Fairy stories

Санада всю жизнь, сколько себя помнил, ненавидел оказываться должным кому-либо. Материально и морально. Морально, пожалуй, особенно. Выгодами позиции кредитора он тоже пользоваться не умел никогда.

Поэтому набрать номер Атобе было для него поистине мучительно. Он полчаса потратил на то, чтобы собраться с духом и все же позвонить; а уж каких усилий стоило выдержать ровный спокойный тон... Ровный и спокойный, именно, и ни в коем случае не съехать ни в просительные интонации, ни в грубость.

Подумать только, просить об ответной услуге! Немыслимо.

И ведь Атобе легко мог сказать «нет». В конце концов, после своего матча в четвертьфинале он имел полное право лежать пластом или хотя бы на день-другой отказаться от значительных нагрузок. И что делать, если Атобе скажет «нет», Санада не представлял. Единственный, кто еще мог помочь ему отшлифовать технику, был Юкимура, а Юкимуре строго запретили перенапрягаться.

Но Атобе согласился. Сразу, не раздумывая ни секунды. «Да, конечно, - ответил он, когда Санада изложил просьбу. – Доставишь мне удовольствие визитом? Или предпочитаешь тренировки на своей территории?»

Приглашение было соблазнительным, побывать на частных кортах семейства Атобе – привилегия, достававшаяся немногим. Но Санада жалел времени на поездку, и потом, таким образом он снова рисковал оказаться в долгу, на сей раз за счет чужого гостеприимства... Он выбрал третий вариант – общественный корт в парке.

Атобе фыркнул, но спорить не стал и приехал точно к назначенному времени. Как обычно вальяжный, самоуверенный, выверенно красивый – то варварство, что учинил с его прической Эчизен, уже оказалось подправлено умелым парикмахером. Санада чуть не ляпнул это вслух, но вовремя прикусил язык: он просил Атобе о тренировке, а не о матче, и бить по больному месту человека, от которого хочешь помощи – не самое осмысленное из возможных действий.

Впрочем, Атобе его взгляд заметил и расшифровал абсолютно верно, судя по мимолетной гримасе.

- Так чего ты от меня хочешь, конкретно? – спросил он вместо приветствия, уже расчехляя ракетку.

- Проверить свою технику твоим «Ледяным миром», - отозвался Санада четко. Атобе был сложным противником, но собеседником – в разы более сложным, и то, что он предпочел обойтись без долгих разговоров – вообще без разговоров, - можно было счесть крупным одолжением с его стороны.

- Хо-о. Новая техника? Интересно. Пару подач для разминки?..

Оставалось только кивнуть. И впервые в жизни мимолетно пожалеть, что Атобе не учится в Риккае. Отвратительный характер, позерство, высокомерие – пусть: учитывая Нио в команде, можно пережить еще и не такое; а тренироваться с Атобе было приятно. И полезно. И такой игрок в составе команды, чего уж там, - сокровище.

Впрочем, пустое, подумал Санада и на пробу ударил «Ветер».

Атобе пропустил удар и какую-то долю секунды был похож на озадаченного кота, игравшего с огненной точкой лазерной указки, когда уже пойманное пятнышко света нахально ускользнуло из-под лапы. Но только долю секунды.

- Еще раз, - потребовал он и прямо на глазах собрался, напрягся, напоминая уже не домашнего кота с километровой родословной, а охотящуюся рысь.

Это не матч, пришлось проговорить про себя Санаде. Атобе по ту сторону сетки... вызывал острое желание вложить в игру всю душу, все ресурсы. Замечательный противник, противник-мечта. Как Тезука. Может быть, даже лучше, потому что у Тезуки надо было выиграть – дозарезу надо было, а с Атобе хотелось играть. До мурашек вдоль позвоночника и короткой жадной дрожи в руках.
Но сейчас была не игра, а тренировка, и не общая, а ради конкретной техники.

«Лес» Атобе отбил с первой попытки.

- Недурно, но инсайт для этого не нужен, - заметил он не без ехидства. – Еще чем-нибудь порадуешь?
«Огонь» и «Гора» потребовали от него трех и двух попыток соответственно.

- Это же старый твой комплекс, верно, Санада? «ФууринКазан»? А где же обещанное новое?

Не поддаваться на провокации – большое искусство, и Санада только тихо выдохнул сквозь зубы. Атобе – мастер выводить противника из себя, он это делает уже, кажется, рефлекторно.

«Молния».

Атобе отшатнулся от вспоровшего воздух мяча. Нахмурился:

- Повтори.

