Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
"Desynchronization", drama, romance, Огата&Сай, глава 7 (I)
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 (I) Глава 7 (II) Глава 8 (I) Глава 8 (II)
Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12(I) Глава 12(II) Глава 13 Глава 14(I) Глава 14(II) Глава 15(I) Глава 15(II) Глава 16(I) Глава 16(II) Эпилог Глава 7 (I) Через двадцать ходов после начала партии Курата вдруг застыл и расширенными глазами уставился на гобан. Потом поднял голову и принялся буравить Огату таким понимающим взглядом, как будто его недавние подозрения целиком подтвердились. Огата лишь выгнул бровь, тщательно контролируя невозмутимое выражение лица, но при этом сам с удовольствием отметил, что обычно сутулящийся Курата сидит, напряженно выпрямив спину. Спустя несколько ходов тот даже оперся левой рукой, которую обычно держал на колене, о пол, как будто ища поддержки перед грядущей атакой, безжалостной и неизбежной. Огата позволил себе мысленно ухмыльнуться: нет, не подводит Курату его поразительная интуиция – а затем целиком сосредоточился на последнем ходе противника. Пусть сейчас его позиция сильнее, но он не позволит себе упустить даже малейшее преимущество из-за того, что недостаточно далеко просчитал игру. По мере того как игра двигалась к середине, Огата чувствовал, как его все больше охватывает азарт: построения, развертываемые им сейчас на гобане, определенно отличались ото всех, какие он создавал раньше. Благодаря постоянным играм с Фудзиварой он знал, конечно, что его игра улучшилась, но сегодня была первая со времени их знакомства возможность испытать свои способности, играя против другого, тоже несомненно сильного противника. Игра против Фудзивары требовала использовать все резервы до последнего, открывать новые возможности там, где прежде он видел лишь очевидные ходы, наступать, где он привык защищаться. И пусть этого по-прежнему не было достаточно, чтобы победить Фудзивару – но не Курату. В последнее время с Куратой приходилось сталкиваться все чаще, и каждый раз побеждать его становилось все труднее: его возрастающие способности и опыт постепенно сокращали разрыв между их уровнями. Огата аккуратно поставил последний камень в форму, лишающую белых шанса получить территорию во всей верхней правой четверти. Разрыв стал пропастью. И Курата это понимал. С типичной для него решимостью он продолжал ставить камни, когда игра перешла в ёсэ, но рубашка его прилипла к телу, несмотря на то, что пиджак он снял еще несколькими ходами раньше. По лбу у него катился пот, но Курата не замечал его, пристально глядя на безнадежный верхний правый квадрат. Вера Кураты в собственное предвидение была сломлена. Эта способность, как Огата подозревал, целиком опиралась на дотошное изучение противника, и поскольку Курата основывался на кифу самых недавних матчей Огаты, неудивительно, что он был сбит с толку. Огата не демонстрировал в них своих новых способностей – на тех соперников было достаточно его обычного умения. Огата еще раз внимательно взглянул на гобан, а затем опустил руку в гокэ, доставая камень, который убьет белых в центре. Оценит ли Курата иронию того, что его собственный замечательный талант анализа так или иначе ответственен за сегодняшний разгром? Огата вот оценил. Сведя брови в тяжелую складку на переносице, Курата оглядел резкие линии черных, врезающиеся в сердце белых, разбегающиеся в стороны, подобно спицам в колесе, надежно отрезая белым всякую надежду соединиться. Курата резко вдохнул, затем медленно выдохнул, словно изнуренный марафонец, и склонил голову. – Сдаюсь. Комнату заполнили вспышки и жужжание камер, наблюдавшие за игрой принялись оживленно переговариваться. Не обращая на них внимания, Огата снял очки и прикрыл глаза. После ответственных игр у него всегда слегка болела голова, и он не хотел, чтобы камеры слепили его вспышками. – И что это такое? – вопросил Курата со смесью возмущения и