Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
"Afternoons With Sempai", PG-13, humour, romance, Момо/Рёма
План. Этап 2
«Что имел в виду капитан, когда велел держаться подальше от шкафов?» – думал Этидзэн, хмуро глядя на встроенный стенной шкаф у себя в комнате. Карупин терся об его ноги. Нужно ли ему быть настороже с потенциально опасным местом хранения вещей и дома тоже – или только в школе? Почему он должен особо опасаться шкафов, в которых лежат чизбургеры, не говоря уж о том, с чего вдруг чизбургерам там лежать? Кому взбредет в голову класть чизбургеры в шкаф? Объяснение Тэдзуки насчет «ловушек» было туманно и, с точки зрения Этидзэна, ничего не проясняло, однако видеть слегка смущенного капитана было забавно. Похоже, что Тэдзука был чуть ли не в ужасе, словно некое существо, вселившееся в его тело, насильно заставляло его произносить слова, при том что он полностью осознавал, что именно его принуждают говорить и делать. Этидзэн стряхнул с себя воспоминание о странном поведении старшего товарища с легкостью человека, привыкшего к причудам окружающих. Вот и капитан тронулся, как и все время от времени в их команде. Даже удивительно, как Тэдзуке удалось так долго протянуть, не заработав проблем тяжелее, чем нервный тик и необычное отвращение к соломинкам и чупа-чупсам, – в чем он, кстати, обвинял Фудзи. На всякий случай обойдя шкаф по широкой дуге, Этидзэн поставил сумку на пол и начал шарить в ней в поисках свежего номера «Shonen Jump», на покупку которого он раскрутил Момо-сэмпая. Он обнаружил недоеденный сэндвич, уже начинавший странно пахнуть, и один носок. Кто, блин, додумался сунуть ему в сумку носок? Рёма отодвинул Карупина, с интересом сунувшегося его обнюхивать, и, взяв носок двумя пальцами, не глядя отбросил в сторону. Далее нашлись смятые обертки от гамбургеров, программа питания, разработанная для него Инуи-сэмпаем, в папке с большой дыркой, где картон был проеден насквозь капнувшим на него новейшим образцом овощного сока Инуи. Затем рассказ Фудзи-сэмпая и всякие школьные вещи, но «Shonen Jump» не было. Видимо, он забыл переложить его себе из пакета с кучей еды, которую Момосиро накупил заодно с мангой. Эта ошибка разрушила его планы на то, как провести следующие два часа. За неимением лучшего, он взял написанный Фудзи рассказ. Что ж, сойдет для разнообразия. Фудзи странно себя вел всю вечернюю тренировку. Этидзэн то и дело ловил на себе его настойчивые взгляды, напоминавшие ему о происшествии на его пятнадцатом дне рождения, когда Фудзи-сэмпай прижал его в углу и шепнул на ухо: «Скорее бы тебе исполнилось восемнадцать». Он решил, что это просто шутка в стиле тенсая, но она оставила в нем странное ощущение, которое нельзя было назвать приятным. Совсем не такое, когда Момо-сэмпай притягивал его поближе и шептал что-нибудь на ухо. Этидзэн предпочел бы, чтобы подобное больше не повторялось, так что лучше не делать ничего такого, что может подтолкнуть Фудзи-сэмпая к каким-нибудь странным поступкам. И он точно знал: единственный способ отвязаться от Фудзи – сделать то, что он хочет, а поскольку он всего лишь просил высказать свое мнение, то и ладно. Этидзэн уселся на кровати, прислонившись спиной к стене и скрестив лодыжки, и взял скрепленные степлером листки. Наедине с сэмпаем Рассказ. Автор Фудзи Сюске. Морисиро Татэси учился во втором классе младшей средней школы и занимался в секции настольного тенниса, когда впервые встретил юного, дерзкого первоклассника по имени Этитэн Рюма. Что-то слишком уж это знакомо звучит. Морисиро Татэси? Этитэн Рюма? Чего добивается Фудзи? Этидзэн усмехнулся. Очередная попытка заставить его вести себя вежливее с Момосиро, из серии того, как