Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
"Girl", NC-17, Ая/Ёдзи, Ая/Шульдих, Глава 4
Глава 4 От Ёдзи не укрылось, что Аю явно выводило из себя присутствие превратившегося на миссии в его тень Кудо. Как бы там ни было, Фудзимия ничего не говорил, поскольку поводов для жалоб относительно того, как они в паре работали на задании, у него не было. Нет, Ая мог бы возмутиться, но у его жалоб не было бы никаких оснований. Они незаметно и без проволочек устранили всех противников, чего, впрочем, и следовало ожидать от обученной ликвидационной группы из двух мужчин, точнее, почти из двух мужчин. Они добрались до последней комнаты, когда вдруг раздался голос Шульдиха: – Боишься встретиться со мной один на один, Ая? Они быстро огляделись, но Ёдзи так никого и не увидел, Ая, похоже, тоже. – Ах, нет, дело, кажется, совсем в другом. Я не сомневаюсь, ты бы предпочел встретиться со мной в интимном уединении, но помешали ревнивые напарники. Я все знаю о вашем маленьком заговоре. Эй, Ёдзи, ты точно уверен, что хочешь остаться? – Совершенно, – ответил Кудо. – Что ж, вполне тебя понимаю. Ты на собственном опыте убедился, какой он может быть шлюшкой. Он так отчаянно хотел, чтобы я дал ему кончить, но я предпочитаю сперва подогреть аппетиты благодарной аудитории. По крайней мере, я, в отличие от тебя, не заставлял его умолять. Сволочь. Ёдзи покосился на Аю и увидел вполне понятную ярость. – У тебя вечно больше слов, чем дела, Шульдих, – на удивление спокойно парировал Фудзимия. – Возможно, ты остановился прежде, чем выяснилась бы твоя полная несостоятельность. – Я прижал его к стене, а он только разводил ноги шире и толкался навстречу моим пальцам, Ёдзи, – невозмутимо продолжал Шульдих. – Вы, мальчики из Вайсс, точно настоящие ледышки, раз довели его до такого отчаяния, что он так легко поддался мне. Ты просто не поверишь, Ёдзи, какой он чувственный, такой горячий и мокрый, стыдливый и нетерпеливый. Жаль, ты не воспользовался шансом его попробовать, прежде чем я до него добрался. Теперь он раздвинет перед тобой ноги, только если напьется. Во время монолога Шульдиха, то оскорблявшего, то полностью игнорировавшего Аю, уголки губ Фудзимии подергивались, но внешне больше ничего не выдавало, что он утратил хладнокровие. Он обходил комнату по своей стороне, ища врага. Ёдзи же, напротив, хотелось голыми руками разорвать немца на куски, и ему было все равно, кто это увидит. На подколки в свой адрес ему было наплевать – он знал правду, – но грубости и уничижительные комментарии в адрес Аи, произносимые с одной лишь целью – ранить того побольнее, приводили его в исступление. Шульдих собирался воспользоваться напарником, которого Вайсс навязали Ае, чтобы сильнее того задеть, и Ёдзи не намерен был этого допустить. – Заставь его говорить, – одними губами произнес Фудзимия. – Зачем? – также беззвучно ответил Ёдзи. Зачем ему нужно, чтобы этот ублюдок еще что-то говорил? Ая выразительно на него глянул и продолжил осматривать свою сторону комнаты. О. – Зато ко мне он пришел по своей воле, – крикнул Ёдзи. – А тебе пришлось его отметелить и припереть к стене. Не похоже, что тебе есть чем хвастать. – Нет, Ёдзи, ты просто не понимаешь той глубокой и прочной связи, которая соединяет меня и Аю. Тем временем Фудзимия открыл дверь в большой кабинет и обнаружил там камеру и звуковую аппаратуру. – Неужели вы думали, что я рискну в одиночку встретиться с вами двумя? Вы все-таки убийцы. – Ёдзи ясно слышал в голосе Шульдиха глумливую насмешку. – Когда-нибудь я опять заполучу