Fairy stories

Из трех сетов они выиграли у Маруи с Джакалом два, но 7:5 и 7:6. Атобе качал головой – для вот именно этого чемпионата такой результат был не слишком хорошим.

- У меня есть блистательная идея, - заявил он. – Уговоришь Янаги завтра поиграть с нами? Я берусь добыть нам Инуи.

Санада замялся.

- Мне бы не очень хотелось, чтобы вся команда знала...

Маруи выглянул из-под полотенца:

- Ты чего? Все знают давно. Янаги тебя и вычислил.

- Давно?! – внутри что-то екнуло. – А... а Юкимура...

- Янаги ему сказал сразу же.

- А он?..

- Ну, скажем так, - Маруи неторопливо сложил полотенце вчетверо; похоже, ему доставляло удовольствие мотать Санаде нервы. – Не то чтобы он был в ярости, но... в твоих интересах, чтобы вы выиграли этот чемпионат. А Янаги, между прочим, знал, что такая идея будет, и сказал, что лучше бы вы позвали Нио с Ягю, от них больше пользы.

- Ему, пожалуй, виднее, - сказал Атобе. – Санада, организуешь?

Санада машинально кивнул. При мысли о том, насколько Юкимура недоволен, у него холодели руки. Еще минимум полтора года Юкимуре не бывать капитаном теннисного клуба, сейчас они только друзья, но... жутко было все равно.


Все три сета в матче с Ягю и Нио закончились на тай-брейке, два из них Атобе с Санадой выиграли. В любой другой ситуации это можно было бы назвать хорошей победой, потому что играть с этим дублем сейчас было все равно что пытаться, как в сказке, удержать волшебника, оборачивающегося то змеей, то тигром, то огнем, то водой. В другой ситуации, но не когда требовалось победить с большим отрывом.

- Полгода – и вы стали бы безупречным дублем, Санада-кун, Атобе-кун, - сказал Ягю. – Но завтра и послезавтра, к сожалению, перспективы не столь радужны.

- Пури, - добавил Нио. Он выглядел безудержно довольным жизнью. – Мы все придем на вас смотреть.
Санада не был уверен, что ему нравится эта идея, но его мнения никто не спрашивал. Хорошо еще, что «мы», скорее всего, ограничивалось командой, а не клубом.

Состояние неуверенности в себе Санаде очень не нравилось. А демонстрировать другим собственную несостоятельность вообще было... немыслимо, да.

Впрочем, немного грело душу то, что у Атобе, скорее всего, были те же самые проблемы – и возможно, что и в более серьезном масштабе. За него-то и весь теннисный клуб Хетей мог явиться болеть, сколько их там, две сотни человек?.. и он их руководитель, знамя и светоч. По крайней мере, еще совсем недавно был.

С другой стороны, если «мы» включало и Юкимуру... ох, лучше бы весь клуб, но без него.

В этот день Санада уехал домой рано: он хотел нормально выспаться перед игрой – единственное, что он еще мог сделать для выигрыша. Настроение было мрачное, с таким выходить на корт – последнее дело, но что-то сделать с этим было сложно.


Утром первого дня соревнований погода неожиданно улучшилась: термометр показывал +22, редкие облачка ползли по высокому осеннему небу, ветер чуть-чуть ерошил волосы.

Участникам нужно было появиться на стадионе за два часа до начала чемпионата; Санада приехал минута в минуту и немедленно оказался подхвачен вихрем в лице Атобе, который если и не ночевал на этом стадионе, то явно приехал уже давно, поскольку знал, казалось, каждый уголок. Им моментально выдали комплекты формы, листовки с порядком выступлений, списки участников всех команд, указали сектор, выделенный на стадионе для японской команды, раздевалку.

Среди участников мелькали смутно знакомые: выделялась светлая грива Хиракобы из Хига, настороженно поблескивал глазами Камио из Фудомине...

- Как видишь, никого достаточно интересного, - откомментировал Атобе.

- Четыре пары от Японии. Даже если мы выиграем, и даже если мы выиграем блестяще, это еще отнюдь не означает победы нашей команды.

- Ошибаешься. Если нам удастся взять все шесть сетов всухую, то даже если остальные пары проиграют, лишь бы со сколько-нибудь пристойным счетом, это даст нашей команде первое место в зачете. Я считал.

- Всухую... Оптимист.

- Санада, мы собрались играть на международном чемпионате по теннису! Пессимизм оставь за пределами стадиона.

И правда, подумал Санада, что это он. Разумеется, не всухую, но обыгрывали же они лучшие пары страны. Почему бы и теперь не показать приличный результат?..