Фудзи время от времени пускался в пространные рассказы, как плохо с ним самим обращался его сэмпай и как повезло Этидзэну? Рёме вся эта чепуха была не нужна – потому что вежлив с Момо-сэмпаем он бывал, но в очень редких случаях, когда тот вел себя, как идиот, или когда был разозлен. Нынешняя попытка Фудзи «все уладить» Этидзэна изрядно разочаровала: ей не хватало обычной тонкости, и вообще, мог бы придумать имя покрасивее, чем «Рюма». Этидзэн принялся читать дальше, но, дойдя до «цветка любви», дернулся и сжал кулаки, нечаянно смяв при этом рукопись. Кровь буквально застыла в его жилах, а весь мир сузился до слов на бумаге, в которых в версии Фудзи разворачивались знакомые события. Вскоре после того как между Морисиро и Этитэном возникли узы дружбы, они стали практически неразлучны, превратившись в звезд парной игры, «Блестящую Пару». Рюму всегда можно было найти в компании Морисиро, а тот частенько подходил к Этитэну после тренировки в настольный теннис и предлагал проводить его домой. Поначалу Морисиро приглашал его идти вдвоем из самых чистых намерений, он ведь был его сэмпаем, а значит, должен был заботиться о безопасности своего младшего товарища. Обычно Мори садился на свой велосипед, ждал, когда Этитэн сядет сзади и обхватит его своими тонкими руками, и они ехали вместе. Прошел год, Морисиро был совместно с Кайдэ назначен со-капитаном команды, а остальные члены команды перешли в старшую школу Сэйгафу. Близкие отношения с Этитэном начали будить в Морисиро странные, смущающие, но восхитительные до дрожи чувства. Почему простое прикосновение к его младшему другу вызывало в нем такое сильное желание? Почему от одного лишь вида того, как он играет в настольный теннис, его бросало в жар? Изящный изгиб руки, подающей мячик, щемящая красота ореховых глаз, направленных на противников по другую сторону стола, округлость попки, когда юноша наклонялся вперед, чтобы достать трудный мяч, – лишь стихи и грезы могли передать это очарование. Общаясь со столь прекрасным созданием каждый день, Морисиро горевал из-за того, что Этитэн был так близок к нему – и так далек. Он не мог признаться объекту своей любви в своих истинных чувствах, боясь, что это разрушит их дружбу, но часто мечтал о том, как нагнет его над столом для пинг-понга и будет трахать, трахать, трахать, пока оба не улетят в стратосферу экстаза! Вместе. Навсегда… Но как ему достучаться до этого холодного эгоиста? Этитэн никогда не улыбался. Морисиро пытался вызывать его улыбку, валяя дурака в его присутствии. Всего лишь одна улыбка принесла бы ему ни с чем не сравнимое счастье, уверила бы его, что, может быть, признание в своих чувствах не так страшно, как он того боится, но Рюма был неизменно мрачен и пессимистичен и ни разу не одарил его улыбкой. Этитэн никогда не позволял ему большего, чем случайное прикосновение, похлопывание по спине после с трудом выигранного матча, руки на своем плече по пути из школы в их любимый фастфудный ресторан. Преданность Морисиро была настолько сильна, что он мирился с таким положением дел гораздо дольше, чем должно, оставаясь с Этитэном, любя его на расстоянии, боготворя его и мечтая о том времени, когда Рюма признает, что их отношения больше, чем дружба, и скажет: «Мори-сэмпай, я люблю тебя». Ожидание стоило того. Что угодно на свете того стоило. К счастью, Морисиро не был человеком, который оскорбится на то, что Этитэн строит из себя недотрогу. Морисиро был достаточно умен, чтобы понимать, что Рюма просто слишком юн и неопытен в вопросах любви и, возможно, вообще не осознает, чего хочет от него сэмпай. И так это и продолжалось. Отношение Этитэна к Морисиро менялось, как приливы и отливы; то он был