любопытства. Огата соблаговолил открыть глаза. Протер очки, надел их и притворился, что внимательно рассматривает гобан. – Я бы сказал, что это моя победа. Курату этим было не обескуражить. – Не надо мне лапшу вешать. Перед матчем ты сказал, что играл в го с… – Ты ведь, надеюсь, не ждешь, что я стану тебе отвечать на вопросы о моей личной жизни, – быстро перебил его Огата, потому что дверь как раз открылась, впуская тех, кто смотрел игру в комнате наблюдения, в том числе Амано, уже открывшего блокнот и снявшего с ручки колпачок. Огата искренне надеялся, что разбор партии не займет много времени. От долгого сидения на пятках болели ноги, а в том, что кто-то из присутствующих сумеет рассказать ему что-то новое об игре, которую он сам только что сыграл, он сильно сомневался. Ему хотелось вернуться домой, поесть и полноценно насладиться победой, повторив партию вместе с Фудзиварой. Тот, наверное, уже вернулся из гостей – Чень Лянь-сан Фудзивара так понравился, что она довольно часто приглашала его пообедать с ней и ее семьей. Огата его даже немного пожалел бы, но Фудзивара ему все уши прожужжал о том, как божественно она готовит. Курата обидчиво скрестил руки на груди. – Не надо строить из себя такого загадочного, Огата-сэнсэй. Вы прекрасно знаете, что в нашей профессии ничто надолго тайной не остается. – Тайной? Курата-сэнсэй, вы просите Огату-сэнсэя раскрыть тайну его победы? – рассмеялся Амано, подходя к ним. – Боюсь, не стоит надеяться на такое великодушие. На один напряженный момент Огата испугался, что Курата сейчас выложит, о чем они говорили на самом деле, но тот при виде репортера просиял. – Какое в нем может быть великодушие, если он так играет, – заявил Курата преувеличенно сердито. – Посмотрите, как он разрезал мою территорию в центре и вот здесь, слева. Здесь надо было блокировать его с помощью ханэ и немного отступить. А если бы я поставил камень здесь, ему бы пришлось потратить дополнительно несколько ходов, чтобы обезопасить свою территорию. Огата удивленно моргнул, слушая, как Курата честно и беспристрастно разбирает игру, нимало не уязвленный тем, что он, вообще-то, ее проиграл. То, насколько Курата обожал быть в центре внимания, не переставало изумлять Огату. Но его это вполне устраивало – меньше придется говорить самому. – Ох, нам ведь нужно будет процитировать пару фраз от нового претендента на титул! Что вы думаете об этой игре, Огата-сэнсэй? – Амано выжидающе на него глянул, без сомнения, припоминая, что Огата имеет склонность к язвительным послеигровым комментариям. – Я доволен этой игрой, – Огата ответил, осторожно выбирая слова, чтобы не давать Амано чересчур сенсационный материал (тем более что Тоя-сэнсэй в Китае регулярно читает «Еженедельник го» в интернет-версии). – Игра была сильной с обеих сторон, но в некоторых местах Курата-сэнсэй мог бы сделать больше, как он сам и указал. Амано, похоже, слегка разочарованный банальной отговоркой, принялся постукивать ручкой о блокнот. – Ваш стиль игры заметно изменился, стал сильнее. Есть ли этому причина – скажем, новый взгляд на игру или, может быть, Тоя Мэйдзин проводит с вами особый учебный курс по интернету? По комнате при этом вопросе прокатился смешок, и Огата тоже улыбнулся, хотя и не шутке. Пусть думают, если хотят, что так все и есть. – Я бы сказал, смена ракурса. Трудновато объяснить. В течение всего дальнейшего интервью Огате удавалось отвечать вежливо-уклончиво, пока наконец Амано не потерял интерес и не переключился на других профессионалов – членов оргкомитета матча. Позволив себя несколько раз сфотографировать и обменявшись вежливыми, малозначащими фразами с поздравлявшими его людьми, Огата направился в двери, намереваясь улизнуть. – Ты знаешь, что я все равно выясню, в чем дело. И в следующий раз выиграю обязательно, – в коридоре стоял Курата, стойкой больше напоминая тореадора, чем игрока в го. – Нечего тут «выяснять». Я победил, – ответил Огата. Курата закатил глаза. – Твой