«Молния» сдалась ему на шестой раз, а на восьмой перестали действовать и мгновенные перемещения.

- Очень красиво, Санада, очень. Но, увы тебе, недостаточно хорошо.

- В матче ты бы уже отдал два гейма, - не удержался Санада и тут же выругал себя мысленно: повелся!

- Два гейма – это не сет, - фыркнул Атобе и тут же на мгновение словно бы потускнел. Переживает поражение? Сам Санада очень бы переживал такое. – Но теперь и эта техника бесполезна, можешь пытаться сколько угодно.

«Сколько угодно ты не выдержишь», чуть не сказал Санада. Прикусил язык. Риккай не встретится с Хётеем в финале Национального. Незачем больше устраивать ритуальные танцы, дразнить, разжигать неприязнь и желание поставить соперника на место. Сейчас это будет не разогрев перед боем, а бессмысленная жестокость, не более.

Он промолчал, и аура «Тени» окутала его мрачным облаком.

Он видел, как расширились у Атобе глаза, а потом вдруг словно бы посветлели – серые глаза, куда светлее-то уже, пронеслось в уме, и он ударил «Огонь» из-под «Тени», одновременно желая, чтобы прием прошел удачно, и с нетерпением ожидая, как заработает «Ледяной мир». Атобе не владеет «Пределом Блистающего Разума», но его собственная техника ничуть не хуже, а может, даже и удачнее.

Струны ракетки жалобно тенькнули, соприкасаясь с мячом; ракетку вырвало из руки Атобе и отшвырнуло метра на три. Санада изумленно выдохнул: Атобе почти точно угадал, куда придет мяч, он ошибся всего сантиметров на семь. Это из-под «Тени»!

- В следующий раз оценю правильно, - Атобе улыбнулся торжествующе, машинально провел рукой по лицу, будто смахивая что-то, и Санада сморгнул: он ожидал увидеть прядку волос, прилипшую к мокрой от пота щеке, но прядки не было, верно, у Атобе теперь волосы куда короче... Привычка. Мелкая привычка, какие любит подмечать Нио. Бесполезное для игры наблюдение.

- Санада, ты не заснул? Или слишком потрясен моей проницательностью?

А ведь и правда, потрясен. Не слишком, но... да, Атобе более чем хорош.

И вот это воплощенное великолепие проиграло наглому первогодку. Отважному, рисковому, талантливому, но все же первогодку. Возможно, Юкимуре будет... интересно. Если, конечно, они правильно посчитали расстановку Сейгаку на финале.

- Сбоит твоя проницательность, - «Лес» из-под «Тени» Атобе все же пропустил.

- Случайность.

- Ты бы не был так уверен.

Что не случайность, стало понятно где-то через час. Атобе вычислял (прозревал? или как у него это работает?..) примерно три из четырех ударов, чаще ошибался на «Лесе» и «Молнии», и отбивать мячи так, чтобы их труднее было взять, стоило ему большого труда.

Если бы они вели счет, у Санады было бы уже довольно серьезное преимущество.

Впрочем, если бы они вели счет, Атобе играл бы иначе. Санада не сразу заметил, что, несмотря на непрерывные подначки и всплески самолюбования, Атобе придерживается именно идеи тренировки. И притом тренировки в пользу Санады, а не в свою. Он не старался быть агрессивным, больше защищался, но эффективность защиты гасила большую часть усилий атакующего...

- Ты воспроизводишь темп игры Тезуки.

- Я все думал, когда же ты заметишь. Только не говори мне, что ты не ради него тренируешься.

Да, для такого вывода не надо быть провидцем, уныло признал Санада. А вслух: - Скопировать его тебе не удастся.

- Ниже моего достоинства копировать кого бы то ни было. Работай с тем, что есть, и пребывай в восхищении.

Ну конечно. Разве мог Атобе ответить как-то иначе.

Следующей была задумана «Молния», и Санада не отказал себе в маленьком мстительном удовольствии наметить траекторию удара совсем рядом с противником.

Он не мог определить, сработал «Ледяной мир» или нет: не обладая демонстративной безэмоциональностью Тезуки, Атобе тем не менее отнюдь не показывал противнику чего-либо, что могло бы дать тому преимущество. Отобьет? Промахнется?

Что-то черное и стремительное пересекло линию разметки.

Кошка.

Общественный корт, дыры в ограде, может, пробитые чьими-то подачами, а может, просто результат небрежения дирекции парка... Кошка неслась через корт, задрав хвост и совершенно не интересуясь происходящим. Подумаешь, люди с мячиками.