близко, так близко, что Морисиро ощущал льющееся от него тепло симпатии и… любви? в другой же раз его друг отшатывался от него, оставляя в сердце Татэси лишь холод и горечь. Этидзэн сидел, разинув рот и глядя на рукопись, которую только что швырнул на пол. После описания того, как у его сэмпая лопнуло терпение от его оскорбительной бесчувственности, его хватило только на то, чтобы мельком просмотреть последние страницы, где он обнаружил множество стонов, слов «вставил», «кончил», а также диалогов в стиле «Ооо, сэмпай», «Жестче, сэмпай! Глубже!» Судя по всему, Фудзи в конце все-таки решил, что они созданы друг для друга. Вот, блин… Этидзэн с отвращением вытер ладони о штаны. Он чувствовал себя грязным, просто прочитав это. Жаль, что он не может точно так же вытереть себе глаза. И мозг. Все, чего коснулся этот рассказ. Он сидел, уставившись на стену и отходя от шока. Так значит, у Фудзи фантазии, как Рёма занимается сексом с Момосиро? Наверное, он сейчас должен чувствовать что-то кроме пустоты и оцепенения от шока. Хорошо бы, злость и желание привязать сэмпая к стулу, посадить на середину теннисного корта и потренировать на нем подачи. Картина того, с каким звуком мяч врежется Фудзи в череп и вышибет мозги, породившие эту гадость, заставила его немного встряхнуться, прийти в себя и ощутить… отлично! злость! Этидзэн приветствовал ее с раскрытыми объятиями и предложил чувствовать себя как дома. С гневом дело иметь настолько проще, чем с обидой и стыдом. Да что такое, мать твою, с Фудзи? Кипя от злости, он впечатал кулак в матрац, напугав Карупина. Что, за все время их знакомства, могло навести Фудзи на мысль, что он позволит так над собой шутить? Этот извращенец вывернул их отношения с Момо в то, чем они не являлись! И не только сексуальное содержание, но и то, как вымышленный «Этитэн» обращался с «Морисиро». То, что Фудзи описал его как холодного, жестокого, неприятного персонажа пошлой драмы, по-настоящему задело Этидзэна. Все о нем так и думают? А что еще важнее, Момо о нем так и думает? Тот никогда не жаловался – но разозлить его и впрямь было трудно, если ты не был Кайдо Каору или Камио Акира. Этим двоим его злейшим врагам даже дохнуть нельзя было в его сторону, чтобы с высокой вероятностью не получить при этом ракеткой по голове. А с Этидзэном он впадал в другую крайность: что бы тот ни делал, Момосиро его прощал. Он лишь смеялся в ответ, когда Рёма обзывал его идиотом, и терпел его ворчание на тему, что Момосиро вечно таскает его с собой. Момо-сэмпай даже простил ему случай, когда Этидзэн отказался купить ему еды взамен той, которую опрокинул с его подноса. Нет, конечно, Момосиро с ним пару дней после того не разговаривал, но постепенно все-таки его простил, ведь Момо-сэмпай относится к нему настолько хорошо, что прощает даже покушения на еду… Этитэн, возможно, вообще не осознает, чего хочет от него сэмпай. Этидзэн нахмурился. Эта строчка засела у него в голове. И почему Фудзи-сэмпай не напечатал ее жирным, наклонным, подчеркнутым 96-м шрифтом, чтобы вдолбить ее еще крепче? Ведь «Наедине с сэмпаем» к этому и клонил, так? Фудзи без особой тонкости пытался сказать Этидзэну, что он недостаточно признателен Момосиро, и что он должен выразить старшему другу вышеупомянутую признательность, позволив Момо, по выражению Фудзи где-то в конце четвертой страницы, овладеть им. Ему нравился Момосиро, и тому это было известно. Да и как можно было это не заметить, если он позволял ему вытворять, что вздумается, даже на людях. Он ведь ни разу не ломал ему руку, когда Момо ерошил ему волосы, ведь так? Это ведь такой признак привязанности со стороны Этидзэна – он даже отцу больше такого не разрешал! Чего