Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
"Girl", NC-17, Ая/Ёдзи, Ая/Шульдих, Глава 4, окончание
*** Пока Юкио целовала Аю в шею, ерзая на его коленях, он снял, наконец, перчатки, и снова на секунду на него нахлынуло изумление, когда он мельком глянул на свои руки. Его руки, несмотря на уменьшившийся размер, не такую угловатую форму и облупившийся красный лак на ногтях, который он не смог стереть, потому что его нанесла сестра. Но он все же положил эти чужие руки на спину Юкио, погладил черную кожу, которая на ощупь была теплой, словно живой, повел ладонями к шее и обнаружил, что ее короткие, уложенные прядками волосы держали форму почти без помощи липких косметических средств и на ощупь были мягкими, будто перышки. Крошечная, с мальчишеской фигуркой, она почти ничего не весила. – Как ты приятно пахнешь. Что это? – тихо спросила она. Пот и запах, оставшийся после кровавой бойни, с неуловимой ноткой мыла из туалета в баре. – Это после тренировки. – М-м-м. – Она обхватила груди Аи ладонями, пальцами лаская соски сквозь рубашку, заставив его задохнуться и податься ей навстречу. – Что с тобой делал этот твой любовник? О, черт. Ёдзи, секс, превращение... Он в любой момент мог снова превратиться, и на этот раз Ая совершенно этого не хотел. По крайней мере, не здесь. Надо быть осторожнее... – Я не... – Не обязательно мне рассказывать. Я просто извращенная паршивка. – В ее темных глазах читалось обещание. – Он... гладил меня, немного поиграл с моими грудями, облизал меня внизу. – Он не...? Что ж. – Она терлась об него, продолжая подразнивать соски. – Слушай, не хочешь переместиться в спальню? Девочки в любой момент могут закончить на кухне, а ты, на мой взгляд, пока как-то не тянешь на закоренелую эксгибиционистку. В спальне то, что должно случиться, обретет пугающую реальность, но стоило представить, как остальные войдут в комнату и обнаружат, что прямо на кушетке им заготовили очередное шоу, как он сказал «Да». Далеко не самый гениальный ответ, но Ая едва соображал. Он заметил, что его голос прозвучал почти так же глубоко, как звучал до превращения. Юкио соскользнула с его колен и помогла Ае подняться, весьма его этим позабавив. В спальне происходящее действительно стало гораздо реальнее, и его пульс учащенно забился. Она была невысокая, из-за этого ее губы оказались как раз на уровне грудей Аи, и она терлась о них лицом, шепча: – Ш-ш-ш. Все хорошо. Юкио отступила на шаг и принялась раздеваться, обнажая гладкую, золотисто-медовую кожу, куда более привлекательную, чем его собственная – бледная и незагорелая. – Знаешь, вообще-то считается признаком хорошего тона тоже раздеться. – А мне никто не говорил. Что, где-то раздавали инструкции? – Считай, что я тебя предупредила. – Ладно. – Он снял плащ и бросил в сторону, с безошибочной точностью попав на стул. – Ты можешь восхищаться моим телом и одновременно раздеваться. – Спасибо за тонкий намек. – Она наблюдала, как он расстегивает рубашку, с не меньшим вожделением в глазах, чем Ёдзи, хотя ей с каждой расстегнутой пуговицей открывался лучший обзор на его груди, а не на лифчик. – Бля, от твоего пресса, могу поспорить, монетки отскакивают, – с глубоким вздохом восхищения сказала она. Его горделивый румянец быстро сменился изумлением, когда Юкио опустилась на пол и ухватила свою куртку. – Что ты делаешь? – спросил Ая. – Я должна проверить! Похоже, она такая же чокнутая, как и он. – Не надо ничего в меня бросать. Разве что сама на меня бросишься. – Убалтываешь. – Это ведь ты собираешься кидаться в меня вещами. Он действительно не ожидал, что она набросится на него с таким энтузиазмом. Они приземлились на кровать – Ая в так