Она проскочила у самых ног Атобе, и тот на долю секунды утратил концентрацию, отвлекшись на постороннее движение, чуть покачнулся...

...мячик пришелся ему в висок. По касательной, под углом, и запрыгал себе по корту, пока Атобе медленно, как подсеченная сосна, падал наземь.

Санада перемахнул через сетку, едва заметив ее.

- Атобе! ты цел??

...однажды Нио спросил его, почему он никогда не использует удары, направленные в корпус противника, их ведь труднее всего отбить. Санада ответил коротко: «Это опасно». «Да ладно, - засмеялся Нио, - все так делают. Мячик же не железный, что опасного? Пара синяков?» Санада пожал плечами. Он не в состоянии был объяснить Нио, насколько на самом деле хрупок человек. Такое можно понять только на практике. На себе.

...Височная кость непрочна, ее можно сломать не то что кулаком – пальцем при должном умении. А уж мячиком, летящим быстрее автомобиля и крутящимся при этом...

Крови оказалось много, под ней нельзя было понять, ссадина это или что-то более серьезное. Прощупывать что-то в этом месте Санада боялся. Он даже не очень понимал, стоит ли перенести Атобе на скамейку или лучше его вообще не трогать, а сразу вызывать «скорую». Он вообще последнее время очень нервничал, если при нем кто-то терял сознание. Слишком хорошо отложилось в памяти то падение Юкимуры.

Атобе слабо дернулся, попытался поднять голову.

- Что... это было?.. на корте?..

Санада чуть не заорал от облегчения. По крайней мере, Атобе был жив и соображал, что происходит.

- Кошка. Как ты?

Атобе сделал еще попытку приподняться. Не вышло.

- Хуже, чем хотелось бы.

Говорил он внятно, но медленно и тихо.

- Ты видишь и слышишь нормально?..

- Вижу... не очень. Все плывет.

Кровь потихоньку заливала Атобе глаза, он недовольно зажмурился и тихо застонал.

Санада сцепил зубы, выдохнул и рывком поднял Атобе на руки. Все-таки лежать на земле – последнее дело в такой ситуации. Несколько шагов до скамейки дались ему с трудом – вес, почти равный собственному, тащить было непросто.

- Я вызову «скорую», - сообщил он, устроив Атобе на скамье и кое-как вытерев ему лицо бумажным платком; Атобе не сопротивлялся и вообще не комментировал, и это казалось скорее плохим признаком. Кровь еще шла, хоть и меньше, а как ее останавливать, имея в распоряжении полпачки нестерильных платков, Санада не представлял.

- Не надо... «скорую». Дай мой телефон, я водителю позвоню.

Судя по голосу, Атобе мутило.

- У тебя наверняка сотрясение.

- Санада, пожалуйста.

Атобе, говорящий «пожалуйста». Санаду передернуло. Это очень скверно, когда начинаешь видеть в противнике человека, и вдвойне – человека, который нуждается в помощи. И уж втройне – если в твоей помощи.

Видеть Атобе таким Санаде совершенно не хотелось.

- Где телефон?

- В кармане... в куртке.

Легкая ветровка висела на спинке скамьи. Санада пошарил по карманам, нашел мобильник.

- Что набрать?

- Последний... исходящий звонок...

И да, это неимоверно трудно – сдерживаться, когда тебя тошнит после удара по голове. Санада знал: на его счету было как минимум три сотрясения мозга. Спортивные шлемы не всегда спасают от сильных ударов.

Он вызвал последний набранный номер, дождался первого гудка, вложил телефон в руку Атобе.
Вот что Атобе, бесспорно, умел, так это говорить коротко и по существу, когда нужно.

- Забери меня с корта. И пригласи врача к нашему возвращению. Травма головы, сотрясение. Да, несчастный случай. Жду.

Нажал на кнопку отбоя и зажал себе рот ладонью.

Смотреть на это было тошно. Чувствовать, что виноват в происходящем, - еще тошнее. И собственное полное бессилие страшно раздражало.

Санада припомнил, что при сотрясении мозга вроде бы нужно приподнять голову пострадавшего. Cвернул из своей куртки что-то вроде подушки, подсунул Атобе под затылок.

Атобе коротко улыбнулся, не открывая глаз.

- Надеюсь... ты успел получить достаточно... пользы от этой тренировки.

- Да. Спасибо.

- Я... не желаю победы твоей команде... – пауза, чтобы переждать очередной приступ дурноты. – Но в матче с Тезукой... желаю тебе удачи.