большего мог бы просить Момо-сэмпай? Действительно ли Момосиро страдал от его поведения в том смысле, в каком подразумевал Фудзи? Неужели сэмпай и в самом деле хочет этих глупостей? Все эти обниматушки, поцелуйчики, сюсюканье – они ведь сами оба смеялись, если видели, как кто-то занят такой чепухой. Ну ладно, он может посюсюкать с Момосиро, раз ему так надо, если тот не станет выкидывать совсем уж полных глупостей, типа просить называть его Момо-тян или постоянно тискать. Он готов немного поступиться своей гордостью, ведь Момо ему и вправду дорог, и он не хочет, чтобы его другу было плохо или чтобы они расстались. Этидзэн надеялся, что Момосиро это понимает, но все равно…может, ему все-таки стоит выбрать время сказать старшему другу, что он ему дорог. Что он ему нравится. В конце концов, Момо-сэмпай бывает таким тупоголовым… После тридцати минут гипнотизирования своего мобильника Этидзэн все же нажал на кнопку быстрого вызова «1». Момосиро ответил только после пятого гудка, голос у него был сонный. Наверняка решил вздремнуть после школы. - Что, Рёма? - Момо-сэмпай… – Этидзэн замолк и заговорил только после того, как Момосиро громко потребовал сказать, в чем дело. Момосиро встревожил этот звонок. Обычно Рёма не звонил ему первым, так что, видимо, случилось что-то плохое. – Ты можешь прийти на уличные корты примерно через час? Нам очень нужно поговорить. *** Всего за несколько часов от вчерашней вечерней тренировки до сегодняшней утренней устойчивое равновесие между Момосиро и Этидзэном было чем-то или кем-то разрушено до основания, и Тэдзуке не нужно было напрягать даже пары мозговых клеток, чтобы догадаться, кем именно. Он просто знал. Назовите это шестым чувством. Он обнаружил виновника на корте А, положил ему руку на плечо и повел за пределы досягаемости любопытных ушей Инуи и Золотой Пары. Фудзи и не пытался что-то отрицать, гордо подтвердив, что это действительно его заслуга. Тэдзука утешал себя мыслью, что меньше чем через год ему наконец-то больше не придется иметь Фудзи под своим началом. - Так, понятно, это сделал ты, – согласился Тэдзука. – Разве я не ясно сказал тебе не вмешиваться? - Ты ведь на самом деле не имел этого в виду, правда? Ну Тэээдзука, когда ты увидишь, как они счастливы вместе… - Уже увидел, – поправил его Тэдзука. – А вот ты, видимо, пока нет. - Ага, еще не видел, но очень хочу посмотреть. Воображение Фудзи уже рисовало торжественную церемонию, лет эдак через пять. Приглашен, разумеется, весь теннисный клуб, но сам он стоит на самом почетном месте, рядом со счастливой парой, обменивающейся брачными клятвами. В честь него провозглашают тост, и он скромно слушает, глядя в пол, как Этидзэн подробно и восторженно рассказывает, сколь многим они с Момосиро обязаны Фудзи и как он помог им разобраться в чувствах друг к другу. Сюскэ счастливо рассмеялся. На этот раз Тэдзука бросил на него настолько разъяренный взгляд, что Фудзи потерял дар речи. Он еще ни разу не видел Тэдзуку таким взбешенным. - На твоем месте я бы не спешил радоваться. Фудзи отмахнулся. – Ну, может, они какое-то время от влюбленности не будут замечать никого, кроме друг друга, но это не должно тебя огорчать. Это даже положительно скажется на их игре, любовь ведь пробуждает все лучшее в людях! Как у спартанских воинов, которые воевали в одном полку со своими любовниками. Они были лучшей армией мира, потому что старались биться яростнее, чтобы не опозориться перед возлюбленными. Вот это было командное единство! Если хочешь, я могу что-нибудь придумать для Инуи и Кайдо. В Сэйгаку будет самый тесно сплоченный клуб во всем районе! - Нет уж, спасибо, – сухо ответил Тэдзука. – Этот титул уже давно принадлежит