и не снятой, но уже расстегнутой рубашке оказался под ней, а она в лифчике, штанах и ботинках упала сверху. Оставалось либо лежать, тесно обнявшись, либо все-таки раздеться, но под ее поцелуями, ее телом, прижимавшимся к нему, любые жалобы казались грубыми. – И могучая львица повергает антилопу, – сказала Юкио, целуя его шею. – Ты – самая крошечная львица, их тех, что мне доводилось видеть. – Зато я завалила крупную дичь. Черт, так мы никогда не разденемся. – Она слезла с него. – Юкио! – Он что, скулит? Она села на край кровати и оглянулась на него через плечо. – Сними ботинки. Они такие высокие и на такой шнуровке, что невозможно будет содрать с тебя штаны, пока ты в них. Он вздохнул и начал расшнуровывать ботинки, стараясь не обращать внимания на ставшую уже знакомой ноющую пульсацию в тех местах, которых у него быть не должно. Юкио вмиг расправилась со своей обувью, а когда она встала, чтобы снять брюки, Ая воспользовался моментом и легонько погладил ее по спине, улыбнувшись, когда она задрожала. Наконец, они оба полностью разделись, и, словно миниатюрный эротический ураган, она снова налетела на него, поглаживая, целуя, бормоча что-то приятное и успокаивающее о том, какой он красивый и нежный. Он отвечал ей с куда меньшей прытью и застонал, когда она задела его груди своими. От нее так хорошо пахло, прикасаться к ней было так чудесно, что от ее близости он почти с ума сходил от желания и в тоже время сомневался, должен ли сказать ей о том что, как бы он ни наслаждался ласками и поцелуями, ему вовсе не требовалась долгая прелюдия. Даже трение простыней о кожу доводило его до безумия. – Хочешь побыстрее перейти к главному, да? – спросила она с улыбкой. – Я чувствую. Ты вся дрожишь от нетерпения. Что ж, я могу несколько разнообразить процесс, если ты готова кое-что попробовать. – Покажи мне. Оставшись лежать на нем, она перегнулась через край кровати, вытащила из-под кровати чемодан, а из него коробку. После этого она все же поднялась и села рядом в изголовье. Когда Юкио открыла коробку, демонстрируя ее содержимое, в первую очередь в глаза Ае бросилась красная кожа и ремешки трусиков с кольцом в центре. Рядом лежал дилдо, тоже красный, но стилизованный, так что он больше походил на современную скульптуру, чем на член. Узкая головка была фигурной. Присмотревшись внимательней, он обнаружил, что кончик сделан в виде кошки, и в голове у него завертелась круговерть разнообразнейших шуток по поводу котенка в доме, которые он ни за что и никогда не произнесет вслух. На ощупь дилдо оказался твердым и одновременно немного податливым, ни к чему подобному он никогда прежде не прикасался. Он отдернулся, когда дилдо завибрировал. Ая вопросительно посмотрел на Юкио, она снова улыбнулась и сказала: – У меня сложилось такое впечатление, что тебе нравится вызов, и ты сказала, что член тебе иметь иногда тоже нравится. Что же он чувствовал сейчас? Кроме полнейшей нереальности происходящего. Сладко сосущий под ложечкой зачаровывающий страх и нетерпение... Он действительно этого хотел, хотел немедленно. Страх только прибавлял остроты ощущениям. Забавно, всего лишь пару часов назад он с яростью отверг предложение Ёдзи купить себе секс-игрушку. С другой стороны, он посчитал, что использование игрушки Юкио не требовало никаких денежных вложений, не вызовет никаких нелицеприятных вопросов с хранением, и для ее использования не было необходимости уединяться. В целом, как рассудил Ая, такие небольшие обязательства в обмен на очевидные выгоды не требовали от него серьезных усилий. И, что самое важное – ему не придется жить рядом с Ёдзи, который будет знать об этой игрушке. Перспективу того, что