тебя в свои руки без лишнего сопровождения, Ая, и мы продолжил с того места, где прервались в прошлый раз. Ты будешь в восторге. – Подкараулишь меня одного, – прорычал Ая, – и я тебе по самую рукоятку... – Звучит многообещающе, но для этого тебе для начала нужно снова стать мужчиной. Ну, как успехи по превращению? Ёдзи ожидал, что Фудзимия разнесет оборудование, даже не доставая катану из ножен, и заткнет Шульдиха, но вместо этого спустя несколько напряженных мгновений безмолвной ярости, Ая просто все выключил. – Мы очистили территорию, – раздался в наушниках голос Оми. – Мы у себя тоже закончили, – сообщил Фудзимия. Миссия завершена. Пора домой. Ёдзи поглядывал на Аю, упорно избегавшего смотреть на него. Поездка обещала стать весьма интересной. Вдвоем они молча вышли из здания. Молча дошли до машины. Молча же поехали в трейлер. Ёдзи не мог такого вынести. В тишине он остался наедине со своими мыслями о том, что сегодня услышал, и о том, как Ая на эти откровения отреагировал. В конце концов, он не выдержал: – Слушай, я знаю все, что он наговорил – неправда... – Правда, – абсолютно спокойно подтвердил Ая. – Что? – заморгал Ёдзи. Ая безучастно смотрел сквозь ветровое стекло, вряд ли замечая дорогу. Уличные фонари изредка ненадолго озаряли светом его лицо, затем оно снова скрывалось в тени, словно кто-то быстро менял слайды. Фудзимия Ая в замедленной съемке. – Забудь, – резко приказал Ая спустя несколько минут. – Э, нет, так дело не пойдет. – Ёдзи съехал на обочину и выключил двигатель, Ая повернулся и прожег его взглядом. Ёдзи даже не дрогнув, сделал то же самое. – Тебе не уйти от ответа, Фудзимия. Мы будем тут сидеть, пока ты мне не объяснишь, каким образом вдруг пришел к выводу, что стал сдвинувшейся на сексе нимфоманкой, жаждущей горячую тушку Шульдиха. – Прекрасно, – только и сказал Ая, потянувшись к дверной ручке. Ёдзи стремительно ринулся остановить Фудзимию, при этом почти улегшись ему на колени, и успел ухватить того за запястье прежде, чем он открыл дверь. – Бога ради! Может быть, хоть раз поговоришь со мной? Ая издал придушенный звук, и Ёдзи опять моргнул, только сейчас осознав в какой он позе: растянулся на коленях у Фудзимии, сжимая его руки. Он почувствовал, как тело начало реагировать на такую близость, и отпрянул. – Видишь? – удрученно произнес Ая. – Именно это я и имею в виду. У меня в голове только и вертятся сексуальные мысли! Мысли о сексе! Постоянно! А вы ребята вечно крутитесь поблизости! И теперь ты слюни на меня пускаешь, Оми с этими его щенячьими глазками постоянно рядом, Шульдих продолжает за мной таскаться, и я просто не знаю, что делать! Ёдзи, ошарашенный неожиданной гневной вспышкой, изумлено воззрился на него. Ая, нахмурившись, с вызовом глядел в ответ. – Ты не думал обратиться к квалифицированному врачу? – наконец, предложил Кудо. Ая раздраженно хмыкнул и снова потянулся к двери, и снова Ёдзи схватил его за руки. – Ладно, слушай, извини. Я понимаю, что ты серьезно. Но, черт побери, Ая, если бы ты только сказал об этом... Ну, в смысле, если это действительно для тебя такая большая проблема, есть ведь специальные магазины, я мог бы с тобой туда сходить... – Нет, – тут же отчеканил Ая, слегка побледнев. – Ни за что. Ёдзи приподнял бровь. – Тут нечего стыдиться, знаешь ли. У женщин тоже есть определенные потребности... – О, да пошло... – Безо всякого предупреждения, Ая выдернул руки из захвата, сжал голову Ёдзи ладонями и поцеловал. На мгновение Кудо показалось, будто его ударили в солнечное сплетение, вышибив дух: только что он дразнил Фудзимию, и вдруг в следующую секунду в руках у него очутилось теплое тело, настоящее женское тело, мягкие губы жадно приникли к его губам, так утопающий пытается глотнуть еще воздуха... Или, точнее, утопающая, подумалось ему... Но почти сразу шок прошел, и он инстинктивно обнял Аю за плечи, запустил пальцы в густые алые волосы и поцеловал по-настоящему. Теплое податливое бедро прижималось к бедру Ёдзи, отчего у него кружилась голова, ее губы были неумелыми, но страстными, язык с энтузиазмом скользил вдоль его языка. «Ты просто не поверишь, какой он чувственный». Ёдзи напрягся и тотчас же ощутил, как она замерла в его руках, а потом принялась отталкивать, тихо, но с жаром бормоча ругательства. – Ая, нет... – Ёдзи крепче сжал ее, не отпуская. – Все хорошо. Только... Все в порядке. Не психуй, ладно? Она лишь едва слышно фыркнула. Ее волосы совершенно растрепались, губы были влажными и припухшими после поцелуя, зрачки расширились, затопив черным всю радужку, превратив глаза в темные омуты с едва различимой фиолетовой окаемкой. Она выглядела... Он. Он выглядел красивым. – Я не понимаю, почему делаю такое, – пробормотал Ая, закрыв лицо ладонями, но, к счастью, не пытаясь больше отодвинуться. Ёдзи помедлил. – Возможно, потому что тебе это нужно? – Мне ничего не нужно. – В этом-то и загвоздка. Тут Ая посмотрел на него страдальческим, горящим от возбуждения взглядом, и Ёдзи почувствовал, как внутри у него что-то болезненно сжимается. Боже, он не может. Это не какая-то едва знакомая женщина, как бы его разум ни пытался об этом забыть. Это Ая. Ая – его товарищ по команде. И Ая уязвим, событие настолько редкое, что стоило лишний раз себе напомнить: Ая уязвим, уязвим эмоционально и физически, уязвим для Шульдиха и его извращенного сексуального шантажа. Если Ая ослабевает, если ему все труднее и труднее сопротивляться телепату... Они же напарники. Они прикрывают друг другу спины. Но, боже, Ая так красив. Ёдзи снова поцеловал ее – «Его, – строго напомнил он себе, – не забывай, что ты делаешь», – уже не так лихорадочно, но медленно, томительно исследуя. Губы Аи охотно приоткрылись ему навстречу, впуская его. Они снова разъединились, на этот раз не так неожиданно, и у Аи вырвался какой-то непонятный звук – то ли хмыканье, то ли беззвучный смешок. Брови Ёдзи поползли вверх. – Что смешного? – Ничего, – раздалось в ответ, и она поцеловала его снова, на этот раз почти полностью перебравшись к нему на колени. Ёдзи с некоторым трудом оторвался от поцелуя и выдохнул: – Мы можем куда-нибудь пойти... – Боже, нет. – Аино возражение вышло очень пылким. – Мы займемся этим немедленно. Ёдзи сглотнул. – Ладно, хорошо, я не, м-м-м... – Он осекся под обезумившим яростным взглядом Фудзимии и быстро закончил: – Мы что-нибудь придумаем. Ох! Он запустил руку в бардачок, не обращая внимания на приглушенные протесты, и принялся рыться там, пока не обнаружил искомое. – Есть! – воскликнул он, торжествующе размахивая презервативом. С лица Аи исчезли все краски. Пристыженный, Ёдзи опустил руку. – Не зайдем так далеко, да? Тогда сделаем что-нибудь другое. Не будем торопиться... – Нет, – в словах Фудзимии звучало лишь неприкрытое упрямство, и Ёдзи весьма позабавило открытие, что, как выяснялось, Ая – из того типа девушек для которых «нет» на деле означает «да». – Я хочу... этого. Ёдзи внимательно его оглядел, внезапно почувствовав себя старым прожженным циником. – Ты хоть сказать-то можешь чего именно хочешь? – Я могу тебя очень серьезно ранить, – предупредил