друг. Или с кем ты там играл. И не надейся, что я поверю, что это был Тоя Мэйдзин. Ты не мог так изменить стиль игры, играя с тем, с кем уже давно знаком, или изучая партии по кифу. Такой быстрый прогресс возможен, только если постоянно играешь с кем-то действительно сильным, – лицо Кураты вдруг загорелось новой мыслью, а взгляд обратился внутрь. – Если подумать… Где-то есть кто-то настолько сильный, о ком я не знаю, – широко улыбаясь, он снова взглянул на Огату. – И это здорово. Потому что я тоже собираюсь с ним сыграть. – Воображение у тебя, однако, богатое, – пренебрежительно отозвался Огата, жалея, что проговорился перед игрой. Он и не предполагал, что Курата может на этом зациклиться. – Разумеется, богатое. Это одна из причин, почему я такой великолепный игрок. Ты еще пожалеешь, что не взял у меня автограф, пока у тебя был шанс. Ну ладно, еще увидимся, – Курата махнул рукой и пошел обратно в комнату для игр. Огата со вздохом сел в лифт. И чему он удивляется. Все игроки в го – чуточку сумасшедшие. *** Вая Ёситака в сердцах захлопнул телефон. – Вот бля, – пробормотал он – разумеется, вполголоса – но пожилая женщина, сидевшая в вагоне напротив него, все равно осуждающе на него глянула. Вая смущенно вжал голову в плечи. У старушки слух, видать, как у летучей мыши, специально для того, чтобы подлавливать молодежь на вылетевшем словечке. А причина ругаться у Ваи была: он только что получил сообщение от своего ученика, где тот извинялся, что занятие придется отменить, и что-то там про то, что босс в последний момент подкинул ему работу. Вая, конечно, все понимал – не станет же Танака-сан говорить начальству «извините, не могу», но чего ему было не прислать сообщение до того, как Вая уже почти доехал до Синдзюку. Вая нахмурился. Зайти, что ли, в го-салон. Возвращаться – значит впустую потерять уже потраченные на дорогу полчаса, и к тому же, выходит, он зря надевал костюм. И еще этот дурацкий галстук – в середине лета! – но Исуми-сан настоял, что это необходимо для «профессионального имиджа». Выйдя из поезда во влажную духоту, Вая угрюмо ослабил узел. Пока он дойдет от станции до го-салона, галстук успеет прилипнуть к шее. Го-салон Ивамото располагался не слишком удачно: от станции Синдзюку до него было минут пятнадцать пешком, но это неудобство было, на самом деле, на руку Вае, поскольку в этом маленьком салончике других профессионалов не бывало. Вая не хотел конкурировать с кем-то за учеников, пока он всего лишь еще третий дан и не слишком известен. Пока что всех учеников у него было только Танака-сан, офисный работник, участвующий в турнирах по го со своими коллегами и потому желающий подучиться, и Моримото-сан, старик на пенсии, любящий не столько поиграть в го, сколько поболтать. Но Вае преподавание понравилось больше, чем он ожидал, хотя большинство про считали учебные занятия лишь неизбежным злом для заработка на жизнь. Было что-то особенное в том, как меняются лица учеников, когда до них доходят его объяснения. И еще Вае втайне нравилось в кои-то веки оказаться на месте учителя, а не ученика. Вая толкнул дверь в салон, вдохнул знакомый запах сигаретного дыма, полированного дерева и заваривающегося чая. Из двадцати столов было занято всего штук семь. Большинство игроков вполголоса беседовали между собой, обдумывая очередной ход. – О, Вая-сэнсэй, добрый день! – обратился к нему владелец салона, дородный, седеющий мужчина. Он положил на конторку стопку потрепанных книг. – Вы как раз вовремя. У меня тут несколько книг по дзёсэки, которые я собирал много лет. Подумываю устроить вон в том углу небольшую библиотеку и выдавать книги на дом. А то книжки в кладовке только пыль собирают, и все. Вы не против быстренько просмотреть их и сказать, какие порекомендуете? – Конечно, – Вая взял книги. Некоторые из названий были ему знакомы, так что выбрать несколько штук, подходящих по уровню игрокам этого салона, много времени не займет. – Я хотел спросить, нет