Санада не нашелся с ответом.

В конце дорожки, ведущей к корту, показался бегущий рысью водитель.


Чтобы на следующий день собраться с силами для еще одного звонка Атобе, Санаде понадобился час.

- Санада, надо же, кого я слышу.

- Как... твое здоровье?

- Очень мило с твоей стороны поинтересоваться. Точно как предполагалось, сотрясение мозга. Постельный режим, смертная скука, хочешь навестить?

Санада поперхнулся. Чего-чего, а приглашения он совершенно не ожидал.

И, видимо, от неожиданности согласился.

По дороге он успел раз тридцать пожалеть о своем опрометчивом решении, изругать себя на все корки за небрежное обращение со свободным временем – до Национального осталось всего-ничего, а он вместо тренировок отправился навещать Атобе, с которым, по-хорошему, ничего серьезного и не случилось.

Добравшись же до пункта назначения, Санада чуть не поддался трусливому порыву сбежать немедленно. Нет, что Атобе живет в шикарном особняке, он предполагал. Он только очень смутно представлял себе, а что такое, собственно, шикарный особняк. Особенно – что такое шикарный особняк по меркам семейства Атобе.

Глядя на сооружение, скромно видневшееся из-за крон деревьев частного парка, Санада попытался прикинуть, а каково Атобе живется в этой штуковине, больше смахивающей на космический крейсер из «Звездных войн». Пришел к выводу, что неудивительно, откуда у человека такие своеобразные закидоны - при таком-то жилище, и со вздохом подошел к воротам парка. Видимо, нужно было представиться охране.

- Молодой господин вас ожидает, - сообщил охранник, но вместо того, чтобы просто пропустить Санаду в парк, провел его в помещение, более всего напоминавшее посадочную площадку канатной дороги.

- Прошу вас.

Санада в легком остолбенении посмотрел на транспортное средство, куда ему предлагали сесть. Каплевидная гондола, двухместная, с прозрачным верхом и без признаков каких-либо средств управления.

- Парк очень большой, пешком идти до самого дома довольно долго, - любезно пояснил охранник. – Машина доставит вас ко входу.

Тихо понадеявшись, что Атобе все-таки не избавляется от тех, кто причинил ему неприятности, таким замысловатым способом, Санада устроился в гондоле. Аппарат стронулся с места и плавно... поехал?.. полетел?.. двинулся вперед. С этого момента Санада просто запретил себе удивляться чему бы то ни было, что его ожидало в доме Атобе.

Решение, как оказалось, было очень верным. К тому моменту, как Санада добрался до комнаты Атобе, у него уже было стойкое ощущение, что он угодил на съемки фантастического фильма. Мало того, что парк в самом деле оказался гигантским, так еще и дом был ослепительно футуристического дизайна снаружи и местами весьма старомодного - внутри. Сказать, что у хозяев нет вкуса, однако, язык не поворачивался: масштаб здания подавлял и внушал невольное уважение.

Пройдя следом за дворецким по многочисленным коридорам (и удивившись, отчего и внутри дома не передвигаются на каких-нибудь специальных машинках), Санада очутился перед здоровенной дверью, которая ему больше напомнила замковые ворота.

- Молодой господин, к вам посетитель, - сказал дворецкий двери.

Видимо, какое-то переговорное устройство все-таки в двери имелось, потому что реплика Атобе «Пусть заходит!» прозвучала очень ясно.

Дверь отворилась бесшумно, хотя Санада уже почти ожидал противного скрипа – словно в старом рыцарском замке.

Что за дурацкие мысли, сказал он себе, отважно шагая вперед. Дверь за спиной закрылась с легким шелестом, и Санада вздрогнул. Ему было не по себе от этого дома.

- Никак ты потерял дар речи? – окликнули его, заставив вздрогнуть вторично. – Или здороваться при встрече перестало быть модно, а я тут лежу и не знаю последних тенденций?

- Здравствуй, Атобе, - выдавил Санада, стараясь не очень уж таращиться на кровать размером с небольшую вертолетную площадку и Атобе, возлежавшего на этой кровати среди кружевных подушек, будучи облаченным в серебристо-голубую шелковую пижаму. Добавил зачем-то, больше по инерции:

- Прости, я без цветов...

- ...что соответствует моим пожеланиям, - заявил Атобе. – Я терпеть не могу болеть в окружении цветов, они напоминают о нездоровье и настраивают на пессимистичный лад. И да, здравствуй. Присаживайся.