Стадион начинал заполняться народом, в нижних рядах показались бело-серые куртки – команда Хетей явилась болеть за экс-капитана в спортивной форме. Странно, что только команда. Неужели Атобе не заручился поддержкой всего клуба?..

- Смотри, с этими мы играем сегодня, - Атобе указывал на двух крепышей в ало-голубых форменных куртках. Новая Зеландия, братья-погодки по фамилии Райт. – Про старшего говорили, что у него подача мощнее, чем у Оотори.

Санада повел плечами, вспоминая ощущения от «Шквальной подачи». Еще мощнее?.. Хорошо бы выдержали струны ракетки.

- А что про младшего?

- Что быстро бегает.

- Исчерпывающе.

- Я поздно начал собирать информацию. Пойдем разминаться?

Значит, сообразил Санада, до очень недавнего времени Атобе не планировал участвовать в этом чемпионате. Интересно, какая вожжа попала ему под хвост. Чем так важны именно эти соревнования, что ради них Атобе кинулся учиться играть в паре и добывать себе партнера практически шантажом?..

- Атобе.

- М?

- Почему ты не позвал к себе в пару, например, Ошитари?..

- Ты лучше, - без малейшего колебания ответил Атобе. – Ты лучше всех, на кого я мог бы рассчитывать.

- Благодарю, но с чего ты это взял?

- Санада, - Атобе приостановился, поглядел весело, - ты хоть знаешь, что в национальном рейтинге по соотношению побед и поражений ты второй? Во всей стране. После Юкимуры.

Санада чуть не подавился воздухом.

- А... а ты?

Атобе скривился:

- Пятое место пополам с Тезукой, после Ширайши и Фуджи. Считаются, конечно, только официальные матчи. А ты просто этим не интересовался, видимо. Помнишь, я говорил, что ты весьма желанный игрок для японской команды? Именно из-за рейтинга.

- Я бы с удовольствием и дальше этого не знал, - пробормотал Санада себе под нос.

- Не думай об этом, думай о чемпионате, - посоветовал Атобе беспечным тоном. – У нас есть полчаса для разминки, потом стоило бы все же посмотреть матч Камио-Ишиды.

Санаде было неуютно, как иногда бывает в новых ботинках – размер тот, но что-то не так. Он давно уже не играл на соревнованиях, не чувствуя за собой команду. Словно холодный ветер дул в незащищенную спину...

Но Атобе сегодня просто лучился уверенностью и энтузиазмом, они распространялись вокруг него, как мощная аура, и это медленно, но верно заставляло успокоиться, сосредоточиться на том, что творится на корте. Наверное, вот за это – точнее, и за это тоже – Атобе любит его команда.


В сектор участников они вернулись, когда первые дубли уже пожимали друг другу руки. Шли два матча одновременно: на одном поле Камио и Ишида сражались против корейцев, на другом незнакомые ребята из Саппоро – против австралийцев.

Северяне держались стойко, хотя австралийская пара прессовала их нещадно.

- Эти ребята не попали на Национальный – у них было первое место в региональном чемпионате, но их капитан с еще одним игроком угодили в аварию, получили травмы, и команда снялась с соревнований, - тихо пояснил Атобе.

- Жаль. И их, и... возможно, они показали бы красивую игру.

- Наверняка. Если судить по этому дублю.

Северяне действительно играли красиво. Терпеливо дожидались ошибки противника и немедленно били в слабое место. Но чем дальше, тем яснее становилось, что при отточенной тактике и безупречной точности ударов они уступают австралийцам в физической подготовке. Первый сет они оставили за собой со счетом 6:3, но уже можно было заметить, что долго они так не протянут.

- Если у них не включится какое-нибудь второе дыхание, просветление или «синхро», можно считать, что австралийцы выиграли.

- Скорее всего, ребята поборются за очки.

- В этом сете наверняка, в следующем их будут размазывать по корту.

- Зато у нас есть дубль из Фудомине.

Ишида и Камио взяли первый сет 6:1 и, судя по всему, не собирались сдавать позиции.

- Они сильно выросли со времен Канто, - заметил Атобе, - и даже с Национального. Но Камио слишком азартно бегает, рискует выдохнуться.

- Возможно, Ишида в состоянии его прикрыть на время передышки.

- Было бы хорошо, но этой паре не свойственна продуманная тактика. Взгляни, Камио уже готов свесить язык на плечо. Как бы их не догнали.

- Не догнали. Но 6:4. А на соседнем поле 6:3 в пользу Австралии.

- Да, и там сейчас будет очень печально. Лучше не смотреть. Кстати, такими темпами нам играть минут через пятнадцать. Не хочешь короткую пробежку для разогрева?