ли сегодня желающих на обучающую игру. Хозяин вытер пыльные руки влажной тряпкой. – Вы ведь обычно приходите с Танакой-саном, верно? Что, опять у бедняги сверхурочная работа? Хорошо, что я сам себе начальник, а то иные так нагружают своих работников… – он покачал головой. – Нет, не помню, чтобы сегодня кто-то спрашивал насчет урока, хотя вон тот новичок фактически играет с Мурамацу-саном учебную партию, – он подмигнул и, перегнувшись через конторку, заговорщически прошептал: – Только не говорите Мурамацу-сану. Он, похоже, этого еще не понял. Вая проследил за направлением его взгляда. За угловым столиком, на который он раньше не обратил внимания, сидели Мурамацу-сан и высокий мужчина с самыми длинными волосами, какие Вая видел в своей жизни – они почти касались пола. Мужчина сидел спиной к нему, но даже не видя его лица, Вая мог сказать, что среди профессионалов никого с такими волосами точно нет, по крайней мере, в токийском отделении Ассоциации Го. Значит, этот тип не профессионал и дает бесплатные уроки – неудивительно, что никто не попросил о платном обучении. – Он играет учебную партию? А можно спросить, какой у него разряд? – осторожно спросил Вая, стараясь не выдать раздражения. Обучение го – это искусство, им не может заниматься первый попавшийся идиот. Вая много лет учился у Мориситы-сэнсэя, прежде чем осмелился рискнуть взяться самому. – Ну… Мы точно не уверены, – владелец клуба взял список сегодняшних посетителей и ткнул пальцем в строчку, где не было ничего, кроме написанного изящным почероком имени «Фудзивара». В графе «Разряд» другим почерком было нацарапано: «7-й любительский дан?» – Фудзивара-сан говорит, что не участвует в турнирах, поэтому я понимаю, что технически он не может иметь 7-й дан, но просто написать ему первый кю я тоже не могу. Он нисколько не слабее всех, кого я помню по тем временам, когда сам участвовал в любительских турнирах, – он покачал головой. – Я слышал, что молодые игроки нынче стали сильнее, благодаря интернету, но не знаю насколько. Фудзивара-сан не проигрывает, даже если дает фору в девять камней. – Видимо, он действительно силен, – сказал Вая, просто чтобы поддержать разговор. Победа на большой форе необязательно так крута, как кажется. Это сильно зависит от уровня игры одного из противников, а в го-салоне Ивамото средний уровень игроков был не слишком высок (хотя Вае хватало ума не говорить об этом вслух). Он и сам побеждал случайных противников по NetGo на форе даже больше, чем девять камней. – Послушайте, а не сыграть ли вам с Фудзиварой-саном, когда он закончит? Вы мне официально определите его разряд. А он наверняка будет рад сыграть с настоящим про, а то он сказал, что обычно играет только с друзьями, – владелец широко ухмыльнулся. – Только вы уж с ним помягче, – с этими словами он отвернулся и снова принялся копаться в подсобке. – Конечно. Вообще-то, если окажется, что этот тип действительно имеет наглость давать уроки го, задать ему на гобане хорошую трепку будет только справедливо. Вая уселся за соседний с угловым столик и, притворяясь, что читает одну из книжек по дзёсэки, принялся прислушиваться к разговору между Мурамацу и Фудзиварой. Лучше было бы, конечно, посмотреть, но Мурамацу был раздражительнее прочих и наблюдателей не любил. Однако двое игравших в основном молчали, разве что Мурамацу временами озвучивал свои мысли. Интересно, знает ли он сам за собой привычку думать вслух или ему просто плевать, что другие игроки его слышат. – А если я похожу сюда… нет, этот проныра наверняка что-то замышляет. Вая зажал рот рукой, чтобы не прыснуть со смеху, а несколько ходов спустя сдерживался уже из последних сил. Мурамацу, снимая захваченный камень, приговаривал: «Иди к папочке, крошка». Слышать такое от сварливого старика было так же смешно, как Очи, после проигрыша выбивающего морзянку в туалетной кабинке. Минут пятнадцать спустя Мурамацу сдался. – Кажется, мне уже ничего не осталось. Ты меня