Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
"Desynchronization", drama, romance, Огата&Сай, глава 15 (I)
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 (I) Глава 7 (II) Глава 8 (I) Глава 8 (II) Глава 15(I)Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12(I) Глава 12(II) Глава 13 Глава 14(I) Глава 14(II) Глава 15(I) Глава 15(II) Глава 16(I) Глава 16(II) Эпилог Камень за камнем, Фудзивара молча выкладывал для Синдо и Акиры свою партию против Тои Коё. Акира даже удивился, что их не окружили другие посетители салона. За потертыми деревянными столиками сидело по парам несколько стариков, но все они были поглощены собственными играми, и когда Акира с Синдо вошли и поздоровались с Фудзиварой, то удостоились максимум беглых взглядов. Скорее всего, никто просто не догадывается, какую возможность упускает, решил Акира. За исключением едва слышного стука камней и покашливания курильщиков, в салоне Ивамото было тихо. Синдо сказал, что субботними вечерами здесь немноголюдно и что Фудзивару в это время меньше дергают на учебные партии. Акиру это успокоило. Ему, конечно, нравился состязательный аспект го, но иметь возможность расслабиться и просто поговорить о го там, где людям нет дела до того, кто он… после мира профессионалов, даже после отцовского го-салона, было приятным разнообразием. Не то чтобы Акира не ценил психологическую поддержку, которую там получал, но всегда быть в центре пристального внимания порой слишком утомляло. Когда его отец ушел из профессионалов, внимание к сыну только усилилось, как будто от него ждали, что он станет тем, кем был его отец. Но Тоя Акира не был вторым Тоей Коё и шел своей дорогой. Под руками Фудзивары обретали форму прекрасные, сложные размены. Акира восхищался и заодно размышлял, много ли осталось до того времени, когда и Фудзивара тоже начнет ценить каждое мгновение без посторонних. Пусть профессионалом Фудзивара не был, но такой талант, как у него, притягивал к себе внимание, словно громоотвод – молнии. Акира по собственному опыту знал, каково жить под постоянным вниманием чужих людей, но если про Фудзивару узнают, что он с а й, тому придется во много раз хуже. И неизвестно, как Фудзивара с этим справится, тем более что Синдо до сих пор не рассказал ему всю правду о его прошлом. Акира украдкой покосился на Синдо. Тот глядел не столько на гобан, сколько на Фудзивару, беспокойно переводя глаза с доски на его лицо и обратно. Что-то его по-прежнему угнетало. Акира снова переключил внимание на игру и нетерпеливо подался вперед. Вот уже почти сейчас черные вклинятся в центр – якобы беспечный ход, но на самом деле повернувший всю игру к их победе. Ему ужасно хотелось узнать, почему Фудзивара ответил именно так, а не иначе? Почему выбрал такой ход? Почему именно в этот момент решил пожертвовать территорией? Почему не сыграл здесь атэкоми? Разглядел ли на этом этапе ловушку черных? Но перебивать его было бы крайне невежливо, тем более что улыбался он сейчас так тепло и нежно, как будто пересказывал с помощью камней дорогое ему воспоминание. И Акира заставлял себя глотать ячменный чай, удерживаясь, чтобы не забросать Фудзивару вопросами. Он ждал с вечера четверга, когда отец разложил для него эту партию, – подождет и еще немного. При игре на таком высоком уровне комментарии проигравшего поясняют игру ничуть не хуже, чем комментарии победителя, дают возможность узнать все почему, стоящие за сделанными ходами, а это самое главное, и лучше этого лишь возможность самому уметь играть так же. Акира только жалел, что не видел партию между отцом и Фудзиварой лично, ведь даже самые подробные