Санада внутренне поежился. До сих пор сколько-нибудь продолжительно навещать больных ему не случалось, только Юкимуру, но с ним было хоть понятно, как себя вести... Он в очередной раз пожалел, что согласился приехать.

Табурет у кровати оказался низковат, ноги пришлось неудобно вытянуть.

- Почему твои тебя не навещают? – вопрос вышел неуклюжим, но надо было что-то говорить.

Атобе посмотрел немного странно.

- Они не знают.

- Не знают?..

- Я не сказал. К чему? Мне завтра уже можно будет встать с постели... и отправляться смотреть финал. А они бы беспокоились.

- Да... – рассеянно подтвердил Санада, - наверное, беспокоились бы...

Команда Риккая, когда болел Юкимура, очень беспокоилась. Они бегали навещать капитана почти каждый день, пока он был дома, а когда его клали в больницу на очередное обследование – ездили туда всей командой раз в неделю, а у кого хватало денег мотаться в Токио чаще – те и чаще.

Но Санада не мог себе представить, чтобы Юкимура не сообщил команде, что с ним что-то не так.

- Ну и незачем, - подытожил Атобе.

- В результате заботы о команде ты скучаешь в одиночестве, - полувопросительно заметил Санада, его что-то смутно тревожило в ситуации, но он не мог понять, что именно.

Атобе сверкнул улыбкой:

- Во-первых, уже не в одиночестве и не скучаю. Во-вторых, а что, ты бы поступил иначе?

- Нет, - сказал Санада не задумываясь. Разумеется, он не сообщал команде о своих травмах, когда это не влияло на тренировки. Да даже и когда влияло, просто говорил, что не сможет прийти. Совершенно незачем окружающим знать о его болезнях и слабостях. И кстати о болезнях...

- Атобе, я... должен перед тобой извиниться за это происшествие.

- Вот еще, - Атобе высокомерно вскинул голову и тут же поморщился от боли. – Я отвлекся, только и всего.

- Это был небезопасный удар.

Атобе сел прямее, нахмурился.

- Санада, для игроков нашего класса травма мячом во время тренировки не может быть ничем иным, кроме как результатом собственной невнимательности. Каков бы ни был удар, мы можем его отбить или, по крайней мере, увернуться. Это аксиома для теннисиста национального уровня, ты не находишь?

Санада чуть поднял брови:

- Полагаю, я видел опровергающие примеры. Скажем, Татибана Киппей...

- ...утратил квалификацию, - заявил Атобе безапелляционно. – Твой Кирихара, конечно, перспективен, но он пока еще далеко не на пике возможностей, а Татибана позволил ему себя атаковать. Жалкое вышло зрелище.

- Ты самоуверен.

- Я уверен в себе. И, например, в тебе тоже – на сей счет.

Ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Санада действительно за последние годы ни разу не пропустил чужой атаки такого рода на корте. Разве что...

- Все же ты неправ. Я пропускал удары в корпус.

- Когда это?

- Любой матч с Юкимурой.

- А-а, - впервые Атобе не смотрел на собеседника. Задумчиво подергал кружевной уголок подушки. – Дитя Богов. И легендарная способность лишать противников слуха-зрения-чего попало.

- Не легендарная. Реальная.

- Я же не сказал – мифическая.

- Верно.

- Это тоже... другой уровень.

- В каком смысле? – неприятно удивился Санада. – Хочешь сказать, Юкимура не игрок национального уровня?

Атобе скривился:

- Не то. Он гений. Такие, как он... внесостязательны.

- Не понял.

- Вот ты, Санада, как достигаешь новых высот в теннисе, а?

- Тренировками, - Санада пожал плечами: зачем спрашивать очевидное?

- А Юкимура?

- Трениро... – и прикусил язык.

Юкимура всегда тренировался много, но... новые высоты? Сила, скорость, выносливость – это само собой, а вот способность видеть сквозь чужие техники была у него, кажется, всегда. Во всяком случае, за всю среднюю школу Санада не помнил у Юкимуры ни единого нового приема. Только основы, какие-то базовые вещи – и это пугающее сверхзрение.

- Вижу, ты проникся. Попробуй теперь вспомнить, как переходит на следующую ступеньку Фуджи из Сейгаку.

- Э-э... Никогда не задумывался.

- Потому что аналитик в твоей команде не ты, - понимающе кивнул Атобе. – Так вот, Фуджи один из очень немногих, кто способен изобретать и применять новые техники без предварительной шлифовки, непосредственно во время матча. Но обычно – в состоянии стресса, под давлением. Он тоже гений.

- Я слышал, что его называют так.