Хётею. - Тем больше причин для Сэйгаку над этим поработать. Нэ, Тэдзука? А вот и наша счастливая пара! Оба третьекурсника увидели, как Момосиро, вместо того чтобы присоединиться к остальным членам команды, демонстративно промаршировал мимо Этидзэна на корт Б. Лицо его было мрачнее грозовой тучи, так что Кикумару даже на всякий случай отпрыгнул за спину Ойси. - Ня! Страшно! – пролепетал он. Странно. По плану Фудзи события должны были развиваться не так. Он-то думал – они придут, держась за руки и счастливо улыбаясь. Когда Момосиро направился в их сторону, Тэдзука сделал пару шагов назад, оставляя Фудзи ему на растерзание. - Большое спасибо, Фудзи-сэмпай. Благодаря тебе я не совершил огромную ошибку, – с чувством произнес Момосиро. - Э? А что я такого сделал? Черт. Все пошло не так. Совсем не так. Бочком-бочком, остальные теннисисты подтянулись поближе, в надежде выяснить, отчего вдруг возник такой раскол между двумя закадычными друзьями. От любопытства не помог даже убийственный взгляд Тэдзуки, суливший всем много кругов вокруг корта, если они рискнут подслушивать. В ответ на вопрос Фудзи Момосиро сунул ему в руки знакомую рукопись. Дело становилось совсем плохо. - Благодаря этому я понял, как жестоко он вел себя со мной все эти годы. Спасибо. Я наконец-то смог посмотреть на вещи со стороны. Когда он дал мне это вчера и я прочел, твой рассказ дал мне силы устоять, даже когда он, наконец, признался мне в любви. С меня хватит. - Так вы с Этидзэном… - Между нами все кончено, Фудзи-сэмпай, и я должен поблагодарить тебя за это. - Нет-нет, Момосиро! Не говори так! – неловко рассмеялся Фудзи и потер затылок, чувствуя, как начинает болеть голова. Эйдзи стоял с разинутым ртом, Ойси был в ужасе, Инуи, отрываясь от торопливых записей в тетради, бросал на Фудзи неодобрительные взгляды. Тэдзука стоял, скрестив руки на груди с таким видом, что Фудзи было совершенно ясно, что он от капитана сегодня еще получит. Но не в том смысле, в каком хотелось бы. Даже Кайдо, которому обычно все, что касается Момосиро, было по барабану, шипел на него. Кажется, все его товарищи по команде тоже лелеяли надежду, что пара Момосиро/Этидзэн станет парой не только на корте. Фудзи неожиданно стал парией для всего теннисного клуба Сэйгаку, и это было неприятно. Наверное, Мидзуки Хадзимэ чувствовал себя так же. Все на него теперь смотрят, как на негодяя, а он ведь не сделал ничего плохого. Не специально. И позаботится о минимизации ущерба. Он вкрадчиво положил руку на плечо Момосиро и с самой мягкой, успокаивающей, практически гипнотизирующей интонацией проворковал: - На самом деле ты вовсе так не сделаешь, правда, Момо? - Нет, сделаю! – с растущей решимостью возразил Момосиро. – Больше терпеть этого я не намерен! Я заслуживаю большего, чем фригидный бойфренд, который не дает даже прикоснуться к себе. Ты был прав, Фудзи-сэмпай. Это ни к чему бы не привело, не стоило даже начинать. - Разве ты не читал концовку? – настойчиво спросил Фудзи. Очень, очень счастливый конец, в котором фигурировал тюбик смазки, который он заранее припрятал в шкафчике 314 в клубной раздевалке, как и было написано на странице семь. Неужели Момосиро упустил мораль истории – что маленькая сексуальная разрядка может сыграть большую роль? Но как объяснить это ему в присутствии Тэдзуки, а также их местной мамы-наседки? Ойси уж точно не одобрит, что он подбивает двух парней шестнадцати и пятнадцати лет на секс. Момосиро фыркнул. – Этот холодный эгоист ни за что не дал бы мне зайти так далеко. Фудзи узнал цитату из собственного произведения. О, как ему хотелось, чтобы Момо не брался публично высказывать ему благодарность. Под тяжелыми взглядами товарищей