комментарии не способны передать пыл и напор битвы. Но у Акиры, к сожалению, на тот четверг была назначена игра, и чтобы пройти отбор в лигу Кисэй, он должен был ее выиграть. (Он и выиграл, хотя для пропуска отцовского матча утешение это было слабоватое). Синдо не пришел, заявив, что у него тоже назначена официальная игра. Но в Институте Го Акира его в четверг не видел. Подумав, что его матч, наверное, уже закончился, Акира подошел к доске, где маркером записывались все матчи текущего дня. Имени Синдо Хикару там не было. Синдо солгал. Когда Акира упрекнул его за это, он лишь сказал, побледнев: «Все уже никогда не станет по-старому». А судя по тому, как Синдо сейчас вертится на месте и как смотрит на Фудзивару, проблема именно в Сае. Фудзивара закончил раскладывать партию и жизнерадостно, явно не замечая состояния Хикару, заговорил: – Ну вот, как видите, черные выиграли на полмоку, решающим в их победе был 113-й ход. Я сделал все, что мог, чтобы сократить разрыв, но преодолеть его не сумел. Я тут обдумывал свой 148-й ход. Может, лучше было присоединиться вот здесь. Акира на время отодвинул беспокойство за Синдо в сторону, так как ему не терпелось начать обсуждение. – Фудзивара-сэнсэй, я, собственно, хотел спросить, почему вы здесь не сыграли атэкоми, хотя старались максимально ослабить черных? Ведь оно вынудило бы черных отвечать сразу же, без подготовки? Фудзивара засиял так, как будто надеялся на этот вопрос, и у Акиры потеплели щеки. – Я, вообще-то, думал об этом, но подозревал, что Тоя-сэнсэй разгадает мотивы. Он, возможно, не стал бы отвечать напрямую, а усилил бы свои камни вот в этой области, и результат был бы противоположным тому, которого я хотел. Выбрав более мягкий ход, я забрал некоторую территорию, а мог бы не получить ничего. Акира кивнул. Действительно, все так и есть: проницательность отца, когда дело касалось попыток хитростью заставить его ответить неоптимальным ходом, была просто невероятной. – Вот здесь вы создали клещи – черные отреагировали именно так, как вы надеялись? – Частично, – ответил Фудзивара и пустился в объяснения возможных вариантов. Акира завороженно и сосредоточенно слушал, лишь изредка вставляя пару слов. У Фудзивары было необыкновенное восприятие го, но ему удавалось, несмотря на сложность темы, уметь объяснить кратко и доходчиво. Какое необычное сочетание огромного таланта с педагогическим навыком. Неудивительно, что он был избран императорским наставником, думал Акира. – Хикару, а у тебя есть какие-нибудь вопросы? – вдруг спросил Фудзивара. Акира вздрогнул. Увлекшись долгим обсуждением и собственными мыслями, он забыл про Синдо. – Ты ведь не заболел, нет? – Фудзивара коснулся ладонью лба Хикару. – Ты такой необычно тихий. – Все со мной нормально, – запротестовал Синдо, выворачиваясь из-под руки Фудзивары и пряча от него глаза. Тот нахмурился, без сомнения, узнав классическое поведение Хикару, когда тот принимался отрицать очевидное. Акира уже давно заметил, что если Синдо старается не смотреть в глаза, значит, врет. – Хикару… Синдо какое-то время колебался, а потом вдруг выпалил: – Ты не выиграл, выходит, тебе нужно и дальше играть с папой Тои, так? – Даже если бы я и выиграл, у нас с ним впереди еще множество игр. И, знаешь ли, го существует не ради побед, хотя выигрывать, конечно, приятно. Но да, я хотел бы сыграть с ним еще. Если бы Тое-сэнсэю не нужно было так быстро возвращаться в Пекин, я бы попросил его еще об одной игре. Мы договорились играть по интернету, но это совсем не то, – Фудзивара капризно надулся. – Ну… значит… у тебя здесь еще много дел? Фудзивара вопросительно