Покрытие пружинило под ногами – искусственная трава, отметил Санада, медленный корт – медленнее, чем он привык за время тренировок с Атобе, это хорошо, это даст меньше напряжения на ноги и добавочные доли секунды на оценку ситуации. Но подача – братьев Райт, и вот это уже скверно, надо быть как можно осторожнее.

И он не спросил, который из братьев старший.

- Эван, - словно услышав его мысли, сказал Атобе, не оборачиваясь, - тот, которому ты руку жал.
А на подаче сейчас, значит, младший – Найджел. Чуть проще?..

Алые с голубым футболки – нестерпимо яркие. Впрочем, можно надеяться, что белая с красными полосами японская форма бьет противнику по глазам ничуть не хуже. И короткий взгляд на трибуны не цепляется за знакомое желтое с черным или красное... Не пришли? Опоздали? Отсюда не видно? А, неважно... сейчас – неважно.

Мячик постукивает о землю, время растягивается, зрение обостряется до предела, так, что становятся различимы капельки пота над верхней губой у старшего из братьев, он стоит у самой сетки... младший прогибается назад в замахе, с гулким звоном струны ракетки соприкасаются с мячом...
Началось.


Синхронность у братьев Райт была отменная, но, пожалуй, не лучше, чем у Шишидо с Оотори. Эван и вправду подавал так, что от мячика хотелось спрятаться, и со второй попытки Атобе перестал даже пытаться брать эти подачи: его сносило. Приходилось подскакивать и подменять его на приеме, но это не напрягало, даже получалось в своем роде изящно, когда Атобе ускользал из точки, где находился, к сетке, а Санада перемещался на его место, отбивал подачу и уходил сторожить заднюю линию.
В целом манера игры братьев была несложной, и после тренировки с Нио и Ягю казалась легкой задачкой. На счете 5:2 в первом сете подача перешла к Атобе, и он, красуясь, добил противников четырьмя подряд «Тангейзерами».

Трибуны завывали. На втором корте Хиракоба в паре с кем-то незнакомым из южан уже начали второй сет, выиграв первый 6:0.

- Мы отстаем, - заметил Атобе, - этак мы не будем первыми по очкам.

- Кажется, ты заботился о выигрыше японской команды в целом?..

- А разве это мешает мне думать и о нашей частной победе в рамках общей?

- Не мешает, - вынужденно согласился Санада.

- Осторожнее теперь, - Атобе занял свое место на корте, - мы их разозлили. Либо они начнут лепить ошибку за ошибкой, либо покажут нам что-то классом покруче, чем было до сих пор...

- Знаю.

Очень хотелось сказать грубее: «Знаю и без тебя», но... потом, это можно будет высказать потом. После чемпионата. Не до того сейчас.

«Классом покруче» пошло сразу: Найджел начал исчезать. То есть, разумеется, он никуда не исчезал, он всего лишь перемещался так, что на мгновение пропадал из виду и за это время успевал оказаться в неожиданной точке корта. И атаковал.

Пропустив один мяч, Санада буквально впился взглядом в фигуру Найджела, пытаясь не попасться на трюк, сморгнул, когда ало-голубая фигура растворилась в воздухе и, вздрогнув от возгласа Атобе «Справа!!», чудом успел подставить ракетку. Мяч взвился над сеткой, Эван взлетел в воздух, провел добивающий удар.

Атобе сбил мяч на другую сторону, не дав ему коснуться корта.

- Он как пятнадцатый камень в Рёандзи! – бросил он Санаде.

Никаких объяснений больше не требовалось. Найджел «исчезал», если смотреть на него с одной точки корта, но оставался прекрасно видимым для наблюдателя в другой точке.
Больше они на этот прием не попадались.

Отдав гейм и сообразив, что техника больше не действует, братья Райт попытались сбить противников с толку «двоящимися» мячами. Затем увеличили темп игры.

Сет затянулся, драться приходилось за каждое очко.

- У меня голова кружится, - сквозь зубы признался Атобе, когда судья объявил 6:0.

- Мы уже выиграли матч, можно немного расслабиться, - предложил Санада, у него тоже немного рябило в глазах и о грядущем третьем сете он думал с тихим ужасом.

- Нет. Я хочу внутрикомандную победу.

Санада только вздохнул.

Однако все оказалось не так уж страшно. Проиграв сет всухую, братья Райт упали духом, почти не сопротивлялись, и третий сет достался Санаде и Атобе намного легче, чем второй. Атобе даже провел «Рондо разрушения», завершая шестой и последний гейм.

Руководители сборной многословно поздравляли: счет был лучшим за сегодня, южане тоже выиграли свой матч, но 6:0, 7:6, 3:6.