окружил здесь и здесь, да и в центре мои камни почти убиты. Я мог бы еще посражаться, но результата это уже не изменит, верно? – Боюсь, что нет, – Фудзивара умудрялся говорить тоном одновременно вежливым и жизнерадостным. – Вот здесь вы могли бы сыграть катацуки и спасти эти камни, но у вас все равно было бы слишком мало территории для выигрыша. – А если бы я вот этим ходом пошел цукэ, а не ханэ? Вая внимательно слушал, как Фудзивара подробно отвечает на вопрос, объясняя последствия возможного хода в понятных для слабого игрока терминах и временами делая паузы, чтобы Мурамацу успевал следить за ходом мысли. В голосе Фудзивары не было ни следа снисходительности, какая порой бывает у сильных игроков, привыкших к легким победам. Вая одобрительно кивнул. Он не мог судить, насколько хороши объяснения Фудзивары, потому что не видел доску, но теперь, по крайней мере, знал, что в показательном разгроме необходимости нет. К искусству обучения го Фудзивара относился как должно. – Благодарю за игру, Фудзивара-сан, – сказал Мурамацу, и оба принялись собирать камни. Мурамацу со скрипом отодвинул стул. – В следующий раз даже не пытайся играть со мной помягче из-за того, что я старик, и не думай, будто я не замечаю. Тебе меня не провести. – Возможно, просто вы сами с каждым разом играете все лучше, – с улыбкой в голосе предположил Фудзивара. – Обманщик, – заявил Мурамацу с фамильярностью, выдававшей, что этот диалог между ними происходит далеко не впервые. Тут Мурамацу заметил Ваю и приветственно ему кивнул. – Добрый день, Вая-сэнсэй. Что там у тебя, домашнее задание? А я думал, что все молодые про учебу бросают. – Нет, это книги по дзёсэки, и вовсе я не броса… – но тут Фудзивара обернулся к ним, и Вая осекся. Этого просто не может быть, подумал он недоверчиво. Как такой явно мужской голос может принадлежать парню с настолько девчоночьей внешностью? Фудзивара был похож на девушку даже больше, чем Тоя (раньше Вая счел бы, что это просто невозможно, но в последние годы лицо Тои все-таки возмужало, стало тверже, острее, что хорошо подходило его ледяному характеру). А этот парень с мягкими линиями лица и широко распахнутыми глазами, похоже, ухитрился вообще не повзрослеть. Рубиновые сережки еще больше усиливали впечатление. – Язык проглотил? – приподнял бровь Мурамацу. Вая притворно закашлялся, пытаясь скрыть, что пялится на Фудзивару, как последний придурок. – Нет, что вы. Как раз собирался сказать, что я, хоть и профессионал, но среднюю школу закончил. Я ее не бросал. – Значит, бросил старшую. Похоже, Мурамацу нарочно пытается вывести его из себя на глазах у новичка. Вая заставил себя промолчать, надеясь, что старый пень потеряет к нему интерес. – Вая-сэнсэй – профессионал в го? – теперь, наоборот, Фудзивара во все глаза уставился на него с таким восторгом, что Вая нервно переступил с ноги на ногу. Обычно на него никто так не смотрел. На Синдо – да, но не на Ваю. – Да, несколько лет. Кстати, не сыграете ли со мной? Тогда я смог бы оценить ваш уровень, чтобы вписать разряд в вашу здешнюю анкету. – Да!!! Давайте сейчас же и сыграем, сэнсэй! – Фудзивара, сияя, захлопал в ладоши, как будто Вая предложил ему миллион иен. – Пожалуйста, присаживайтесь! – он указал на стул, на котором до этого сидел Мурамацу. Мурамацу пробормотал себе под нос что-то насчет фанатиков го. Вая осторожно обошел Фудзивару, принявшегося напевать какую-то причудливую мелодию, и сел. Среди профессионалов встречается множество людей со странностями, вроде Тои и Очи, но любители, оказывается, тоже такими бывают. – Разыграем нигири? – радостно спросил Фудзивара, снимая крышку с гокэ с белыми камнями. Вая отрицательно покачал головой. – Нет, я буду играть белыми, но в остальном это будет игра на равных, чтобы я мог определить ваши способности. Фудзивара задумчиво склонил голову набок. – Все профессионалы могут официально определять разряд или это особая специальность? – Все, – ответил Вая, меняясь