наклонил голову. – «Здесь» – это в Токио? Вообще-то, именно здесь я работаю, учу тебя, играю с Тоей-сэнсэем, когда он не в Пекине, занимаюсь китайским и кормлю рыбок. Уезжать никуда пока не планирую, если ты об этом. – Ну, в общем, да, – у Синдо покраснели уши. – А… ты себя нормально чувствуешь? Ничего необычного? «Все уже никогда не станет по-старому». Синдо боится, что Фудзивара снова исчезнет, осенило Акиру. Вот почему он не решился присутствовать на его матче с отцом – боялся, что это воссоздаст ту же цепочку обстоятельств, что привела к исчезновению Сая. Синдо так и не перестал считать себя виновным в этом, и по его специфической логике, если он самоустранится, то заново то же самое не произойдет. Фудзивара чуть улыбнулся. – Спасибо, хорошо. Если что-то изменится, ты ведь знаешь, что я сразу тебе скажу. Синдо кивнул – медленным, скупым движением. – Хотя кое-что есть. Просто я хотел сначала обсудить игру, но раз ты все равно мои объяснения не слушал… – Фудзивара говорил шутливо и улыбался, но лицо оставалось серьезным. – Я хотел спросить у тебя про Хонъимбо Сюсаку… про Торадзиро. Тоя-сэнсэй спросил меня о нем, и я начал… вспоминать. Хонъимбо Сюсаку. Первый, в кого вселился Фудзивара, человек, которого в мире го почитают как святого. Синдо рассказывал, что Сюсаку с самого начала распознал гений Фудзивары и позволял ему играть за себя все публичные партии, довольствуясь игрой наедине – с Фудзиварой в качестве единственного своего противника. «Я оказался подлым и эгоистичным, и Саю пришлось уйти». Акира, не удержавшись, бросил взгляд на Синдо. Тот сидел совсем-совсем неподвижно. – Огата-сэнсэй убежден, что до потери памяти я чрезвычайно тщательно изучал биографию Торадзиро, и поэтому факты его жизни мешаются у меня в голове с воспоминаниями о совершенно другом человеке. Но я читал статьи и книги, какие у него нашлись, – в них нет того, что я знаю о Торадзиро, – он замолк, перебирая кисточки на веере. – Любимый цвет у него был пурпурный, он любил гулять пешком. Восхищался художниками, потому что они способны делать мир прекраснее. Если бы он не стал игроком в го, то занялся бы каллиграфией – у него был красивый почерк. А умирать он не боялся, жалел только, что оставляет тех, кого любил, – Фудзивара прерывисто вздохнул. – Когда он умирал, то сказал: «Прости меня». Откуда я могу все это знать? Синдо ничего не ответил. Фудзивара грустно улыбнулся и поднял голову. – Хикару, я сумасшедший? Я поэтому… не имел друзей, семьи? – он снова опустил голову. – Я понимаю, что ты не хочешь ранить мои чувства, но, прошу тебя, скажи мне правду. – Сумасшедший? Не глупи, Сай. В го ты иногда просто одержимый, но ты не сумасшедший, – широкая улыбка, с какой это произносилось, могла бы обмануть того, кто не слишком близко знал Синдо, но Акире она была знакома. Первый кубок Хокуто, когда Синдо проиграл Ко Йонгха. Тогда он улыбался именно так. – Ты уверен? – тихо спросил Фудзивара. – Так относиться к тому, кто давно умер, это… ненормально. – Слушай, если этого нет у Огаты в его дебильных книжках, это еще не значит, что твои воспоминания не настоящие. Может, тебе просто нужно вспомнить побольше, и тогда все станет понятно, – Синдо говорил небрежным тоном, но костяшки пальцев у него побелели. Это потому, что он так сильно вцепился в подлокотники, на автомате подумал Акира. – Почему Торадзиро для меня важен? Почему он, а не кто-то другой? Синдо держал улыбку, но Акира видел, как в глубине его глаз мелькает отчаяние – то самое отчаяние, с каким он противился мысли о том, что Фудзиваре необходимо все рассказать. Он до такой степени страшился