Ая. – Ты меня заводишь. – А раньше – нет, на это ты намекаешь? Ёдзи со вздохом бросил презерватив обратно в бардачок. Ая открыл рот – наверняка, чтобы возмутиться, но Ёдзи перебил, предвосхищая возможные возражения: – Не потеряй штанишки, Фудзимия. Или, ну, в общем, сними их, полагаю, это будет ближе к делу. – Что ты собираешься делать? – настороженно поинтересовался Ая. – Я, – возвестил Ёдзи, – собираюсь дать тебе, то, что тебе нужно. – Больше смахивает на угрозу. – А не должно бы. Давай-ка, переберемся на заднее сидение. Конечно, мы оба довольно гибкие, но почему бы не расположиться с максимальным комфортом? Ая долго всматривался в его лицо, затем открыл дверцу, вышел и пересел на заднее сиденье. Очко в пользу Ёдзи. Кудо усмехнулся. Только присоединившись к Ае он заметил вложенную в ножны катану, лежавшую на полу и словно мрачно и недоброжелательно на него поглядывавшую. Это могло означать, что Фудзимия добровольно разоружился или же, наоборот, хотел, чтобы меч был в пределах досягаемости, на случай если понадобится отрезать от Ёдзи что-нибудь жизненно важное. От последней мысли его член окончательно закаменел. Впрочем, сомнений на собственный счет, а особенно в том, что он – больной ублюдок, Ёдзи никогда не испытывал. Ая заметил, как он смотрит на катану, потом отвернулся, снимая ботинки и каким-то чудом оставшийся идеально чистым длинный белый плащ, поставил ботинки рядом с мечом, плащ набросил на спинку переднего пассажирского сиденья. Ёдзи же воспользовался возможностью насладиться ее внешностью без того, чтобы она неотступно сверлила его глазами. Его взгляд задержался на пышных округлостях, затянутых в черную кожу, бледно-розовых полных губках, фарфорово-белом лице, немного встрепанных алых волосах, перескочил на мгновенно привлекшую внимание сиреневую вспышку, когда она открыла глаза. Девственная и чистая, нетерпеливая и в то же время неуверенная и колеблющаяся, красивая необычной, экзотической красотой и опасная. Он вынужден был согласиться с Аей по поводу изукрашенного кружевного белья, которое выбирал для нее – оно бы совершенно не подошло. Размеренно колышущаяся от быстрого дыхания грудь Аи отвлекала. – И? – спросила она, ее глубокий голос словно стал еще более низким и хриплым. – И. Откинься назад. – Я чувствую себя глупо. – Ты потрясающе выглядишь. – Ёдзи скользнул вперед, прижал ее к дверце и поцеловал. Он начал с нежных коротких поцелуев, приучая ее к себе, дразня, заставляя требовать чего-то большего, затем углубил поцелуи, становясь серьезнее, наконец, раскрыв ее губы языком. Она стонала и извивалась, прижавшись к нему, поднимая ему навстречу бедра и водя пальцами в перчатках по его волосам, немного их подергивая. Сама чувственность. Определенно. Чуть отстранившись, Ёдзи снова посмотрел на нее. Из-под полуприкрытых век на него глянули расширившиеся глаза, ее влажные губы приоткрылись, слабый румянец окрасил бледные щеки. – Боже, какая красота, – прошептал Ёдзи, снимая перчатки. Она издала какой-то иронический звук, перешедший во всхлип, когда он положил ладонь между ее разведенных ног и погладил. Пусть он второй мужчина, сделавший это, но зато он первым даст ей то, чего она хочет. Он не позволит попыткам Шульдиха заклеймить Аю своим прикосновением увенчаться успехом. Ёдзи судил, насколько быстро и настойчиво продолжать, по ее движеньям, по тому, как она изредка выдыхала его имя. Целуя ее шею, он чувствовал только запах пота, с едва заметной примесью крови. Само совершенство. – Я хочу снять штаны. Сейчас. – Она дрожала. – Мне