его трахнет силиконовым членом какая-то незнакомка, он находил куда менее пугающей, чем мысль о том, что его трахнет настоящей, живой частью тела друг. И Ая понимал, что это мало хорошего о нем говорит. Вот только он все же предпочитал, чтобы в первый раз его трахнула женщина. Улыбка Юкио стала шире. – Ты хочешь. Только тогда он понял, что поглаживает игрушку. – Да. То, как она закрепляла дилдо на трусиках и надевала их на себя, как, закрыв глаза, улыбалась, почувствовав вибрацию, как нарочито медленными ласкающими движениями наносила на дилдо смазку – сводило его с ума, заставляя кусать губы, изнывая от желания. – Тише, тише, – уговаривала она. – Я хочу, чтобы тебе было приятно. – Чувствуя себя абсолютно развратно, он раздвинул ноги, давая ей полный доступ, и она легла между его бедер, направляя дилдо. – Черт, какая же ты горячая. – Не спеши, потерпи немного, – шептала Юкио, но именно собственная терпимость и привела его к этому. Почувствовав, как, медленно надавливая в него, начал входить вибратор, он, часто задышав, сосредоточился на том, чтобы расслабиться. О, было больно, да, но почему-то боль оказалась на удивление приятной. «Неправильно», – пыталась сказать какая-то часть его разума. Это неправильно. Но ему было все равно. Разве что-то неправильное могло приносить такое удовольствие? Прямо сейчас для него все было правильно, тем более что из-за вибрации он словно искрился изнутри. Не превратиться. Только бы не превратиться... Он решительно не хотел измениться прямо сейчас, да еще и с совершенно неподходящим объектом неестественного происхождения внутри, к тому же доставлявшим ему нестерпимое удовольствие, но в таком месте, которого в старом теле у него быть просто не могло. Юкио остановилась, войдя до конца, и он чувствовал прикосновение кольца и кожаных ремешков и невероятную наполненность изнутри. И вибрация... Все его тело умоляло об этом неделями. Она начала медленно двигаться, вперед и снова назад, вперед и назад, покачивая бедрами, пальцами лаская то место, которое этим вечером гладил Ёдзи, и с таким же головокружительным результатом. Ая уже почти дошел до предела... – Сильнее, – взмолился он. – Пожалуйста... – Он извивался под толчками, под пальцами, гладящим и щекочущими его там, под губами, обцеловывавшими его груди. Он прикоснулся к ней пальцами, стараясь доставить не меньшее удовольствие, чем то, что она приносила ему, и она оказалась скользкой и горячей. Когда его пальцы вошли в ее тело, и он погладил в нужном месте, она вскрикнула и сильнее дернула бедрами ему навстречу. Под лавиной новых ощущений он кончил, утонув в потоке цветов и искр, словно все его тело превратилось в один источник удовольствия. Как только к нему вернулась способность связно мыслить, Ая понял, что не превратился. По-прежнему в женской форме, он лежал под Юкио, а внутри у него все еще вибрировал дилдо, но теперь для ставшего сверхчувствительным тела ощущение было неприятно острым. Означало ли это, что он в какой-то степени может контролировать трансформацию? Едва Ая шевельнулся, Юкио поцеловала его в живот и медленно вытащила из него дилдо. Теперь он чувствовал себя потрясающе, почти неприлично удовлетворенным. – Хорошая улыбка, – выдохнула она. Он расслабленно погладил мягкую кожу трусиков. – Было... очень хорошо. Она игриво шлепнула его по руке. – Хорошо? Всего лишь хорошо? – Значит, «хорошо» подходит, чтобы описать мою улыбку, а не все остальное? Кроме того, сказано было «очень хорошо». – Что же в таких случаях говорят? – Ты была великолепна. – И это было даже верно. – Спасибо. Представляешь, – заметила она, расстегивая трусики, – ты так и не успела снять рубашку. Как