он больше не решился подойти к Момосиро, когда тот начал разминку. Может, если он будет вот так стоять не двигаясь, остальные о нем забудут… Он слишком поздно осознал, что Тэдзука утянул у него листки с рассказом и читает. С первой же страницы брови капитана начали ползти все выше и выше. Затем он поднял взгляд. - Морисиро Татэси и Этитэн Рюма? Настольный теннис? Невысокий третьекурсник поежился под этим взглядом. - Сколько? – обреченно спросил Фудзи. - Пятьдесят, – немедленно отозвался Тэдзука. - Пусть будет семьдесят пять, – вмешался Ойси, укоризненно глядя на Тэдзуку. – Ты к нему чересчур снисходителен. - С вероятностью 93, 6% Фудзи выживет после ста кругов, – предложил Инуи, зарывшись носом в тетрадь. Его очки блеснули. – Правда, с серьезным ущербом для здоровья. - Семьдесят пять, – жестко сказал Ойси. У нас через неделю тренировочный матч с Хётеем, и к тому времени он должен быть в форме. И это единственная причина, по которой он не станет бегать все сто кругов, хотя полностью это заслужил. Наседка-Ойси определенно теряет всякую жалость, если обижают двух его цыплят, подумал Фудзи, отправляясь в первый круг вокруг теннисных кортов. Оставалось еще семьдесят четыре. *** Этидзэн отказывался разговаривать с Фудзи, и когда Тэдзука назначил тому дополнительные десять кругов за то, что он надоедает первокурснику, тенсай сдался и сфокусировал усилия на Момосиро. Но и это у него не вышло, несмотря на то, что Момо, в отличие от Этидзэна, не держал на него зла, а только снова и снова благодарил его за то, что Фудзи его спас от величайшей ошибки в жизни, отказываясь слушать объяснения, что Фудзи совсем не то имел в виду, когда писал рассказ. Фудзи был совершенно убит таким поворотом событий. До сих пор еще ни один его план не проваливался с таким треском, еще ни разу ему не приходилось испытывать такую горечь поражения. Что еще хуже, он осознавал, что именно из-за него теперь страдает его друг. С каждым тоскливым взглядом Этидзэна, брошенным на Момосиро, трещинка в сердце Фудзи становилась все шире. Конечный итог их разрыва не замедлил проявить себя на ближайших же тренировках. Момосиро начала подводить его напускная бравада, а привычный Рёмин пофигизм сменился обидой и злостью на весь белый свет. То, насколько хуже они при этом стали играть, было бы смешно, когда бы не было такой угрозой для команды. Тэдзука был хронически мрачен. Этидзэн вымещал всю свою сдерживаемую ярость на теннисных мячах и соперниках, возвращая мячи с огромной силой и безо всякой точности. Момосиро же в игре утерял весь свой энтузиазм. Он почти не пытался дотянуться до мяча, просто стоял, словно приклеившись к синтетической траве покрытия, и уныло смотрел, как мяч свистит мимо. После пятничной тренировки терпение Тэдзуки наконец лопнуло. Хорио выиграл у Момосиро, а Этидзэн чуть не вывихнул Кикумару запястье, послав такую бешеную подачу, что у того ракетка вылетела из руки. Безудержно хвастающийся победой Хорио особенно действовал Тэдзуке на нервы. Капитан заговорил с Фудзи, когда они остались в раздевалке вдвоем. - Ты должен все исправить. - Но ты же сказал, чтобы я держался подальше от… - Нет, должен, – перебил Тэдзука. Он обдумывал, не заняться ли проблемой самому, но у Фудзи было куда больше способностей к таким вещам. - Мы даже районные соревнования не пройдем, если это будет продолжаться, а ведь может понадобиться, чтобы они играли в паре. Ему было жаль ребят, и он чувствовал себя отчасти виноватым за то, что не сумел обуздать Фудзи и его любовь к интригам, но вслух этого не сказал, чтобы не подтверждать подозрения Фудзи, что и у Тэдзуки Кунимицу есть тщательно скрываемая способность испытывать добрые чувства. - А