- У меня пока мало информации по Эчизену. Но похоже, что и он такой же.

Санада припомнил свой матч с коротышкой. Потом матч Атобе.

- Возможно.

- Так вот... черт! - Атобе азартно приподнялся на локте, собираясь продолжить лекцию, и тут же схватился за голову.

- Осторожнее... тебе же не зря прописан постельный режим, - упрекнул его Санада и тут же подумал, что, наверно, Атобе точно так же, как и Юкимура, мучается вынужденным бездействием. Пусть даже только на один день.

- Так вот, - упрямо повторил Атобе, - гении так же непредсказуемы, как стихийные бедствия. Никто, включая их самих, не знает, как и когда сработает их дар и в чем это выразится. Так что когда в тебя летит мячик от одного из таких игроков, это больше вопрос твоего личного везения, чем подготовки – сумеешь ты отбить удар или нет. Играть с ними - захватывающе, выигрывать у них – здорово, но это больше рулетка, чем честный теннис.

- Впечатляющая теория, - не удержался Санада; идея о том, что в его игре с Юкимурой от него самого мало что зависит, оказалась неожиданно болезненной. Хотелось дать сдачи. - Я чуть было не решил, что ты пытаешься оправдаться за проигрыш Эчизену.

Сказал и тут же понял, что зря. Все-таки Атобе проиграл достойно. Пожалуй, достойнее, чем он сам.

- Вот она, человеческая неблагодарность, - вздохнул Атобе. Чуточку слишком картинно. – Вот так делишься ценной информацией, а тебя потом обвиняют в необъективности...

- Извини.

- Хм?

- Извини. Я сказал не подумав.

- О. ...Приятно слышать. Между прочим, Санада, а ведь тебе пора на тренировку – я не ошибаюсь, тренировка у вас начинается в три часа?

Санада дернулся, бросил взгляд на часы. Полвторого, он сам не заметил, как пролетело время, и на общественном транспорте он никак не успевал добраться до школы вовремя.

- Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли, - сказал Атобе. – И уж сделай одолжение, постарайся завтра выиграть.

- Я и без тебя намерен выиграть! – вспыхнул Санада. Одолжение! Подумать только!

- Да-да, - ласково улыбнулся Атобе, - боевой настрой – половина дела. Надеюсь, ты покажешь красивый теннис. Жаль, что вчерашняя тренировка вышла короткой. Я бы и еще поиграл.

Вчерашняя тренировка, вспомнил Санада, длилась три с лишним часа. Но он это заметил только потом, когда Атобе уже увезли.

- Скорейшего выздоровления, - пожелал он, поднимаясь. – Как отсюда выбираться?..

Атобе махнул рукой – мол, не стоит беспокойства.

- Тебя проводят, - сообщил он, нажимая кнопку звонка у изголовья.

За дверью Санаду ждал дворецкий, у ворот парка – машина с водителем, на тренировку он в результате приехал на четверть часа раньше, и очень хорошо, потому что после визита к Атобе мысли разбегались, как стая кошек, и на то, чтобы вернуться в привычное состояние духа, требовалось некоторое время.

Безумный дом, теория о гениях... с Атобе сложно и странно было общаться. Но почему-то хотелось еще.
Однако впереди был Национальный, и Санада заставил себя не думать о всяких глупостях.

...Эчизен ушел на свой матч. На корте остались все те, кто помогал ему восстановиться.

Атобе развалился на скамейке так, будто она принадлежала ему одному. Выглядел он так же самоуверенно, как обычно, разве что чуть побледнел. И взгляд казался каким-то... рассеянным, что ли? Несфокусированным.

- Иди, там сейчас начнется, - и голос ровный, как будто он уже час на скамейке сидит.

- Ты не пойдешь? – бросил Санада, направляясь к выходу. Идти было больно, но терпимо. Возможно, потом суставы отомстят за издевательство, и надо было бы позаботиться о себе, но это терпело до вечера.

- Не прямо сейчас.

Что-то в интонации Атобе заставило присмотреться к нему повнимательнее.

- Ты совсем ума лишился – водить вертолет после... нашей тренировки? – а зрачки-то у него расширенные, потому и кажется, что смотрит куда-то сквозь реальность. – И в теннис играть...

- Как видишь, мне не мешают такие мелочи. Восхищайся моим совершенством. И иди уже, пропустишь интересное.

Что сам Атобе, похоже, именно что собрался пропускать интересное, Санада упоминать не стал. В конце концов, это его личное дело, хочет он смотреть решающий матч финала или нет.