того, что Сай возненавидит его, что стремился скрывать правду как можно дольше, чего бы это ему ни стоило. Синдо открыл рот, и Акира понял, что сейчас прозвучит очередная полуправда и что он больше не в состоянии ее терпеть. Прежде чем он сам осознал, что делает, Акира поднялся и крепко взял Синдо за локоть. – Прошу прощения, Фудзивара-сэнсэй. Мне нужно кое-что срочно обсудить с Синдо, – он напряженно поклонился и, не дожидаясь ответа, потащил друга за собой. – Тоя! Ты чего?! – запротестовал тот, но Акира, не обращая на него внимания, направился прямиком к выходу из салона и, толкнув Синдо за дверь, круто развернулся к нему. – Это должно прекратиться. Немедленно. Синдо рывком высвободил локоть и торопливо сделал шаг назад, прижавшись спиной к двери, как будто перед ним был взбесившийся зверь. – Ты о чем вообще, у тебя с крышей все в порядке? – спросил он, тяжело дыша. – Я про ложь, Синдо. Фудзиваре-сэнсэю необходимо узнать правду. Он просит тебя об этом. На лице Синдо проступила явная паника. – Нет! Я пока еще не могу! Слишком рано – пусть он для начала больше всего сделает. Сыграет больше игр с твоим папой, станет ближе к Божественному Мастерству, ну, не знаю, чего еще – хоть что-нибудь, что удержит его здесь. Его тон сорвался на умоляющий. Набираясь решимости, Акира покачал головой. – Ни ты, ни я не знаем, как и почему Фудзивара-сан вернулся. Но что я точно знаю, так это то, что, скрывая правду, его здесь не удержишь. Он должен знать. – Сай заслуживает счастья! И сейчас он счастлив! Ты хочешь, чтобы я его этого лишил? – у Синдо начали трястись плечи, в глазах показались слезы. Он повторил еще раз, словно мантру: – Он заслуживает счастья. Акира, чувствуя, как сводит желудок, все же ухитрился продолжать говорить ровным тоном: – Ты тоже заслуживаешь того, чтобы быть счастливым. Синдо в ответ лишь недоуменно моргнул, как будто с ним заговорили на иностранном языке. Акира в приливе ярости сжал кулаки, удерживаясь от того, чтобы вколотить Синдо в голову хоть частицу разума. – Ты, придурок, я сказал, что ты тоже заслуживаешь счастья! Ты сам себя изводишь тем, что хранишь тайну, неужели ты правда думаешь, что Фудзивара-сан счастлив, зная, что тебе больно? Даже не надейся, что он этого не замечает! Синдо уронил голову на грудь и все-таки разревелся. – Я не знаю, с чего начать, – услышал Акира сквозь всхлипы и шмыганье. Достав из кармана носовой платок, он принялся вытирать Синдо мокрые щеки, и тот поднял на него удивленные, покрасневшие глаза. Акира сунул платок ему в руку и согнул ему пальцы, чтобы он его не выронил. – Начни сначала. Как ты рассказывал мне. – Сначала? – в смятении повторил Синдо. Затем задумался, и его лицо прояснилось. Он шмыгнул носом и стер последние слезинки тыльной стороной ладони. – Он меня уже спрашивал, как мы познакомились. Я ему не ответил, потому что не знал, как сказать так, чтобы не выдать вообще все целиком. Но, может быть, я ему лучше покажу. – Покажешь? – Да, схожу с ним к дедушке. Если он окажется там и увидит гобан, то, может, вспомнит сам. Так лучше, чем если я расскажу как-нибудь не так или запутаю его, – Синдо нервно прокашлялся. – А если не вспомнит, тогда я ему просто выложу все как есть. Акира обнадеживающе кивнул. По крайней мере, он надеялся, что обнадеживающе. – Возможно, это сработает. Он уже начал вспоминать Сюсаку, а тот гобан в этом играет важную роль. – Ага, – Синдо вытер глаза и нос платком. – Давай зайдем обратно, пока Сай не начал думать, чем мы тут занимаемся. Ты меня сюда чуть не волоком тащил. – Только потому, что ты вел себя как идиот, – парировал Акира, но Синдо не стал