- Останемся смотреть остальное, или ну их? – вяло поинтересовался Атобе, он явно предпочитал «ну их», и Санада был склонен согласиться. Они выиграли, выиграли хорошо, но это потребовало очень много сил – пожалуй, слишком много, а ведь братья Райт были не самым шикарным дублем этих соревнований. И еще... общего ритма так и не чувствовалось.

- Но разве можно уйти раньше?

- Формально – нет, - Атобе пожал плечами, и Санада вздохнул: ну разумеется, глупые формальности - не преграда для Его Великолепия. – Пойдем, машина уже ждет. Быстро переоденемся и на выход, я хочу поскорее отсюда исчезнуть. Атмосфера не вдохновляет.


В салоне лимузина можно было откинуться на мягкую спинку сиденья, вытянуть ноги, выпить свежевыжатого сока и почувствовать себя царем природы. Санада даже не подозревал, что можно так устать от теннисного матча. Игра с Тезукой на Национальном была утомительнее физически, но вот морально...

- Тяжелая работа – играть в паре.

- Да.

Атобе, против обыкновения, был лаконичен.

- Ну и как – что там с играть про «теннис – это здорово»?..

- Ничего. Может, действительно, через полгода бы... но полугода у нас нет.

- Да ладно, - видеть Атобе подавленным было... почти так же неприятно, как видеть его беспомощным после травмы. – Мы же хорошо играли.

- Это новозеландцы играли так себе.

- Атобе...

- А?

- Отвлекись.

- Что?.. – Атобе недоуменно хлопнул ресницами, и Санада поспешил продолжить:

- Не думай об этом, сейчас нет смысла. Отвлекись на что-нибудь. Хоть вон в парк аттракционов съезди, что ли.

Атобе фыркнул:

- Развлечение не из моих любимых. Хотя ты прав, конечно, отвлечься нужно... Слушай, а поехали в караоке-клуб?

- Караоке?!

- Ну да. По-моему, лучший вариант, а? Физически – не напрягает, в меру дурацкая затея и очень хорошо отвлекает от... всего.

Санада порадовался, что в лимузине затемнены окна и в полусумраке не видно, как он краснеет.

- Я не пою.

- Вот и начнешь.

- Я не умею!

- Это совершенно необязательно.

- Если там вдруг окажется кто-то знакомый...

- Во-первых, вряд ли, а во-вторых, сними кепку, тебя никто не узнает.

- Но... – начал было Санада, однако Атобе уже нажал кнопку селектора и назвал водителю адрес.

- У тебя есть еще какие-то возражения? – переспросил он затем.

- Слушай, ты вообще когда-нибудь принимаешь во внимание чужие мнения?..

- Всегда, когда они могут быть полезны, - невозмутимо отозвался Атобе, он оживал на глазах, возвращаясь к прежней манере поведения.

Санада тихо вздохнул. Возможно, караоке – не самая большая цена за приведение напарника в порядок.


- Санада, а ты, оказывается, умеешь врать, - весело удивился Атобе, когда Санада, сгорая от стыда, удрал со сцены, где исполнял что-то из популярной эстрады прошлого десятилетия.

- Это ты о чем?!

- Ты сказал, что петь не умеешь. Соврал. Поешь ты очень недурно, а если перестанешь стесняться, переплюнешь всех, кто сейчас тут есть, исключая меня.

- Издеваешься.

- Ничуть. Проверим?

- Как?!

- Иди пой дальше.

- Атобе...

- Хорошо, споем дуэтом? Для начала.

- Слушай, я...

- Возражения не принимаются.

Надо срочно учиться говорить «нет» и даже «ни за что!», обреченно думал Санада, пока Атобе листал список композиций, пригодных для исполнения дуэтом.

Впрочем, вдвоем на сцене действительно было не так неуютно. Атобе вообще чувствовал себя как рыба в воде, очень удобно было стоять в его тени и сосредотачиваться на мелодии. Постепенно нервная дрожь отступила, исчез комок в горле, и Санада начал улавливать моменты, когда стоит взять дыхание, когда вступить или оборвать ноту – в рамках известной мелодии, оказывается, было столько возможностей делать что-то интересное вдвоем...

Им хлопали, оказывается.

- Еще! – обернулся Атобе, у него горели глаза, и этот вопрос-требование-просьба...

- Давай еще.

А ведь и верно, он в самом деле соврал. Петь он умел – раньше; у него всегда были отличные оценки по пению – пока, единственный раз, его не услышал брат. И не заявил, что с таким голосом разве что с воронятами в парке общаться. У Генъичиро в этот момент ломался голос, но это не показалось ему сколько-нибудь уместным оправданием. И с тех пор он больше не пел.

Похоже, зря.