мило. Рубашка все еще прикрывала его руки и спину, застежки, болтавшиеся на распахнутых полах, задевали бедро. – У меня другое было на уме. – Он все-таки снял ее, потом зевнул и снова улегся. – Можешь поспать. По-моему, у тебя выдалась напряженная ночка. – Это будет невежливо. – В сущности, Ае было все равно, даже если это будет выглядеть именно так. Наглость – второе счастье. – Приму за комплимент. – Она накинула на них одеяло. – Доброй ночи, спящая красавица. Удобно устроившись, он тотчас же заснул. ***
Некоторое время назад Шульдих закрыл глаза, перестал болтать и, тяжело задышав, как будто впал в транс. Выглядел он при этом подозрительно довольным. Хотя у Ёдзи от такого зрелища мороз продирал по коже, он, тем не менее, был рад, что хотя бы ненадолго избавлен от необходимости выслушивать нашептывания и грязные инсинуации. Он затушил сигарету и огляделся по сторонам, пытаясь сосредоточиться. Голова кружилась, все вокруг начинало расплываться... Но он был совершенно уверен, что в глазах пока не двоится. – Никогда не видел, чтобы тут было так оживленно, – озвучил он свои размышления. – Знаю, – совершенно по-кошачьи улыбнулся Шульдих. Ёдзи заморгал. Пока он пытался это обдумать, немец с неуловимой человеческим взглядом скоростью поднялся со своего стула и припер его к барной стойке, а сам Ёдзи не мог даже вспомнить, когда успел встать и повернуться к бару спиной, даже не предполагал, что в таком состоянии еще на подобное способен. Шульдих оперся руками о стойку, фактически его окружив. – Какого хера ты творишь? – возмутился Кудо, автоматически потянувшись к часам, словно мог хоть что-то сделать прежде, чем его остановят. – О, да ладно тебе, – угрожающе, вкрадчиво мурлыкнул Шульдих. – Только не говори, будто не понимаешь, что он во мне нашел. – А ты у нас весьма высокого мнения о своей персоне, да? – умудрился выдавить Ёдзи. Во рту у него внезапно пересохло. Его тело еще помнило, что совсем недавно было до крайности возбуждено, и до сих пор по этому поводу ничего предпринято не было. Шульдих ухмыльнулся. Что служило дурным предзнаменованием и – господи боже – завело его еще сильнее. Он действительно озабоченный извращенец... – Ох, как я мог забыть. Ты же предпочитаешь, когда твои мужчины - женщины, правильно? И с этими словами Шульдих изменился. Ёдзи, разинув рот, вытаращился на стоявшую перед ним женщину, у которой все еще были длинные распущенные рыжие волосы Шульдиха, его немного раскосые синие глаза и неизменная усмешка, но теперь это совершенно точно была женщина. Мелькнула мысль, что теперь он познакомился со столькими рыжими муже-женщинами, что ему до конца жизни хватит. – Ты... чт... ты... – начал заикаться он, когда Шульдих – Шульдих-женщина, – все также усмехаясь, придвинулся слишком близко для сохранения душевного равновесия. – Ты... ты... – Договаривай, раз начал, – предложил телепат, медленно обводя пальцем его подбородок. Ёдзи отшатнулся. – Я, в конце концов, мысли читать не умею, ах, нет, постойте... Кудо нервно оглянулся, гадая, заметила ли их Мика. Либо он так нализался, что у него начались галлюцинации, либо... – У тебя такие же способности как у Аи! Шульдих хохотнул. Его дыхание пощекотало ухо Ёдзи. – Ума у тебя – как у корюшки, на два заплыва, да, Кудо? – Эй! – возмутился Ёдзи. И, кроме того... – Корюшки не участвуют в заплывах. С невероятной скоростью Шульдих схватил Ёдзи за руку и, прежде чем он успел рыпнуться, прижал ее к своим дорогим штанам. Почувствовав под ладонью горячую твердую плоть, Ёдзи задохнулся и попытался вырвать руку. Шульдих еще крепче сжал его запястье. – Небольшой, но любимый мной фокус с сознанием, – проинформировал он безуспешно