огрызаться в ответ. – Извини, что наорал на тебя, – сказал он вместо этого, смущенно потирая затылок. Он хотел было вернуть носовой платок, но все-таки заметил, что тот мокрый и мятый, и торопливо сунул его в карман джинсов. – Кхм, верну тебе потом. А знаешь, временами голова у тебя варит. «Спасибо» в стиле Синдо. – Не стоит благодарности, – снисходительно отозвался Акира. Как только они вернулись в салон, Фудзивара встревоженно вскочил, по-видимому, едва удерживаясь, чтобы не подбежать к Хикару. Акира снова принялся извиняться, но смотрел Фудзивара только на Синдо, вбирая взглядом его понурые плечи и несчастное лицо. – Что с тобой? – не дожидаясь ответа, Фудзивара притянул Синдо к себе в объятия. – Что случилось? Ты не заболел, нет? – Сай-й-й-й!!! Если что и случится, то только то, что ты меня сейчас задушишь, – пробубнил Синдо, впрочем, не особо пытаясь вывернуться, поскольку с любящими, но сокрушительными объятиями Сая давно успел смириться. – Ты чего меня так сдавил? Фудзивара засопел и взлохматил ему волосы. – Просто я за тебя беспокоюсь. Ты в последнее время какой-то расстроенный и встревоженный, – он виновато понизил голос: – Это ведь из-за меня, да? – Блин, почему все должно быть только из-за тебя! Мало ли о чем я могу думать, – ответил Синдо с вызовом. – Короче, в понедельник ведь национальный праздник, твой салон будет закрыт? В Институте у нас выходной, матчей нет. Фудзивара моргнул, удивленный такой внезапной сменой темы. – Да, а что? – Хочу тебя сводить кое-куда. *** Дом, в который их привел Синдо, ничем не отличался от прочих окрестных домов: старый, но ухоженный, с кровельной крышей и бумажными раздвигающимися дверями, с просторной лужайкой, на которой росло несколько кустов и стояли растения в горшках. – Здесь мы с дедушкой играем в го, – Синдо махнул рукой на дощатый настил. – Он не так уж и плох – для старика. Примерно миллион лет назад выигрывал кучу призов за победы в го, так что теперь говорит, что талант у меня от него, – сняв с плеч рюкзак, он небрежно швырнул его на крыльцо. Фудзивара нахмурился, поставил рюкзак прямо, затем аккуратно пристроил рядом свою сумку. – Может быть, нам не стоило приходить сюда сейчас? Было бы приличнее прийти, когда хозяева вернутся после выходных. К тому же, я хотел бы поблагодарить твоего дедушку за то, что он поддерживал тебя. Синдо картинно закатил глаза. – Я тебе уже говорил! Сегодня у нас есть свободное время у всех троих сразу, а следующий такой раз будет нескоро. Тем более, я не хочу, чтобы дед закидывал меня всякими дурацкими вопросами про тебя. Познакомишься с ним как-нибудь потом. Кстати, не разувайся. Мы полезем вон в тот сарай. Синдо снова казался прежним нахальным собой, ничем не напоминая того, каким он был в воскресенье. Акира дивился про себя, как он может излучать такое спокойствие, учитывая, зачем они здесь. Синдо достал ключи, открыл дверь в сарай. Оттуда пахнуло плесенью. – Не закрывайте дверь, – сказал он, входя, – там нет света. Когда глаза Акиры привыкли к полутьме, он разглядел множество полок, забитых пыльными свитками, треснутыми мисками и горшками, висячими лампами, коробками, связками книг. Идеальное место для встреч с призраками, подумал он, чувствуя, как приподнимаются на коже волоски. С тех пор как он узнал, что призраки действительно существуют, он стал слегка нервничать, особенно, поздно ночью. – Твои дедушка и бабушка – коллекционеры? – спросил Фудзивара, разглядывая содержимое полок. – Я бы с удовольствием посмотрел некоторые из этих свитков, но они, похоже, очень старые, и я боюсь, что если их развернуть, они повредятся. Пожав плечами, Синдо