придется остановиться, чтобы их расстегнуть. – Тогда я их сниму. – Я расстегну твои штаны, если ты снимешь рубашку и лифчик. – Ты хочешь этого не меньше меня. Ты немногое можешь сделать, пока штаны на мне. – Я куда терпеливее, чем ты думаешь. Она вздохнула. – Тебе до смерти хотелось на них посмотреть. – Я хочу не только посмотреть. – Не сомневаюсь. Он погладил, надавив чуть сильнее, заставив Аю затрепетать всем телом. – Так как? Ее ненавидящий взгляд едва не испепелил Ёдзи на месте, но все же она начала расстегивать ремешки, скреплявшие ее рубашку спереди, медленно обнажая светлую кожу и белый спортивный лифчик. От этого неспешного стриптиза его член, зажатый тесными брюками, дрогнул, поэтому он отомстил тем, что стал раздевать ее еще медленнее, игнорируя требующую разрешения потребность, чтобы переиграть ее. Как только она расстегнула рубашку, он расстегнул пуговицу. Когда она сняла ее – расстегнул следующую. Такая кожа, вся его... После того, как она сняла лифчик и обнажились восхитительные грудки, он расстегнул последние пуговицы и снял с нее штаны вместе с трусиками. И уставился, оторопев. – Ты не бреешься. В глазах Аи тлело очевидное раздражение. – Подумай хоть чуть-чуть и поймешь, что это было дурацкое замечание. Но волос у нее было немного, да и те, что ощущались, были мягкими. Он провел ладонями вверх по ее бедрам, улыбнувшись, когда она задрожала. Он просто не мог удержаться от искушения взглянуть на ее груди поближе, тем более что никогда прежде не видел обнаженными таких больших по размеру, которым не придавал бы отрицающую гравитацию пышность силикон. Настоящие. Они теплой, упругой тяжестью легли в его ладони. Поглаживая их легкими прикосновеньями, он думал, каково будет прижаться к ним губами... На лице Аи было написано глубокое раздражение. – Глупо спрашивать, не хочешь ли ты остаться с ними наедине, но поскольку я к ним прилагаюсь, это все равно невозможно. – Они прекрасны. – Ёдзи улыбнулся, когда, судя по лицу, она сперва восприняла его слова как комплимент, а потом разозлилась на себя из-за этого. – Я могу приласкать их и доставить удовольствие тебе. – Он прихватил розовый сосок губами и, вернув руку на прежнее место и к прежнему же занятию, начал его посасывать. Голова Аи запрокинулась, из ее горла вырывались потрясающе приятные звуки. Ёдзи вдруг понял, что сам до сих пор одет, но он настолько завелся, глядя, как Ая стонет и извивается, что это было уже не столь важно. Она была горячей и влажной и поднимала бедра ему навстречу, требуя еще. В том, чтобы внушить партнерше такое желание, заставить ее так хотеть, таилась кружащая голову пьянящая власть... То, что Аю удалось довести до такого обезумевшего состояния, казалось невообразимым сном, особенно когда она дрожала, откликаясь на каждое его прикосновение, и выглядела так сладко и необыкновенно прекрасно, погрузившись в удовольствие. Неудивительно, что Шульдих не смог устоять. Кроме того, удовлетворение желаний партнерши прежде своих всегда выставляло Ёдзи в выгодном свете. Он хотел ее трахнуть. Ёдзи не сомневался: ей понравится, когда она войдет во вкус. Но она была девственницей, сомневающейся и неуверенной, и, к тому же, прежде мужчиной. Не думать об этом. Он доведет ее до оргазма по-другому, и, может быть, потом она захочет попробовать все остальное. – Ты просто голову потеряешь, – пообещал Ёдзи. И не только. Он ненадолго с нежностью попрощался с ее грудью и, целуя, спустился к плоскому животу, еще ниже, заставляя себя не думать о том, что не так давно было на этом