старавшегося высвободить руку Ёдзи. – Конечно, не совсем джедайская Сила. О, мне нравится. Сделай так еще раз. Ёдзи снова оглянулся на Мику, почти желая, чтобы она вмешалась, и одновременно ради ее же блага надеясь, что она не станет влезать. Она была занята с клиентами на другом конце бара и выглядела необычно измотанной. – О, но ты же все прекрасно понимаешь, – прошептал Шульдих, прижимаясь теснее. – Никто нас не побеспокоит, Кудо. Мы совсем одни. Блядь, если бы только голова так не кружилась, и если бы Шульдих не стоял так близко... – Да что ты сделаешь? – спросил Ёдзи, и дрожь в собственном голосе явственно слышал даже он сам. – Изнасилуешь меня прямо у всех на глазах? От внезапно зазмеившейся на губах Шульдиха довольной улыбки у него живот свело. – Знаешь, а я об этом даже не подумал. А ведь идея-то с большим потенциалом. Мне нравится, как у тебя мозги работают. И безо всякого предупреждения он грубо и больно поцеловал не ожидавшего такого Ёдзи прямо в удивленно приоткрывшиеся губы, потом с той же чертовой усмешечкой отпустил его. Неожиданно женский облик исчез, оставив обычного мужчину, который снова потянулся за своим пивом. – В другой раз, – пообещал он, садясь на стул. – Я не в настроении. Ёдзи снова закрыл глаза и запрокинул голову. Дыхание вырывалось короткими рваными вздохами. Губы горели. Член стоял колом. Похоже, натурал – понятие весьма растяжимое. За его спиной раздался голос Мики: – Принести тебе еще чего-нибудь, красавчик? Ёдзи застонал. – Думаю, о нем уже неплохо позаботились, – ответил за него Шульдих. Не глядя, Ёдзи схватил кружку телепата и в два глотка ее осушил. Шульдих возражать не стал. – С другой стороны, – продолжил немец, которому, судя по голосу, было очень весело, – я могу ошибаться. Мика приостановилась. – Ёдзи... – Еще, – простонал он, все-таки отлипнув от стойки, повернувшись, сев и уронив голову на сложенные руки. – Ради бога, принеси мне еще выпить. – Черта с два. Ни за что, если ты собираешься в таком состоянии сесть за руль. – Я довезу его до дома, – услужливо встрял Шульдих, собственнически положив руку на спину Кудо. Ёдзи содрогнулся. – Не волнуйтесь. – Ты американец? – Вовсе нет. Ей это явно не понравилось. – Ладно, кем бы ты там ни был. Только не вздумай с нами судиться. – Даю слово, – пообещал Шульдих. У ладони Ёдзи стукнул о полированную столешницу еще один стакан. Он поднял голову, мгновенно опрокинул его в себя и снова рухнул на стойку. – Мы все равно скоро закрываемся, – предупредила Мика. – Так что пора угомониться. Кудо предпринял слабую попытку добраться до бумажника. Шульдих громко вздохнул, и Ёдзи услышал негромкое шуршание. – Вот. За нас обоих. Пауза. – Здесь слишком много. С вас всего... Ёдзи с трудом поднял мотавшуюся голову, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шульдих любезно улыбается Мике. Шульдих? И любезность? – Оставьте себе. За беспокойство. – Мне-то как раз совершенно никакого беспокойства, – буркнула она, но деньги все же спрятала. Чертов Шульдих подкупил Ёдзиного бармена. Внезапно ему стало очень нехорошо. Он оттолкнулся от стойки и едва не упал. Шульдих его подхватил. – Стоять, Кудо. И не блевать на одежду. – Только бы... немного бы ее подправил, – пробормотал он, чувствуя во рту мерзкий кислый привкус. – Действительно, и с чего это меня считают мизантропом? – сокрушенно посетовал телепат. – Сюда. Ёдзи из последних сил цеплялся за предложенную руку, помогавшего ему выйти Шулдиха. Крохотная часть его сознания, каким-то чудом оставшаяся трезвой и здравомыслящей, орала, что это же Шульдих, Бога ради, он же психопат, смертельный враг, сумасшедший преследователь Аи. Однако большая часть его разума