...Принимая награду за второе место, Санада некстати вспомнил «теорию о гениях». Юкимура на построение не пошел, отдыхал (а скорее, одиноко психовал) в раздевалке. Он старался не позволять команде видеть свою слабость, но на то, чтобы выйти на награждение, его все-таки не хватило.

Возможно, будь он здесь, Санаде и в голову не пришли бы выкладки Атобе... А так – вспомнилось.
Рулетка? А если два гения играют друг с другом – тоже рулетка? С чем столкнулся Юкимура, как это выглядело с его стороны? Вряд ли он когда-нибудь согласится разговаривать об этом. Он не любил – о плохом. О поражениях, о болезнях. Порой Санаде казалось, что прозвище Дитя Богов куда ближе к реальности, чем можно подумать. Вплоть до избегания «нечистых» тем.

С ним всегда было сложно. А теперь, наверное, будет еще сложнее. Проигравший Юкимура... нет, на этом месте Санаде отказывало воображение.

Пожалуй, это даже хорошо, подумал он и вздрогнул от самой этой мысли, что клубная активность для третьего года заканчивается осенью. Играть в теннис, бесспорно, хотелось, но находиться в тени Юкимуры-после-поражения... было страшновато.

...А поздно вечером зазвонил телефон.

Звонка Санада не ждал, он уже лег спать, поэтому пришлось вставать и ковылять до тумбочки, где он оставил мобильник. Ноги отказывали.

- За всей этой суматохой с Эчизеном я забыл поздравить тебя с победой, - вкрадчиво сказали в трубке. – Жаль, матча увидеть не удалось. Судя по комментариям, было в самом деле красиво.

- Спасибо, - отозвался Санада. – А что, последние модные тенденции предписывают не здороваться?..
Атобе рассмеялся:

- Еще немного, и ты научишься шутить. Мы с тобой здоровались сегодня. Или нет?

- Не помню, - сказал Санада честно. Он и правда не помнил. Не до того было.

- Значит, это не так уж важно. Между прочим, я рассчитываю на твое свободное время завтра.

- Свободное время?..

- Считай, что мне не дает покоя недоигранная тренировка.

- Больная голова тебе покоя не дает, - сказал Санада вяло. – Я не буду завтра играть. И тебе не стоило бы.

В трубке помолчали.

- Ладно. Но учти, я не люблю оставлять дела незаконченными.

То, ради чего мы тренировались, уже завершено, хотел сказать Санада – но вместо этого неожиданно для самого себя предложил:

- Послезавтра, если тебе так уж срочно нужно. Но я буду не в лучшей форме.

- Скорее всего, все равно в лучшей, чем кто угодно из доступных мне сейчас партнеров, - фыркнул Атобе. – Утро, вечер? У меня или, э-э, где-нибудь еще?

В голосе его явно зазвучала ирония. Дыры в ограждении, кошки на корте.

- Я приеду, - вздохнул Санада. – Надеюсь, «доиграть тренировку» в твоем представлении не растянется еще на полгода?..

- Посмотрим, - загадочно посулил Атобе и отключился.

- Кажется, это добрая традиция – соглашаться на предложения Атобе и потом жалеть, - буркнул Санада себе под нос, рухнул обратно на кровать и заснул – мгновенно и очень крепко.


Охрана, самодвижущаяся гондола, дом и почтительный дворецкий Санаду уже не удивили. Вот корт – да.

Корт был... вылизан, самое подходящее слово. Как новенький. Как будто его вчера закончили строить к игре и до сих пор туда не ступала нога теннисиста. Но этого никак не могло быть, учитывая, что Атобе наверная тренировался здесь как проклятый как минимум перед Канто, а скорее – все то время, что вообще жил в этом доме.

Атобе был уже на месте, сидел в теньке, придирчиво проверял струны у ракетки. Увидел Санаду, помахал рукой: мол, заждался, давай быстрее!

- Привет, - сказал Санада, входя на корт. На секунду отвлекся на странное непривычное ощущение, потом сообразил: даже на самых лучших кортах сетчатая калитка всегда немного гудит и поскрипывает, когда ее открывают. Здесь она не издала ни звука.

- Ты первым успел, - недовольно заметил Атобе. – Привет. Я щедр: выбирай сторону.

Санада посмотрел на корт, залитый солнцем, на тень от сетки, лежащую на траве контрастной рябью.

- Раз ты так самоуверен, то я предпочту играть по солнцу.