Они перепели почти все, что оба знали из списка, и угомонились только тогда, когда Санада осип с непривычки. У них неплохо сочетались голоса: более высокий и мягкий у Атобе, низкий и резковатый у Санады, особенно когда они рискнули петь разные партии – Санаде начал представляться значок инь-ян, переплетение противоположностей, вода и ветер... С Атобе было удобно и даже как-то уютно петь.


- Поехали, закинем тебя домой, - сказал Атобе, когда они выбрались на улицу – ошалевшие от непрерывной светомузыки, напевшиеся до легкого кислородного опьянения, с еще звучащими в голове мелодиями. – Завтра можно на стадион позже, и наш матч девятый в очереди. Насмотримся...

- Знаешь, я бы как-нибудь повторил вылазку, - осторожно сказал Санада, поглядывая на яркую вывеску клуба.

- В любой момент. Хоть завтра же, если успеем. И с большим удовольствием, честно. Я хорошо звучу на твоем фоне...

Последняя фраза прозвучала так, что Санада даже задумался на секунду, а не была ли это шутка. Хотя, конечно, Атобе... да нет, показалось, наверное.


Второй день чемпионата тянулся, как резина. Атобе успел сходить пообщаться со своей командой, вернуться, пообщаться еще с кем-то, познакомиться с давешними северянами и познакомить с ними Санаду, они сыграли гейм для разминки с Камио и Ишидой, потом гейм с Хиракобой и его напарником, посмотрели матчи корейцев и китайцев...

- Странно организованное мероприятие. И не развлекательное толком, и не блестящее по спортивному уровню, - сказал Атобе. – Такое впечатление, что взялись осваивать какой-то грант и делают это без малейшего представления о том, как надо.

- Ты бы сделал, как надо?

- Я – да, - прозвучало как само собой разумеется. – Правда, пришлось бы через подставных лиц: отцовская корпорация этим заниматься не станет, а я несовершеннолетний. Между прочим, твои так и не появились?

- Я их не видел. Но если они пришли не в форме, то и не увижу, стадион большой.

- Непатриотично относительно команды, приходить не в ее цветах, а-а?

- Наоборот, - Санада тяжело вздохнул. – Я играю не за команду, поэтому явись они в риккайских цветах – боюсь, это означало бы, что Юкимура... что команда на меня очень зла. Общественное порицание.

Атобе поднял брови:

- В самом деле? Мне не показалось, что ваши дубли были сколько-нибудь возмущены твоим поведением.

- Сложно объяснить, - Санада махнул рукой. Он действительно не смог бы объяснить словами, как именно изменялись отношения в их команде в зависимости от ситуации. Он это просто чувствовал, и очень точно. Да, тем из риккайцев, кто участвовал в их тренировках, было весьма любопытно, что из этого выйдет, но одно дело тренировки, а другое – соревнования, в которых ты играешь не за своих.

«Свои» и «весь остальной мир» - это было для Риккая чем-то очень глубинным, и Санада, злостно нарушающий границы, наверняка вызвал очень острое недовольство. Как минимум у Юкимуры.

- Мы играем следующими, пойдем разогреваться, - позвал Атобе.

На корт Санада выходил с дивной пустотой в голове: о команде он старался не думать, об игре с Атобе и думать было нечего – все, что могли, они уже обсудили и прикинули не по одному разу.

Вокруг были вяло реагирующие трибуны – к девятому матчу зрители подустали; зелень корта, черно-зелено-желтые майки австралийцев, белая с алыми росчерками фигура Атобе маячила слева, в голове позванивали вступительные аккорды из песенки, которую они пели вчера последней: про лодку, скользящую по реке под дождем. Очень жизнерадостная песенка в ритме летнего ливня.

Имена противников в этот раз были труднопроизносимы. Фамилия того, что сейчас должен был подавать, была Спрингфилд – по слогам Санада это выговорил. А вот второго, чернявого и горбоносого коротышку, звали так, что даже Атобе, свободно говоривший на трех европейских языках, минут пять пытался это прочесть, а потом пошел спрашивать у руководителя австралийской сборной.

«Он сербский эмигрант, и звать его Мыркшич, - сообщил он, вернувшись. – Ну или как-то так, у них у самих языки в узел завязываются при попытке это произнести.» Договорились, если понадобится, обозначать австралийцев «С-кун» и «М-кун».

Матч начался степенно, размеренно, даже тяжеловесно. Похоже, австралийцы прощупывали незнакомую пару, искали слабые места. Санада и Атобе занимались тем же самым, но...

- Нашел что-нибудь?

- Нет. Ты?

- И я нет.

- Скверно.

- Продолжаем.

На счете 1:1 австралийцы бросились в атаку всерьез.