слишком промариновалась в алкоголе, чтобы хоть о чем-то беспокоиться. Но когда Шульдих сгружал его в ожидающее у входа такси, у Ёдзи хватило присутствия духа спросить: – Почему ты не убил меня? – Scheiße, – глаза Шульдиха расширились. – Так и знал, что что-то забыл. Ёдзи закатил глаза, и Шульдих осклабился. – Вам, мальчикам из Вайс, всегда так не терпится погибнуть увенчанными славой. Мертвым ты мне не нужен, Ёдзи. – Он снова наклонился к нему, в который раз за этот вечер вторгаясь в личное пространство. – Ты так потрясающе себя истязаешь. Я бы ни за что не посмел уничтожить подобное произведение искусства. Он опять поцеловал его, так же грубо и требовательно, как и в первый раз. Ёдзи закрыл глаза, размышляя о том, что, может быть, ему все-таки сблевать, но потом передумал. Не сказать, что сейчас он был совершенно беззащитен, но все же чертовски близко подошел к этому состоянию. «Правильное решение», – сказал прямо у него в голове ехидный голос Шульдиха. Дверца захлопнулась, машина понеслись по улицам Токио, назад, в трейлер, и только тогда до Ёдзи дошло, что стоило бы обеспокоиться тем, что Шульдих знает, где залегли Вайсс. Он вздохнул и закрыл глаза, игнорируя презрительные взгляды, которые бросал на него таксист. Так, значит, вот почему. Ая... Губы все еще горели. ***
Ая распахнул глаза. Что-то не так. Что-то его разбудило... в незнакомой комнате, да еще с кем-то в одной постели. Этот кто-то очень самоуверенно обнимал его за талию. Он вспомнил Юкио и улыбнулся. Потом посмотрел на часы. Черт. Черт! Стоило ему пошевелиться, как Юкио сильнее сжала его руку. – Что ты делаешь? Ты спала всего... час. Сжалься. Ему стало совестно. – Мне надо идти. Мне на работу рано вставать и давным-давно пора позвонить коллегам и сказать, что со мной все в порядке. – Ему совершенно не улыбалось, чтобы они подумали, будто он превратился в беспомощного раба Шульдиха для сексуальных развлечений и его нужно спасать. Они, наверное, волнуются. Вообще-то он не хотел уходить. Но должен. – Юкио... – Я рада, что хоть кому-то ты позволяешь волноваться о тебе. – Она включила свет и сонно моргнула. – Надо – значит, надо. О, подожди. – Она порылась на ночном столике, вытащила ручку. – Иди сюда, – синими чернилами Юкио написала телефонный номер на внутренней стороне его запястья. Кончик ручки царапал и щекотал кожу. – Мой сотовый. Теперь ты – подруга и любовница, Ая. Не забывай. Он не смог сдержать улыбку. И стоило ей его поцеловать, как решимость Аи ослабла. Пара минут никому не повредит... Нет. – Едва тебя не провела, – рассмеялась она. – Юкио, если бы у меня не было обязательств перед другими, мне не пришлось бы уходить. – Двигай, пока в краску меня не вогнала. А тогда придется тебя убить. Ему почти удалось не вздрогнуть. *** – Может, успокоишься, Оми? – зевая, спросил Кен. – Уже несколько часов прошло, – возразил Цукиено. Если он продолжит в том же духе, Кен точно станет очевидцем самовозгорания. Оми расхаживал по комнате, пытался работать за компьютером, но не смог сосредоточиться, пытался читать, снова принимался расхаживать по комнате... Он не давал Кену уснуть. Кен просто придумать не мог, чем бы его успокоить. Либо Ёдзи и Ая влипли в неприятности неизвестно где в городе, либо Ёдзи затащил Фудзимию в гостиничный номер и превратил Аю в своего секс-раба транссексуала ... И так тебя раз эдак, Кудо, за то, что заронил ему в голову такую мысль. Определенно ни та, ни другая перспектива Оми не приободрят. О второй Кену самому хотелось благополучно забыть. Оми подскочил, когда дверь начала открываться. Пьяный в стельку Ёдзи, кренясь, словно корабль в бурю, в гордом одиночестве ввалился в трейлер. Без