гокэ с Фудзиварой. – Так же как все про получают разрешение обучать го. Если Фудзивара и уловил легкую колкость, то вида не подал. Его глаза на мгновение обратились внутрь, словно он задумался о чем-то совершенно другом. Но когда он поставил рядом гокэ и выпрямился, это выражение уже исчезло. Вая поклонился. – Онэгайсимас. – Онэгайсимас, – Фудзивара вернул поклон. Примерно через двадцать ходов Вая начал хмуриться. Он всегда гордился своим умением быстро разбираться в противнике не только по его стилю го, но и по языку тела, но Фудзивара пока что лишь сбивал его с толку. Едва тот поставил первый камень на 17–16, как вся его неугомонность вдруг испарилась, лицо стало безмятежным и непроницаемым, словно у статуи Будды. Нет, конечно, Вая был даже рад, что Фудзивара прекратил напевать тот дурацкий мотивчик, но все же было странно видеть превращение настолько эмоционального человека в диаметральную противоположность самому себе. И разве ему не важно, какой разряд ему присвоят? Обычно люди, непривычные к игре с про, в первый раз немного нервничают, тем более если на кону стоит их рейтинг, и серьезные игроки отстаивают свои любительские даны не менее яростно, чем про – свои титулы. Но Фудзивара не проявлял ни колебаний, ни нервозности и ставил камни так, как будто это была всего лишь очередная игра с завсегдатаями салона. Вая мысленно пожал плечами. Возможно, у Фудзивары просто крепкие нервы или он прекрасно умеет делать непроницаемое лицо. Но начальная стадия игры уже заканчивается, надо сконцентрироваться на развитии обозначенных зон, а также заложить Фудзиваре кое-какие сюрпризы. Пока что его противник делал основательные, продуманные ходы, но Вае было интересно посмотреть, сумеет ли он отреагировать на провокации. Подумав несколько секунд, Вая поставил камень на 14–8. Этот пункт на первый взгляд не был чем-то важен, но если Фудзивара в самом ближайшем времени сюда не ответит, у Ваи здесь будет неприступная позиция. Взгляд Фудзивары тут же метнулся к поставленному камню. Взяв с коленей белый веер, который Вая прежде не заметил, и изящным движением запястья раскрыв его, Фудзивара прикрыл им лицо и поставил кеймагакари на 15–10. 15–10? Что это за ответ такой? Черные слева попадают белым в клещи и будут отрезаны. Наверное, Фудзивара просто поторопился сделать ход и не заметил западни – в конце концов, ловушки были у Ваи фирменной специализацией. Вая ход за ходом выкладывал ловушку, но Фудзивара, похоже, совершенно не обращал на нее внимания и ставил камни в другие места. Неужели он до сих пор не понял, как прокололся? И это игрок, о котором владелец салона отзывался с таким уважением? Вая раздраженно на него глянул. Фудзивара встретился с ним глазами, но в них не было ни малейшей тревоги. Насколько можно было судить по прикрытому веером лицу, Фудзивара… развлекался? Глаза у него щурились от смеха, как будто у Ваи на лице прилипли остатки пищи или что-то в этом роде. Вая бросил нервный взгляд на гобан. Фудзивара просто пытается сбить его с толку или он что-то упустил? Если любитель подловит профессионала на глупой ошибке, то, конечно, будет вовсю веселиться. Но вряд ли он где-то настолько ошибся: в последнее время он стал меньше сомневаться в своей игре и, как результат, делал все меньше и меньше ошибок. Нет, решил Вая, на всякий случай еще раз осматривая доску, ошибок здесь он не допустил. Едва заметное неприятное ощущение не уходило. Может, дело просто в этом дурацком веере – молодой игрок с веером напоминал ему о Синдо, а у того была привычка брать в руки веер именно тогда, когда он приступал к разгрому противника. В итоге Вая приобрел к тому дешевому вееру легкое отвращение, хотя и понимал, что зацикливаться на таких вещах вредно. «Хватит уже переоценивать Синдо», – мысленно одернул он себя. Да, Синдо становится все сильнее, но он не бог го… пусть даже Вая до сих пор подозревал, что между Синдо и с а е м раньше существовала какая-то связь. Вот именно что