остановился у лестницы, ведущей к люку в потолке. – Бабушка раньше ими сильно увлекалась, но в доме нет столько места, чтобы вешать их все. Если хочешь, она тебе покажет лучшие – конечно, если ты не против, что она заболтает тебя до смерти. Ну ладно, полезли на чердак. Смотрите не оступитесь. Наверху было еще темнее, но глаза Акиры сразу же метнулись к завешенному простыней предмету в глубине помещения. Казалось, он тускло светится в темноте. По форме он напоминал гобан. Гобан, покрытый саваном. Акира тяжело сглотнул. Синдо распахнул на маленьком оконце ставни, и солнце осветило лениво кружащийся в воздухе рой пылинок. – Надеюсь, ни у кого из вас нет аллергии на пыль. – Когда ты сказал, что мы познакомились в доме твоего дедушки, я, честно говоря, все не так себе представлял, – сказал Фудзивара и взял с полки вазу. – Хм-м, какая искусная работа. Тонкая прорисовка, умелое использование цвета, – пробормотал он про себя, вертя вещицу в руках. – Я приходил сюда, потому что увлекался керамикой? – спросил он жизнерадостно. – Нет, – в голосе Синдо впервые заметно прорезалось напряжение. – А… тебе ничего пока не кажется знакомым? Акира заметил, что Хикару старается не смотреть в сторону гобана. Они оба согласились, что лучше всего подождать и посмотреть, сколько Фудзивара сумеет вспомнить сам, просто попав сюда. Фудзивара осторожно поставил вазу обратно на полку. – Пока нет, но здесь уютно. Мне нравятся старые вещи. – Ага, это объясняет, почему ты с О… Акира бросил на Синдо убийственный взгляд. -… почему ты увлекаешься всякой стариной, – быстро поправился тот с извиняющейся улыбкой, адресованной Акире. Фудзивара, впрочем, его уже не слушал. – Что это? – спросил он, опускаясь на колени у дальней стены чердака. Он увидел гобан. Он подошел к нему, стянул простыню, и Акира с Синдо переглянулись. Неужели Фудзивара почувствовал свою связь с этим гобаном, подумал Акира, или ему просто с любопытно посмотреть, поскольку это был единственный накрытый чем-то предмет. – Гобан! – восхищенно воскликнул Фудзивара и благоговейно провел ладонью по доске. – Ого, как отлично сделан. Видите, ничуть не потрескался, не покоробился, – он для пробы постучал по доске и удовлетворенно кивнул. – Хороший звук, это определенно высококачественная кайя. Не хуже, чем у Огаты-сэнсэя или Тои-сэнсэя, – он перевернул гобан. – И даже старее, чем у твоего отца, – добавил он, обращаясь к Акире. Гораздо, гораздо старее. Сердце у Акиры екнуло. – Как вы определили? Задумчиво выпятив губы, Фудзивара поставил гобан обратно. – Изготовление. То, как ножки вставлены в основание, метод обработки дерева, слои лака – с течением времени все это менялось, появлялись новые материалы, улучшалась технология. Но новая доска вовсе не обязательно лучше старой, если за старой ухаживали бережно и с любовью. Как, например, за этой, – Фудзивара погладил гобан, словно зверька. – Не могу поверить, что он вот так просто стоит без пользы на чердаке. Какая жалость… Хикару, у твоего дедушки ведь есть другой гобан, которым он пользуется для игры? – Да, – выдавил Синдо и сделал шаг в сторону так, чтобы его плечо коснулось плеча Акиры. Тот не возражал, понимая, что Синдо ищет поддержки, физического напоминания, что он не один. Фудзивару этот ответ обрадовал. – Может, он мне продаст этот гобан? Он мне очень нравится. – Вряд ли, – кое-как выговорил Синдо. – Ты помнишь, почему он хранит его в сарае? – Нет. – Он говорит, что этот гобан проклят. Синдо дрожал. Акира легко провел ладонью по его руке, и Хикару переплел свои влажные пальцы с его. – Проклят? – переспросил Фудзивара. Он не засмеялся, лишь