Мыркшич оказался акробатом наподобие Кикумару. Он вертелся, прыгал, брал мячи в из таких поз, которые для большинства людей означали бы падение с переломами. Что еще хуже, Мыркшич, похоже, прекрасно видел, где у противников возникает рассогласование действий. Он подмечал малейшие детали, клал мячи так, что – казалось – к ним еще можно успеть, но в результате ни Атобе, ни Санада не успевали – на шаг, на волос.

«Вот это получится, если научить Нио имитировать Кикумару», бегло подумал Санада.

Спрингфилд пока особенных талантов не проявлял, и это настораживало еще больше.

Первый сет Атобе и Санада проиграли 6:4. Это было... болезненно.

Во втором сете стало еще хуже, потому что подключился Спрингфилд. Высокий и худой, чем-то похожий на Чинена из Хига, он, оказывается, умел бить укороченные «снэйки», и мячик летал над сеткой непредсказуемыми параболами. Но еще неприятнее было то, что австралийцы оказались исключительно слаженной парой: наверное, это и есть то, что называется «перекрыть все слабые места одного сильными другого». Они подстраховывали друг друга, уступали выгодные позиции, выполняли комбинации...

4:0.

Атобе злился, начисто растеряв заразительную уверенность. Хотелось подойти, одернуть его, но Санада понимал: выйдет только хуже. В голове все крутилось про лодочку под дождем, ему представилась белая лодка с красной полоской вдоль борта на бурных зеленых волнах... Лодка явно собиралась тонуть.

- Ты чего там бормочешь? – окликнул Атобе.

- Я?.. а, это про лодочку...

- Какую лодочку?!

- Вчерашнюю лодочку. Которая под дождем. Заело.

- Лодочка! – фыркнул Атобе яростно. – О чем ты думаешь!

А следующий гейм они взяли в четыре подачи. Легко, непринужденно, как будто не мучились только что, не доставая до мяча и успевая лишь провожать его взглядом.

Противники удивились.

Атобе недоуменно посмотрел на Санаду.

- Я не понял, что это было?

- Не знаю. Это важно?

- Неважно. Продолжаем. И чтоб тебя с твоей лодочкой... у меня тоже теперь заело!

4:1.

4:4.

6:4.

Австралийцы имели несколько потерянный вид. Нечасто противник отыгрывается при счете 4:0.

- Атобе.

- А?

- Ритм.

- Хм?

- Лодочка.

- ...Да. Глупость какая...

- Но мы его нашли.

- Надо было неделей раньше отвести тебя в караоке!

- Не было повода.

- Лодочка, х-ха...

Третий сет давался тяжело, даже несмотря на обретенный ритм. Австралийцы сражались изо всех сил, счет был 4:3...

Санада и Спрингфилд устроили дуэль у сетки на коротких передачах – каскад ударов, где проигрывает тот, кого первого подведут мышцы или реакция. Спрингфилд дрогнул, но подскочил Мыркшич, подхватывая у самой земли пропущенный было мяч.

Он послал мяч через сетку, но при этом толкнул плечом и так уже теряющего равновесие партнера. Спрингфилд неловко взмахнул руками, как крыльями, и его ракетка с размаху врезалась Санаде под ребра снизу вверх.

- Тридцать-ноль! – возвестил судья; значит, Атобе этот удар принял, подумал Санада, сгибаясь и вспоминая, как дышать.

- Oops... I'm so sorry... – прогудел над головой Спрингфилд.

- Ни... че... го... – выдохнул Санада по слогам. В глазах плавали цветные круги, воздух казался слишком плотным и шершавым.

Подскочил Атобе:

- Что с тобой? Ты цел?

- К-кармическое... воздаяние, - говорить было трудно. – Пять минут... хотя бы три... черт.

Трех минут на отдых в разгар гейма никто им не дал бы.

- Отойди в угол корта, - сказал Атобе тихо. – Я справлюсь. Отдыхай.

Скорее всего, это означало потерю гейма. Играть в одиночку против двоих – фантастика. Если бы еще была подача Атобе... Но выбора не было, Санада отошел к задней линии и замер, пытаясь усмирить дыхание и не обращать внимания на горечь во рту. Нужно было прийти в себя как можно скорее.

Подавал Мыркшич - подачи у него были стремительные и точные. Атобе встал точно в центре площадки, глубоко вздохнул... и Санаде показалось, что он видит, как воздух закручивается вокруг напарника косой воронкой.

Зона?!

Но нет, это не была Зона. Это было что-то совсем иное. Оно не изменяло траекторию мяча – но Атобе каким-то образом все время знал, где мяч окажется. Он метался по корту на пределе возможной скорости, но успевал. Один против двоих.

На мгновение Санада увидел глаза Атобе – светлые-светлые, почти светящиеся льдистой голубизной.

- Гейм! Атобе-Санада, пять-три!

