. По сравнению с его недавней бьющей через край энергией прозвучало это почти робко, и Акира осознал, что Фудзивара побаивается наконец-то встретиться лицом к лицу со своим соперником. Синдо, помнится, говорил, что Фудзивара с самого начала был помешан на Тое Коё, после того как увидел один из его матчей по телевизору, и с тех пор был полностью убежден, что этот человек способен достичь Божественного мастерства. И что самому обрести его в играх с Тоей Коё Фудзивара желал, как ничего другого. – Я буду более чем счастлив, – сказал Акира, не сумев удержать радостной улыбки. – На этой неделе у него назначены матчи с пекинской командой, но на следующей он должен быть свободен. Я могу договориться о встрече. У вас есть сотовый телефон? – Да, теперь есть! – Фудзивара с гордым видом достал из кармана куртки ярко-розовый телефон с кучей прицепленных к нему брелоков. – Ты точно умеешь пользоваться этой штукой? – спросил Синдо, глядя, как Фудзивара нажимает на кнопки. – Кстати, не верь Тое – его отец еще страшнее, чем он сам. Акира гневно взглянул на него, сердясь за то, что он вмешался в разговор, но Синдо, не обращая на него внимания, потянулся через стол и потрогал брелоки на телефоне. Фудзивара негодующе фыркнул и задрал нос. – Ты не поверишь, Хикару, я, вообще-то, достаточно умен. Я прочел руководство пользователя от начала и до конца, так что я знаю, как пользоваться телефоном, может быть, даже, лучше тебя самого. И я уверен, что Тоя-сэнсэй – приятный человек, поскольку он воспитал такого вежливого сына… готово, Акира-сэнсэй? – он поднял мобильник, передавая инфракрасный сигнал на телефон Акиры. Каково бы ни было мнение Фудзивары относительно его вежливости, но не заухмыляться при виде отпавшей челюсти Синдо Акира не смог. Ну еще бы, его бывший призрак владеет современными технологиями. – Ты думаешь, что Тоя – вежливый?! А, значит, вот чему Синдо так изумился. – Я ОЧЕНЬ вежлив, – прорычал Акира. Вежливо прорычал. – Разумеется. И тебе следует стараться брать с него пример: хорошие манеры всем к лицу, – сообщил Фудзивара, наставительно подняв бровь. – Давай с тобой тоже обменяемся номерами. Где твой мобильный? Синдо выхватил свой кричаще-желтый мобильник с такой скоростью, как будто собирался вызвать Сая на дуэль. – Ты, между прочим, совершенно ошибаешься, я разбираюсь в телефонах гораздо лучше тебя! Я даже знаю, как на них играть в го! – Ну что ж, Хикару, я научусь, и тогда устрою тебе самый полный разгром во всей истории игры в го по телефону! Синдо в ответ выразительно высунул язык. – Со стороны можно подумать, что они родственники, а не просто учитель и ученик, – сухо сказал Акире Огата, затягиваясь традиционной послеобеденной сигаретой. Наигранная незаинтересованность Огаты в происходящем ни капли не обманула Акиру. Он заметил, что Огата наблюдал за процессом обмена данных с телефона на телефон с той же настороженной сосредоточенностью, с каким всегда смотрел, на противника, только что сделавшего очень сильный ход. Акире не было его особо жаль. Фудзивара Огате не игрушка, которую можно спрятать подальше у себя дома, и в общении с ним Акира на Огату полагаться не собирался. Правда, он, похоже, искренне жалеет, что пытался скрыть ото всех существование Сая, но это не значит, что Акира готов снова начать ему доверять. Акира заставил себя не морщиться, когда сигаретный дым потянуло в его сторону. Он практически вырос в го-салоне и к дыму был привычен, но вдыхать его на полный желудок было особенно неприятно. – Ему это на пользу, – произнес Огата так тихо, как будто не хотел, чтобы его услышали. Акира взглянул на Синдо и Фудзивару: те хоть и подшучивали друг над другом, но лица у обоих светились радостью. И он не стал спрашивать, которого «него» имел в виду Огата. *** И Синдо, и Фудзивара захотели десерт, так что Акире и Огате пришлось заказать себе, соответственно, чай и кофе. Затем Огата, отмахнувшись от попыток Акиры и Синдо заплатить, ушел взять счет. Как только Огата оказался за пределами слышимости, Синдо напряженно развернулся к Фудзиваре. – Сай, послушай, то, что он тебе позволяет у него жить, – это здорово и все такое, я верю, что он иногда умеет быть нормальным человеком, но тебе вовсе не обязательно жить с ним и дальше. Помнишь, раньше? Ты все время жил у меня. Акира застыл. Это в планы не входило. Это совершенная глупость. Ну да, Фудзивара раньше жил у Синдо, он же был его призраком. Мать Синдо вряд ли могла что-то иметь против незваного гостя, которого даже не видела, которому не требовалось ни места, ни еды. Если Синдо думает, что он может взять и привести домой парня, которого родители впервые видят, и навсегда у себя поселить, то либо он полный идиот, либо у него самые нестрогие в мире родители. Принять у себя незнакомца, страдающего амнезией? Большинство людей даже думать об этом не станет. Огата – безусловно, исключение, но он, во-первых, довольно богат, во-вторых, у него личная выгода. Фудзивара озадаченно моргнул. – Правда? Я не могу вспомнить точно, но действительно припоминаю, что ты всегда аккуратно прибирался в спальне. – Давай снова жить вместе. Будет ве | |
| Просмотров: 495 | Рейтинг: 0.0/0 | |
| Всего комментариев: 0 | |