внимательнее взглянул на доску. – Почему? – Тоя… – хрипло шепнул Синдо и сильно, до боли сжал руку Акиры. Акира понял, о чем он его просит. – Люди, которые играли за ним, всегда умирали молодыми, – ответил он за Синдо. Ответ неполный, но, может быть, он даст толчок воспоминаниям Фудзивары, как это сделали слова отца. – Как жаль! – Фудзивара утешающе похлопал гобан. – Твои владельцы умирали молодыми. Наверное, тебе было очень одиноко от того, что никто подолгу не играл за тобой. Правда ведь, он кажется совсем одиноким? – Да, – тихо отозвался Акира с болезненным спазмом в горле, тоже сжав в ответ руку Синдо. Фудзивара вздохнул. – Наверное, это немножко глупо, но даже зная, что он проклят, я все равно хочу забрать его себе. Он кажется таким знакомым, как будто… И тут Фудзивара застыл на месте. – Он… Торадзиро… играл на этой доске? Не в состоянии говорить, Акира молча кивнул, но Фудзивара не видел его. Не отводя от гобана расширенных глаз, он протянул руку и дрожащими пальцами коснулся верхней правой части. – Здесь ведь были пятна крови, да? Крови Торадзиро… он умер, играя в го. Умер потому, что был слишком добр и не желал избегать заболевших учеников, – он всхлипнул. – Так вот что произошло? Эта доска принадлежала мне, и призрак бедного Торадзиро преследовал меня? – Торадзиро призраком не был. Фудзивара поднял голову и взглянул на Синдо, по щеке его ползла слезинка. – Что ты хочешь сказать? Синдо, еще раз напоследок сжав руку Акиры и отпустив ее, подошел к Фудзиваре и сел рядом с ним на корточки. – Торадзиро, как и я, был твоим учеником. Изначально, много лет назад, эта доска принадлежала тебе. Фудзивара глубоко вздохнул. – Тогда я… – Это был ты. Призраком был ты, Сай, – выкрикнул Синдо. – Ты вселился в Торадзиро, он понял, насколько ты сильный игрок, и позволял тебе играть все свои игры. Хонъимбо Сюсаку – это был ты, все его игры – это твои игры. Ты гений, – лицо Синдо страдальчески исказилось. – В меня ты тоже вселился. Ты помнишь? – Да, – ответил Фудзивара почти шепотом. – Помню. Ты нашел мою доску, и я попал в твое сознание. Я заставлял тебя играть в го против твоего желания, – он обхватил Синдо и прижал к себе. – Нет, это я виноват. Я мало давал тебе играть, и поэтому ты исчез, по моей вине! – всхлипнул Синдо и спрятал лицо в ладонях. – Прости меня, Сай. Я боюсь, что ты меня возненавидишь. Я не хотел быть таким эгоистом. – Хикару, мне бы никогда в голову не пришло ненавидеть тебя, – Фудзивара успокаивающе гладил Синдо по спине, но Акира видел, что руки его дрожат. – Что произошло, не было твоей виной. Это я был эгоистом, который… пошел и утопился. Из-за собственных самолюбивых желаний я не пожелал после смерти уйти в безмятежность иного мира. Мне хватило жестокости отобрать у Торадзиро возможность играть самому, а после попытаться сделать то же самое с тобой. Из меня вышел ужасный, эгоистичный учитель. Это я должен просить прощения – за то, что изменил тебе всю жизнь, заставив играть. Синдо покачал головой. – Ты – самое лучшее, что у меня было. До тебя я не имел ни цели, ни стремлений. Учиться мне не нравилось, я ни к чему серьезно не относился. Без тебя я не встретил бы Тою и то, как я люблю го, тоже бы никогда не узнал. Я бы все отдал, чтобы ты вернулся. – Хикару слишком добр, – с этими словами Фудзивара уткнулся лицом ему в шею и замолк. Они стояли, обнявшись, оба тихо плакали, потеряв счет времени. Акира молча смотрел на них, сам себе немного удивляясь, что не умирает от неловкости. Если кто-то в его присутствии вел слишком откровенный или интимный разговор, он всегда чувствовал себя третьим лишним, но здесь он