- «Ледяной рай», - торжествующе улыбнулся Атобе. – Все-таки успел. Я могу видеть весь корт, сколько бы на нем не было людей. Восхищайся моим искусством.

- Восхищаюсь, - отозвался Санада совершенно искренне.

Дышать было еще больно, но надо было играть. Санада встал на подачу, постучал мячиком оземь, растягивая время, – добирал секунды отдыха. Атобе упер локти в колени, плечи ходят ходуном – устал. Один гейм, еще только один гейм...

Австралийцы усилили натиск. 0:15. 15:15. 30:15. 30:30... Они шли ровно, и Санада понимал: упущенный сейчас гейм будет означать для них проигранный матч. Они слишком устали.

Но ритм вел их, держал на плаву, уже не нужно было вслушиваться, чтобы понять, где партнер – они чувствовали друг друга кожей, как чувствуют ветер и дождь, как лодка чувствует качающие ее волны.

Последняя подача – если только они сумеют сделать ее последней.

Австралийцы тоже устали, Мыркшич отбил мяч слишком высоко, и Атобе взвился в воздух – добить, завершить эту игру. На трибунах затаили дыхание, стало тихо, и Санада уловил краем сознания вопль откуда-то справа:

- Капитан, осторожно!!

Мяч врезался в линию разметки перед носом у Спрингфилда, оставив небольшую вмятину.

Атобе, прыгнувший чуть-чуть слишком вперед, извернулся в воздухе, чтобы не задеть сетку, приземлился на ноги и тут же с тихим удивленным возгласом упал.

- Шесть-три! Гейм, сет и матч – Атобе-Санада, Япония!

Санада подошел, протянул Атобе руку, тот попытался подняться – и сразу сел обратно.

- Что за ерунда... – протянул он растерянно, - нога не слушается.

Подошли австралийцы, посмотрели вопросительно. Атобе, сидя на земле, ослепительно улыбнулся им, быстро сказал что-то по-английски, потом Санаде:

- Подними меня, а?

Руки противникам они пожали, просто Атобе при этом почти повис на плече у Санады. Трибуны гремели аплодисментами и приветственными криками, пестрели японские флажки, к корту уже торопились служители с носилками.

- Не мог же я ногу сломать, - мрачно пробормотал Атобе.

- Болит что-нибудь?

- Лодыжка так, слегка... я приземлился нехорошо, думал – растянул...

Санада пошел рядом с носилками, хотелось понять, что творится. Вокруг уже толпились – команда Хетей с радостно встревоженными лицами, пара репортеров с громадными фотоаппаратами, руководитель сборной...

- Пропустите, пропустите! – забормотали где-то сбоку, и сквозь толпу протиснулась незнакомая женщина лет двадцати пяти. Репортеры немедленно наставили на нее объективы, но их тут же ненавязчиво оттеснили два плечистых типа в строгих костюмах. Телохранители.

Женщина быстро склонилась над Атобе, поцеловала его в лоб.

- Ты замечательно выглядел, дорогой, - проворковала она, - я видела всю игру с самого начала. Мы тобой гордимся. Надеюсь, с твоей ногой ничего серьезного... Прости, мне нужно уезжать, самолет через час. Навести нас на выходных, хорошо?

Она выпрямилась, обернулась, скользнула глазами по Санаде, и тот сбился с шага: женщина была ослепительно, непредставимо хороша собой, она словно только что сошла с киноэкрана. А еще они с Атобе были похожи – не одно лицо, но сходство было несомненно.

Женщина упорхнула так же стремительно, как появилась, зато подошел врач, споро расшнуровал на Атобе кроссовок, пощупал лодыжку и нахмурился:

- В больницу. Опасаюсь, юноша, что это травма ахиллова сухожилия.

Санада вздрогнул. Час от часу не легче.

- Я позвоню, - бросил ему Атобе. Закипела врачебная суета, посторонних попросили удалиться,

Санада обернулся...

Перед ним стояли плотной группкой семеро – его команда. Смотрели одобрительно.

- Не самый плохой дебют, Генъичиро, - сказал Янаги. – Матчи еще не закончились, но пока по сумме рейтингов вы все равно первые.

- Вы танцевали, - сообщил Джакал.

- Ты молодец, - улыбнулся Юкимура. – Иди, отдыхай, ты заслужил.

Он повернулся уходить и вдруг приостановился.

- Я забыл тебе сказать. Я подал заявку на корейский период этого чемпионата.

С этим они и удалились, а Санада остался с таким чувством, будто с плеч свалилась Фудзияма. Выходит, Юкимура нащупал что-то в своем поиске?.. И на него не сердятся!

Это могло бы быть полным и окончательным счастьем, если бы не Атобе. За него было тревожно.