раньше – чем дальше Синдо продвигался, тем в его игре становилось все меньше сходства с классическим стилем с а я, как будто прямое влияние уже исчезло. Талантливый игрок в го меняться будет обязательно. Вая задумался, какова бы теперь была игра с а я, если бы он удосужился вновь появиться в интернете. Го с а я было сильным, но внешне обманчиво простым. Если не просчитывать игру на много ходов вперед, то не успеешь понять глубину игры с а я и великолепие его комбинаций, как уже будешь пойман в… Выкладываемые Фудзиварой камни внезапно собрались в единую атакующую форму, и сердце у Ваи стукнуло так, что удар отозвался в барабанных перепонках. Он сконцентрировался только на захвате группы в клещи, а Фудзивара игнорировал его ходы просто потому, что они не имели значения – поскольку сам в это время захватывал контроль над всей этой областью доски. И в единой вспышке понимания до Ваи дошло, кто сейчас сидит напротив него. В конце концов, Вая уже однажды играл с с а е м. Перед его мысленным взором замелькали картинки: он, тогда еще инсэй, говорит перед толпой пораженных профессионалов и любителей на Всемирном любительском чемпионате го. «Как будто Сюсаку, изучивший современные дзёсэки». Но это было несколько лет назад, и с а й за это время не стоял на месте, осознал Вая, глядя на формы белых на гобане со смесью благоговейного восторга и ужаса. За то время, пока с а я не было в интернете, игра его стала еще сложнее и утонченнее. Ничего удивительного, что Вая не узнал его стиль с первого взгляда, тем более что никак не ожидал наткнуться на с а я в каком-то случайном, безызвестном го-салоне. Вая снова поднял голову, чтобы посмотреть на Фудзивару. Веселье уже ушло у того из глаз, уступив место полной сосредоточенности. Прежде, когда у Ваи было меньше опыта, от перспективы сыграть с с а е м его бы просто парализовало. Но он уже играл в нескольких официальных матчах с Мориситой-сэнсэем, который его подавлял не меньше, чем Фудзивара сейчас. И поэтому Вая ответил взглядом на взгляд, укрепляясь в решимости выиграть партию. Даже если это потребует от него всех сил до последней капли. Вая срочно прикинул наступательный план, создающий заслон игре черных. Он не любил делать в игре такие вот отчаянные рывки, но иначе Фудзивару уже ничто не остановит. Тот наверняка нацеливается соединить черных в центре с камнями в правой четверти, зоне влияния Ваи. Если ему это удастся, белые справа будут отрезаны от своих камней, вторгшихся в другую правую четверть, зону Фудзивары, и территория Ваи сократится вполовину. Сжав зубы, Вая повел атаку по центру, используя тактику, которую Морисита-сэнсэй показывал на занятиях буквально на прошлой неделе. Сэнсэй упоминал, что в центре ее никогда не применяют из-за чрезмерной рискованности, но Вая чувствовал, что его единственный шанс победить Фудзивару – это захватить его врасплох. Даже надеяться нельзя переиграть его стандартными методами, ведь классическое го с а й всегда знал настолько глубоко, что даже в разборе его партий Вая порой не мог уследить за ходом его мысли. По мере развития атаки по центру Вая изменил показанную в учебном классе расстановку. Так форма станет прочнее, и черным будет труднее прорваться. Вдруг резкий вздох заставил Ваю поднять голову. Фудзивара сидел неподвижно, заслонившись веером, но глаза его, устремленные на центральную группу белых, блестели. Фудзивара был счастлив. Вая сильно сомневался, что ему это сулит что-то хорошее. Черные повели в центре встречную атаку на белых, окружая камни, отрезая всю группу целиком. Белые яростно боролись, но черные танцевали вокруг них, легко уклоняясь от атак. «Он просчитывает глубже, чем я», – осознал Вая, чувствуя внезапную слабость. Насколько же далеко с а й умеет просчитывать игру? Несколько ходов спустя белые в центре были убиты. Вая понимал, что ему осталось только признать поражение. В ёсэ еще можно было бы отыграть несколько пунктов, но они ничего не изменят, даже