Аи. Сейчас начнется. И точно, Оми мгновенно накинулся на Кудо. – Ёдзи! Что случилось? Где Ая? Глаза Ёдзи неестественно ярко сверкали. Легкомысленным жестом он отмахнулся от предмета благосостояния Фудзимии. – Она сама в состоянии о себе позаботиться. – Он, – с нажимом поправил Оми. – О, нет, поверь мне. Она – это она, – похабно осклабился Ёдзи. Глаза Кена расширились, когда эта чертова картинка опять замелькала у него в мыслях. Он услышал, как Оми выдавил: – Что ты сделал? – То, что она хотела, – с невыносимо самодовольным видом высказался Ёдзи. – О чем она просила. Кен закрыл лицо руками. – Ты... ты... – Оми был в бешенстве. Кен осторожно глянул на них в щелочку между пальцами, опасаясь пропитавшего сам воздух в комнате напряжения. Дерьмо, Ёдзи явно собрался сделать то, что делал каждый раз, когда не очень твердо держался на ногах: распустить язык. – Да, папочка, я это сделал. У тебя с этим какие-то проблемы? Оми, онемев, впился в него взглядом. Кипучая жажда деятельности, бившая в нем ключом всего несколько минут назад, казалось, сконцентрировались в его маленьком теле. Лицо Цукиено исказилось, и он изо всех сил ударил Ёдзи кулаком в живот, свалив на пол. – Оми! – заорал Кен, бросившись к ним. – Черт! Оми поднял Ёдзи за воротник и закричал: – Как ты мог? Как ты мог вот так... Он же тебе даже не нравится! Ёдзи был слишком пьян, чтобы сопротивляться. Настолько пьян, что, похоже, был в состоянии лишь тупо и изумленно моргать, глядя на Оми снизу вверх. Оми что-то орал, Ёдзи только озадаченно на него таращился, а Кен на безопасной дистанции ходил вокруг них кругами, пытаясь придумать с какой стороны вклиниться, чтобы это прекратить. Хотя Оми обычно выглядел милым малышом, тем не менее, он был смертельно опасен. – Да что б вам... – начал Хидака. – Какого черта здесь происходит? – спросил появившийся на входе Ая. Оми и Ёдзи уставились на него, а Кен, воспользовавшись тем, что они отвлеклись, отодрал руки Оми от горла Кудо. Ёдзи был пьян настолько, что без поддержки едва мог держаться на коленях; на свое счастье, он осел на пол, а не рухнул лицом вниз. В отличие от остальных Вайсс, Ая был холоден и собран, хотя и выглядел немного взъерошено. Ая, которого трахнул Ёдзи, если верить словам Кудо. Кен не знал, трахнул ли Ёдзи Фудзимию, но не знал и обратного. Его пугало, что идея эта не вызывала в нем полнейшего изумления, но после того, как Кен впервые увидел Аю с сиськами, он утратил способность удивляться любым его поступкам. Кроме того, Ёдзи не раз и не два во всеуслышание заявлял о своих намерениях. Однако после их недавней беседы он чувствовал большее разочарование в Ёдзи, чем имел на то право. – Гм, – кашлянул Кен. – Они ругаются из-за твоей добродетели. Опять. Ая открыл рот, видимо намереваясь что-то сказать, но передумал. – И это называется «добро пожаловать домой, Ая», – наконец, раздраженно и расстроенно протянул он. – Ая... – начал Оми. – Заткнись. – Фудзимия опустился на колени рядом с полубессознательным Ёдзи и запрокинул ему голову, принюхиваясь к дыханию. – Он пьян. – В общих чертах, мы так и решили, – вздохнул Кен. Ая поднялся, потянув за собой Кудо. – Я уложу его в постель. Вы, двое, сидите здесь. – Где тебя черти носили? – спросил Оми. Аю такой тон, видимо, озадачил. – Мне нужно было прочистить голову. – Пожалуйста, в следующий раз звони. – Хотя Оми немного успокоился, его голос все еще звучал неприятно резко. Ая кивнул, затем помог Ёдзи проковылять в комнату. С искаженным лицом Цукиено наблюдал, как они уходят. – Оми, что, черт возьми, на тебя нашло? – спросил Кен. Оми всхлипнул. Лицо у него было порозовевшее и несчастное, и Кен с легким шоком понял, что, несмотря