что если я только хуже сделаю? – кусая губы, спросил Сюскэ. Его первым порывом было броситься исправлять ошибку, но его останавливал страх еще больше облажаться. Вкупе с мыслью о повторных семидесяти пяти кругах вокруг кортов и о Тэдзуке, с каждым днем обращающимся с ним все холоднее. - Не сделаешь. Потому что тебе буду помогать я. *** Ранним субботним утром Момосиро вошел в раздевалку. Никого из других членов команды еще не было. Он пришел сразу в спортивной форме, так что просто сложил сумку в шкафчик и собрался пойти на корт, когда в дверях появился заспанный Этидзэн. - Эй, ты… Внезапно дверь за первокурсником с треском закрылась, отчего тот вздрогнул и окончательно проснулся. Раздался звук вставляемого в замочную скважину ключа и щелчок замка. Этидзэн развернулся и подергал ручку. Дверь не поддалась. Он вздохнул. - Что за на…?! – встревоженный Момосиро с размаху ударился о дверь, но только ушиб плечо. - Идиот, – сказал Этидзэн, замечательно спокойный для человека, которого только что заперли в маленькой комнате без видимой на то причины. - Момо, Этидзэн? – раздался голос снаружи. - Фудзи-сэмпай? Как здорово, что ты здесь! Скорее, выпусти нас отсюда! – заорал Момосиро. Этидзэн закатил глаза. Присутствие Фудзи в это время в этом месте ничего хорошего совершенно точно не сулило. Как Момо этого не понимает? - Извини, не могу. Вам с Этидзэном придется там остаться, пока вы все не уладите между собой! – сообщил Фудзи с той стороны двери. – Вы созданы друг для друга, и я не могу позволить дурацкой ошибке разлучить две родственные души. Просто не имею права. - Но, сэмпай! Через десять минут тренировка, и все остальные… - Никто не придет, Момосиро. По крайней мере, до обеда, – перебил Фудзи. – Так что вы оба там посидите и все хорошенько обсудите. Договорились? Удачи. Раздался звук удаляющихся шагов, а затем тишина. Момосиро еще пару раз ударил плечом в дверь, но та отказывалась поддаваться его усилиям. Наконец он уселся на скамейку напротив Этидзэна. - Что значит, никто не придет? Капитан совершенно точно сказал, что тренировка ровно в девять. По лицу Момосиро можно было точно определить момент, когда до него дошло. – Вот черт! Не могу поверить, что Тэдзука с ним заодно. - Мы ему еще спасибо должны сказать. Скорее всего, он отговорил Фудзи-сэмпая запирать нас в одном шкафу. Было бы как раз в духе Фудзи – вообразить, что темное, замкнутое пространство, например, шкаф, способно создать подходящую для примирения атмосферу. До Этидзэна начал доходить смысл намеков Тэдзуки держаться подальше от шкафов. Жалко, что капитан был не в курсе относительно литературных талантов Фудзи и о них не предупредил. - У тебя телефон с собой? – с надеждой спросил Момосиро. Перспектива пять часов проторчать в клубной комнате его не слишком вдохновляла. Слабенький запах моющего средства не мог перебить застарелые ароматы пота и грязных носков. - Нет. Капитан ведь запретил. - Значит, мы застряли, – уныло заметил второкурсник. - Ага. Целиком по твоей вине, – обвиняюще сообщил Этидзэн и приподнял кепку, чтобы Момосиро мог видеть направленный на него хмурый взгляд. – Это была твоя идея –приколоться над Фудзи-сэмпаем и сделать вид, что из-за его рассказа мы больше не друзья. Я-то собирался просто забить, и все! - Да ну тебя, Рёма! Я хотел немножко повеселиться! Момосиро плюхнулся на скамейку рядом с другом и приобнял Этидзэна за плечи. Тот еще немного подулся, но потом расслабленно привалился к нему. Момосиро наклонился, осторожно чмокнул его в щеку – и рассмеялся, когда Рёма повернул голову и прижался губами к его губам. - Побыть здесь – не слишком большая цена за зрелище, как Фудзи-сэмпай бегает семьдесят пять кругов, как