И следовало бы догадаться, что у Атобе корт будет настоящий травяной. Это значит – быстрее двигаться и ловить мяч ниже над землей. Наверняка на самом деле корт здесь не один, наверняка есть крытый... а может, их тут вообще весь возможный набор, и еще со сменными покрытиями, от этого приюта миллиардеров чего угодно можно ожидать...

Санада поймал себя на том, что обстановка, буквально кричащая о сумасшедшем богатстве хозяев, совершенно не раздражает. Может, потому, что это уже богатство за пределами воображения нормального человека.

Интересно, как Атобе до сих пор удается оставаться хотя бы приблизительно в своем уме в таких условиях...

Удар по мячу отдался ноющей болью в коленях. Хм. Он пропустил тренировку в додзё вчера и сегодня, но завтра никуда уже не деться - нужно будет пойти, дед непременно заметит его состояние, и ой, что тогда будет...

- Санада, ты не проснулся с утра?

- Тебя берегу! – огрызнулся Санада, стараясь не кривиться.

- Я как-нибудь сам о себе позабочусь! – от мяча в стороны брызнули вырванные травинки.

«Тангейзер». Три дня назад у человека было сотрясение мозга. Наверное, он все-таки не вполне в своем уме.

Хотя соглашаться играть с Атобе, когда сам с трудом ходишь – это тоже нужно быть совсем сдвинутым.
С другой стороны, Санада не мог вспомнить, когда он последний раз играл просто так. Не официальный матч, не тренировку определенных навыков – просто побегать по корту в свое удовольствие, попробовать мелкие новшества без оглядки на общую стратегию игры или команды. До следующего чемпионата еще почти год, и не факт, что в старшей школе удастся попасть в регулярный состав сразу же... а пока можно вот так вот, почти дурачась, гонять мячик.

Про то, что ноги болят, он вспомнил, когда очередная подача противника вдруг смазалась, ушла далеко в сторону, а сам Атобе, морщась, прижал ладонь к глазам.

Тень скамейки протянулась почти до разметки, футболку можно было выжимать, колени мелко дрожали и ужасно хотелось пить.

- Атобе, ты ненормальный.

- Только не говори, что тебе не понравилось, я все равно не поверю, - Атобе, пошатываясь, подошел к скамейке и рухнул на нее, не отнимая руки от лица.

- Понравилось, - сознался Санада, садясь рядом и изо всех сил стараясь не показать, как подкашиваются ноги. – Но ты все равно ненормальный.

- Гениальность тоже девиация.

- Что?..

- Неважно. Останешься пообедать?

Санаде сразу представилось виденное в фильмах про европейскую красивую жизнь: гигантский обеденный зал, стол на сотню персон, десять вилок для разных блюд и поди выбери нужную... Ужасно. Просто ужасно.

С другой стороны, не хватало еще пугаться вилок.

- Если это не затруднительно.

Атобе только рукой махнул. Ну разумеется, не затруднительно – ему-то.

А к душевой в этом дворце прилагался бассейн, и в другое время Санада с удовольствием поплавал бы, но, во-первых, он не знал, сколько ему отведено времени на приведение себя в порядок перед обедом, а во-вторых, всерьез опасался судороги или еще чего-то столь же жизнеутверждающего. Он чувствовал себя уже какой-то сказочной Русалочкой, которая вышла из моря от большой любви и всю оставшуюся жизнь страшно мучилась от боли в ногах. Как там – словно ходила по ножам? Или что-то вроде. Дед завтра прибьет за такое обращение с собственным телом. И правильно сделает. Если, конечно, вообще хватит сил дойти до тренировки...

В раздевалке Санада обнаружил свою сменную одежду, которую он довольно небрежно бросил на скамью, аккуратно сложенной, кроссовки – отчищенными от зеленых пятен травы, а рядом в маленьком пластиковом лотке – тюбик охлаждающего и обезболивающего геля.

Атобе захотелось горячо поблагодарить и удавить одновременно. Знал же, зараза! Знал или заметил во время игры, провидец чертов, что у гостя за проблема. Но сначала продолжал тренировку, покуда у самого голова отваливаться не начала, а потом вот – позаботился. Интересно, у него с командой те же отношения? Сначала загонять до полусмерти, а потом по шерсти погладить?

Впрочем, эффективно.

Гель был ядреный, не из таких, какие можно купить в любой аптеке. Колени почти онемели, боль рассосалась за считанные минуты – как будто вкатили хороший укол обезболивающего. Наверняка у такого снадобья список побочных эффектов – отсюда до Осаки, но сейчас было принципиально, что оно действует. Все самое лучшее, наверно, таков здешний девиз.

Далее