на то, чем они зарабатывали на жизнь, во всем, что было действительно важно, Оми оставался ребенком. – Он должен был защищать Аю, – пролепетал Цукиено, – А он им воспользовался. – Мы же об Ае говорим, правильно? – криво улыбнулся Кен. – Думаешь, Ёдзи смог бы сделать что-нибудь против его воли? – Он взъерошил Оми волосы. – Давай-ка, сядь, – сказал он, подводя малыша к кухонному столу. – Я тебе чаю заварю. Оми безразлично глядел в никуда, пока Хидака суетился на крохотной кухоньке, доставал чайник и две чистые кружки, ставил воду кипятиться. Спустя некоторое время он сказал так тихо, что Кен едва расслышал: – Он ведь никогда меня не захочет, да? Кен помедлил. Ему совершенно не хотелось ввязываться в дикий любовный треугольник, сложившийся у его друзей. Но Оми был таким несчастным. – Не знаю, – все же ответил он. – Я, честно, не могу говорить за Аю. И вряд ли кто-то сможет. Никто не знает его настолько хорошо. Черт, да я не уверен, знает ли Ая себя. – Ёдзи знает, – пробормотал Оми. – Да? – Кен непроизвольно оглянулся на спальню в задней части трейлера, гадая, чем же они там сейчас занимаются... Он отчаянно замотал головой, пытаясь отделаться от этой мысли. – Я бы не был так уверен. Слушай, Оми, я могу ошибаться, но думаю, Ая любит тебя настолько сильно, насколько только способен. – Возможно, теперь этого недостаточно, – тихонько возразил Цукиено. Всем им было прекрасно известно, какой поганой бывает иногда жизнь и насколько они в таких случаях беспомощны, поэтому-то Кен и не стал напоминать об этом Оми. – Как только кошмарная парочка, наконец, уляжется, давай немного поспим, лады? Жизнь покажется куда приятней после того как хорошенько выспишься. ***
– Значит, это мне компаньонка нужна? Да стоило тебя всего на пару часов без присмотра оставить, как ты тут же влип в неприятности, – бурчал Ая, кривясь под тяжестью тела Ёдзи, давившего ему на плечи и бок, скорее, волоча Кудо вперед, чем помогая ему переставлять ноги. – Нечего сказать? Редкий случай. – Не нежничая, он сбросил Ёдзи на койку, потом снял с него очки и ботинки. С плащом он возиться не пожелал. По крайней мере, сейчас Ая не чувствовал никакого возбуждени. Возможно, секс дважды за ночь и напившийся до полусмерти Ёдзи этому поспособствовали. – Я все еще расстроен, но понимаю, что случилось сегодня вечером, – сказал Ая, вспомнив слова Юкио о том, что нельзя позволять ситуации нагнетаться. – Я не держу на тебя зла. – Ёдзи был честен относительно причины своего интереса, а вот Ая выдавал его за нечто, не имевшее к действительности никакого отношения. Ёдзи выглядел несчастно, но это могло быть результатом опьянения. – Я не хотел так тебя расстраивать. Это был просто... шок... Ну, ты понимаешь? – Понимаю. Но, может, хотя бы перестанешь травить Оми? – выражение лица Цукиено и опасные, угрожающие нотки в его голосе беспокоили Аю. Ёдзи отрубился. Замечательно. Придется подождать до утра, чтобы понять, как теперь все между ними будет. Наверное, лучше было бы, не откладывая на завтра, разобраться с этим сейчас, пока Ая еще пребывал в благожелательном расположении духа, но, к сожалению, тут уж ничего нельзя было поделать. конец четвертой главы
«Жестокая игра» - фильм режиссера Нила Джордана, получивший "Оскар" за лучший оригинальный сценарий. Повествует он, в числе прочего, об отношениях террориста из ИРА с транссексуалкой, о чем он совершенно не подозревает и выясняет правду, только обнаружив соответствующий орган, впервые попытавшись заняться с ней любовью. Подробности о сюжете фильма можно узнать из статьи Википедии (примечание переводчика). | |||
| Просмотров: 1059 | Рейтинг: 5.0/1 | | |||
| Всего комментариев: 0 | |