думаешь? – спросил он, когда они наконец оторвались друг от друга. Уголок рта Этидзэна искривился в легкой ухмылке. - Пожалуй. - Не так уж часто выпадает шанс разыграть Фудзи, – добавил Момосиро с широкой улыбкой, заставившей Этидзэна залюбоваться красиво очерченной линией его рта. Просто удивительно, что до сих пор никто не заметил, что их отношения с Рёмой давным-давно вышли за рамки дружеских. Момосиро опасался, что все, что он делает, – как смотрит на Рёму, как улыбается ему, – с головой выдавало то, что происходило между ними, но, похоже, все думали, что причиной тому безответная любовь. Момосиро признался Этидзэну в первый же день второго семестра старшей школы. Первый семестр, впервые проведенный порознь, заставил его осознать, насколько его тянет к Этидзэну, и хотя тот настоял, чтобы на людях они продолжали поддерживать видимость мальчишеской дружбы, их встречи наедине стали совсем иными – и не касались никого, кроме них двоих. Прочитав «Наедине с сэмпаем», Момосиро пришел в ярость. Это означало, что их тайна раскрыта, – но, что еще хуже, рассказ заставил Рёму засомневаться в самом себе. Момосиро потратил кучу времени, убеждая его, что он вовсе не думает так, как «Морисиро», что Этидзэн вовсе не холодный и не эгоист, и что ему достаточно того, что его младший друг дает ему. - Я буду стараться, Момо, обещаю, – виноватые глаза и хрипотца в голосе, когда Рёма рассказал ему обо всем тем вечером на уличных кортах, были единственным, что спасло Фудзи от хорошей трепки. – Я просто не хочу, чтобы ты думал, что мне до этого нет дела. Что мне нет дела до тебя, – сказал тогда Этидзэн. Хотя Момосиро и не нравилось, что все это так задело Рёму, но он не мог не оценить и более приятные последствия литературного творчества Фудзи. «Наедине с сэмпаем» заставил их по-новому взглянуть на свои отношения, как бы сделать шаг назад, в прошлое, когда их любовь только зарождалась, поговорить о том, что им нравится друг в друге, а что нет, и как это исправить. Это было, конечно, не совсем то, на что рассчитывал Фудзи-сэмпай, но зато отлично помогло. Да, помогло. Например, сейчас Рёма уютно устроился в его объятиях. Этидзэн никогда не умел толком выражать свои чувства на людях, но искренне пытался делать это, когда они были наедине, – а для Момосиро это было главное. Какое им дело до того, что думают остальные? - Ну что, поцелуемся и сообщим всем, что помирились? Чтобы не бояться, что нас запрут в шкафу или напишут еще один яойный фик? - А мы разве ссорились? – пробормотал Этидзэн, прикрывая глаза. – Хотя я тебя чуть не возненавидел за то, что ты позволил Хорио выиграть. Он до сих пор хвастается без передыху. Когда нас отсюда выпустят, просто будем себя вести, как раньше. А из Фудзи-сэмпая, пожалуй, получится неплохой яойный фикрайтер. - Уверен, он будет рад, что ты так считаешь. Этидзэн недовольно заворчал, когда Момосиро высвободился из его объятий и пошел к шкафчикам, но, увидев, как тот подошел к незапертому шкафчику под номером 314, расхохотался. Момо показал ему ярко-красный тюбик. – Смазка в шкафчике 314. В строгом соответствии с сюжетом. Не хочешь применить ее по назначению, а, Этидзэн? - Вот еще, – Рёма фыркнул и отвернулся, но Момосиро успел заметить легкий румянец на его скулах. Что ж, не стоит ждать, что он переменится во всем и сразу, решил Момосиро, снова устраиваясь рядом со своим другом и любовником. За эти дни он успел сделать себе фотокопию «Наедине с сэмпаем» и собирался активно попользоваться кое-какими идеями оттуда. У Фудзи-сэмпая явный талант к описанию эротических сцен. Жаль, рисунков не хватает. Назад конец | |
| Просмотров: 997 | Рейтинг: 4.9/7 | |
| Всего комментариев: 0 | |