был частью происходящего – стал ею с того самого дня, когда Синдо вызвал его на игру в отцовском го-салоне. – Сай, ты как? – Синдо выпутался из рук Фудзивары и потряс его за плечо. – Сай! Скажи мне что-нибудь! Тут до Акиры дошло, что Фудзивара дрожит так, как будто страшно замерз. Он пересек комнату и, встав рядом с Хикару, положил руку на ладонь Фудзивары – та оказалась холодной и влажной. – Синдо, посмотри на его глаза, – сказал он. Зрачки у Фудзивары были расширены и расфокусированы. Акира однажды уже видел такой взгляд – у пешехода, сбитого мотоциклом. Серьезных травм тот не получил, но был до такой степени потрясен, что впал в состояние шока и не мог двигаться. – Что с ним? – спросил Синдо. – У него шок. Он только что вспомнил слишком много всего сразу, – ответил Акира. – Вызовем скорую? – сказал Синдо, лихорадочно хлопая себя по карманам. – Черт, я оставил телефон в рюкзаке. Это серьезно или он сам придет в себя? – Я не уверен. Давай, на всякий случай, вызовем. – Все нормально, – пробормотал Фудзивара и несколько раз быстро моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд. – Пожалуйста, не заставляйте меня ехать в больницу, – он вцепился в руку Синдо. – Я не хочу остаться один. Я не хочу снова исчезнуть. Ты ведь меня еще чувствуешь, да? Слышишь мой голос? – Да, Сай, – откликнулся Синдо, похлопывая его по руке. – Ты существуешь. И ты никуда не исчезнешь, клянусь. Я не позволю этому случиться, – его лицо исказилось болью и решимостью, и он сплел свои пальцы с пальцами Фудзивары. У Акиры кольнуло сердце. Он понимал, что когда Фудзивара вспомнит все, это будет тяжело, но вот такого не ожидал. – Мы не оставим вас одного, Фудзивара-сэнсэй. Все будет хорошо, – сказал Акира с наигранным спокойствием и взял его свободную руку в свою. Пульс у Фудзивары бился так бешено, как будто тот пробежал спринтерскую дистанцию. – Спасибо, – сказал Фудзивара и, закрыв глаза, снова уткнулся Хикару в плечо. Так прошло несколько минут. Постепенно его дыхание успокоилось, пульс выровнялся. Акира незаметно, с облегчением вздохнул и поверх его спины взглянул Синдо глаза в глаза, беззвучно прошептав: «Надо забрать его отсюда». Если уйти с чердака, подальше от этого гобана – когда-то бывшего для Фудзивары фактически тюрьмой – то, возможно, нового приступа паники удастся избежать. Синдо кивнул. – Сай, ты как? Давай пойдем отсюда? – спросил он таким мягким тоном, какой Акира никогда прежде от него не слышал. – Да, – неуверенно произнес Фудзивара, как будто ему загадали загадку. – Хочешь, сходим куда-нибудь? – Я… хочу домой. Синдо нервно облизнул губы. – Ко мне домой или к Огате? – Нет, к себе домой. В Хэйан-кё. По тому, как Синдо сглотнул, Акира догадался, что тот сдерживает слезы. – Сай, ты не можешь туда вернуться. Теперь это Киото. Теперь там все по-другому. Фудзивара отстранился от Синдо каким-то дерганым, запинающимся движением, не имеющим ничего общего с его обычной грацией, и с выражением недоверия на лице. Затем недоверие сменилось усталой покорностью, и он склонил голову. – Я… понимаю. Тогда не мог бы ты отвезти меня в квартиру Огаты-сэнсэя. На лице Синдо промелькнула обида, но просьба его не удивила. Он лишь кивнул и помог Фудзиваре подняться. Акира в приливе сочувствия к Синдо подумал, понимает ли тот, что заставило Фудзивару сделать такой выбор. Хотя Фудзивара, судя по всему, вспомнил все, в том числе и то, что жил два года с Синдо, возвращаться к нему домой он боялся. Ведь исчез он именно в доме Синдо.
| |||
| Просмотров: 3548 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 5.0/9 | | |||
| Всего комментариев: 1 | ||
| ||