Атобе не позвонил, но прислал сообщение: «Приезжай завтра». Вот так, кратко и в приказном тоне. Что ж, это было очень в его духе.

На следующий день Санада отправился в гости. За месяц он так привык к этому маршруту, что мог бы пройти его с закрытыми глазами.

Атобе расположился в той же комнате, что в самый первый раз – кровать, кружевные подушки, только вместо пижамы был темно-вишневый спортивный костюм. И сразу бросилось в глаза, что левая лодыжка у него в гипсе.

- Все-таки ахилл?.. – холодея, спросил Санада.

- Здра-авствуй! Да, к сожалению, разрыв. Вчера оперировали.

- Ох, извини. Здравствуй, конечно же. И... как теперь? Там же реабилитация...

- Говорят, ничего страшного. Сшили сразу, без осложнений, так что... какое-то время буду хромать, и придется помучиться с танцами. Впрочем, я не выступаю на конкурсах, так что это ничего.

- Но теннис... Это же у тебя толчковая нога, как ты будешь прыгать?..

- А никак... – Атобе криво усмехнулся. – Вчера был мой последний матч.

- Как – последний?..

- Ну, вот так. Вчера мне исполнилось пятнадцать, и с сегодняшнего дня я должен был оставить теннис. Отец... настоял. Он сначала отправил меня заниматься теннисом – спорт состоятельных людей, навыки группового взаимодействия, очень полезное занятие. А теперь считает, что у меня уходит на теннис слишком много времени, поэтому... Быть единственным наследником – иногда не очень-то весело.

Кажется, Атобе было не просто не весело, а обидно мало что не до слез. Санада не мог даже представить, чтобы в более приподнятом состоянии духа Атобе стал бы рассказывать о себе такие вещи.

- А как же... – вспомнил он, - вчера к тебе подходила женщина, я думал, это твоя сестра?..

Ответный смешок был полон горечи.

- Это моя мама. Хорошо выглядит, правда?..

- Не может быть! Она же такая молодая!

- Я ей передам, она будет польщена. Когда найдет время приехать в следующий раз, где-нибудь весной.

Санада недоуменно помотал головой:

- Весной? Она здесь не живет?

- Она актриса и модель, живет там, где работает. Ее по всему миру мотает... Ты не думай, вчера – это подарок был мне на день рождения, что она приехала.

- А я же не знал! – спохватился Санада наконец. – Даже не поздравил... извини.

- Мы вчера выиграли. Это достаточное поздравление, особенно с учетом обстоятельств. Кстати, как там твоя команда?

- Все... хорошо.

- Я догадывался. Когда увидел заявку Юкимуры на одиночные состязания.

- И не сказал мне?..

- Подумал, что тебе стоит поддерживать тонус. Лишний стимул выиграть, знаешь.

Санада развел руками:

- Атобе, как тебя до сих пор не убили за такие фокусы?..

- Наверное, потому, что я бесподобно харизматичен?

На это совершенно нечего было возразить, поэтому Санада вернулся к беспокоившей его теме:

- Послушай, но ты же не собираешься совсем бросить теннис? Ну, дружеские матчи, все такое...

- Возможно. Не знаю пока. Зависит от того, как заживет ахилл. Но в любом случае, я потеряю форму и вряд ли буду интересен как партнер любому серьезному игроку.

Санада помедлил, потом решился:

- Как насчет личного тренера?

- Это в каком смысле?

- Знаешь, всякие истории о причудах богатых людей – личные тренеры по разным видам спорта...

- Да почему причуды? Это очень удобно, но зачем мне теперь...

- Я могу продолжать с тобой играть.

- Санада. Не стоит меня жалеть. Зачем тебе это может быть нужно?

- Например, затем, что я тебе должен подарок на день рождения? И у меня есть опыт игры с человеком в процессе реабилитации, знаешь. А кроме того...

- Да?

- Лодочка.

- Лодочка?.. – Атобе вопросительно поднял брови.

- Опыт, который мне лично не хотелось бы потерять.

Атобе задумчиво помолчал.

- Посмотрим, - сказал он наконец, - ничего не обещаю. Впрочем, Санада, касательно подарка на день рождения...

- Да?

- Ты определенно должен мне как минимум еще один поход в караоке. Нельзя зарывать таланты в землю, может, мы из тебя еще сделаем звезду эстрады. Согласен даже на первых порах побыть твоим продюсером. Цени мою щедрость!

Они посмотрели друг на друга и захохотали.

- Между прочим, - вспомнил Санада, - мы хотели играть про то, что теннис – это здорово. Как ты думаешь, получилось?

- Я не знаю насчет тенниса, - отозвался Атобе, - но здорово – точно получилось. По-моему, этого достаточно, а-а?

Назад