с учетом коми. – Макэмасита, – Вая низко склонился над гобаном. Он услышал, как щелкнул, закрываясь, веер, и когда поднял голову, Фудзивара улыбался. – Это была чудесная игра. Спасибо за то, что сыграли со мной, сэнсэй. – Не называйте меня так, – пробурчал Вая, запуская пятерню в волосы. Определить уровень с а я, ну-ну. Если боги го существуют, то чувство юмора у них извращенное. – Вас мне учить нечему. Фудзивара негодующе надул губы. – А это, по-вашему, что? – он махнул веером в сторону центра доски. – Я никогда раньше не видел такой игры, в этом месте – никогда! – Это не сработало. – Идея была хороша и реализована тоже прекрасно. Просто у меня больше опыта, чем у вас, Вая-сэнсэй, поэтому мне и удалось удержать эту территорию. Вая почувствовал, как у него снова учащается пульс. Ну да, он проиграл с а ю, чего тут смущаться или впадать в уныние, пусть даже технически этот парень – непрофессионал. Куда важнее то, что он сейчас общается с с а е м лично. Что он может по-настоящему познакомиться с таинственной легендой NetGo. Тот китаец, бойфренд Исуми, убить был бы готов за такую возможность, самодовольно подумал Вая. – Давно вы играете в го? – спросил Вая. Небось, как Тоя, с двух лет. Фудзивара брал камни из гокэ и ставил их на гобан с таким плавным изяществом, какого сам Вая до сих пор добиться не мог – словно бы камни были просто продолжением его пальцев. Такое умение приходит только после огромнейшей практики. На лице Фудзивары промелькнула тень. – Я точно не уверен… – А сколько вам лет? Вам нельзя дать намного больше, чем мне, но ваша игра мне напоминает моего сэнсэя, как будто вы играете уже много лет. – Мне двадцать с небольшим, – ответил Фудзивара, но его глаза при этом метнулись в сторону, как будто он нервничал, и он откинулся на стуле, словно пытаясь увеличить расстояние между ними. Ему не нравится, что я задаю ему вопросы о его личной жизни, осознал Вая, вспоминая, что с а й никогда не отвечал в чатах, за единственным исключением, когда он сам играл с ним. Некоторые игроки считали, что у с а я была некая очень серьезная причина сохранять анонимность и что он перестал играть в NetGo, потому что люди начали пытаться отследить его IP-адрес. Вая задумчиво прищурился. Если у Фудзивары есть какая-то мрачная тайна, это объяснило бы, почему он не стал про и почему играет сейчас в маленьком, безымянном салоне, где никто не узнает его стиль. Возможно, Фудзивара – даже не настоящее его имя. Но, с другой стороны, если он слишком надавит на Фудзивару, тот попросту снова исчезнет. Вае ужасно хотелось узнать как можно больше о с а е, но с расспросами, касающимися личности Фудзивары, придется подождать. Вряд ли он скрывает что-то совсем уж страшное (если, конечно, его тайна не в том, что он маньяк, охотящийся с топором на красноволосых игроков в го, хотя даже в этом случае разница в физической силе явно в пользу Ваи). Получить шанс снова сыграть с Фудзиварой гораздо важнее, а если с ним постепенно удастся установить хорошие отношения, тот сам начнет понемногу раскрываться. Может быть, даже выпадет случай спросить, что связывает его с Синдо. – Извините, что я полез с таким личным вопросом, хотя мы едва знакомы, – с напускной застенчивостью сказал Вая. – Просто меня потрясло, какая замечательная оказалась игра, пусть даже я проиграл. Не могли бы вы показать, как мне следовало действовать в центре? Фудзивара засиял и пустился в подробные объяснения. «Ему по-настоящему нравится учить», – подумал Вая. К тому времени, как они закончили обсуждение партии, прежнее напряжение уже исчезло, и Фудзивара с готовностью согласился встретиться на следующей неделе в этом же салоне и сыграть еще раз. Уходя, Вая сообщил владельцу салона, что 7-й любительский дан точно соответствует уровню Фудзивары. Он гордился тем, что ему удалось сохранить при этом невозмутимый вид.
| |||
| Просмотров: 3723 | Комментарии: 3 | Рейтинг: 5.0/11 | | |||
| Всего комментариев: 3 | ||||
| ||||