месте. Ниже... О, до чего же она горячая и какая стала мокрая, пока нетерпеливо дожидалась его. Ну, он ей наглядно продемонстрирует какой у него медовый язык. *** Сначала Ёдзи сделал с его грудями нечто такое, отчего Ая даже решил, что иметь их не так уж плохо, а теперь он склонился между ног Аи, губами и языком вытворяя что-то неописуемое, лишая Фудзимию способности соображать. Слишком много, слишком хорошо... Положив руки на затылок Ёдзи, удерживая его именно там, где ему хотелось, краем сознания он еще понимал, что издает животные хрипы, но ему было все равно. Ему было даже все равно, что он практически полностью обнажен, что штаны спущены до лодыжек, а сверху на него навалился одетый мужчина, все было безразлично, пока удовольствие неотвратимо нарастало, становясь все ярче. Ох, блядь, щекочущее прикосновение зубов... Оргазм длился бесконечно. Наконец-то. Наконец-то! Перед глазами у него заплясали звезды, и на мгновение он выпал из реальности. А ознаменовал его возвращение в суровую действительность вопль Ёдзи: – Твою мать! У Аи снова был член. У него снова было все то, что ему полагалось иметь, а то, что ему не принадлежало, исчезло. Он снова стал собой! Невероятный оргазм – и он вернулся в свое тело? Все лучше и лучше. – Такое уже один раз было, – то ли объясняя, то ли размышляя вслух произнес он. – В этот раз может продлиться дольше, правда, я не знаю... Что? Шокированное лицо Кудо напомнило ему простую истину: жизнь никогда не бывает справедливой. Ёдзи закусил скользко поблескивающую нижнюю губу и молча отвернулся. Испытывая понятное омерзение к уроду. Конечно. Нахлынувшее понимание тотчас же преобразилось в бешенство. – Ты. Настоящий. Гребаный. Ублюдок, – прорычал Ая. Это, по крайней мере, привлекло внимание Ёдзи. – Ая... – Что, я уже не такой сексуальный, да? Не в твоем вкусе? У Ёдзи еще хватало наглости злиться. – Черт возьми, Ая... Фудзимия ударил его кулаком, всем телом, вложив в удар всю силу, возможную в том неудобном положении, в котором он находился. Движение было знакомым, правильным, заученным до автоматизма. Словно он, наконец, вернулся домой. Вернулся и нашел на полу мертвых родителей. Голову Ёдзи откинуло назад от удара, он врезался затылком в стекло. Ая рванул на себя штаны, молниеносно натянул их и застегнулся, точнее – попытался, поскольку теперь в бедрах брюки были велики, а в паху слишком жали; распахнул дверцу со своей стороны и вылез из машины, на сей раз беспрепятственно. Он похватал плащ, рубашку и ботинки – время на их зашнуровывание он тратить не собирался, если ботинки женского размера вообще на него налезут – и повернулся, холодно уставившись на тяжело привалившегося к дверце автомобиля мужчину. Ёдзи смотрел на него, зажимая нос руками. Из-под пальцев сочилась кровь. – Поделом, – заявил Ая и с силой захлопнул дверцу. Он надел плащ, игнорируя то, как он сдавил плечи, застегнул пуговицы остервенелыми резкими движениями и пошел по обочине, направляясь куда-то приблизительно в сторону дома. Ёдзи так его и не окликнул. Ая летел вперед размашистыми свирепыми шагами. Он казался себе глупой дешевкой, когда должен был чувствовать себя победителем. Он стал собой, а Ёдзи отвращением и паникой так легко разрушил его короткое счастье. С кем, черт возьми, Кудо считал, что занимается сексом? Определенно не с Аей. Ёдзи видел только симпатичную девушку, свежий трофей в веренице его сексуальных красоток. После получасовой пешей прогулки в одних носках, не защищавших его от колдобин, камешков и мусора, ноги у Аи просто отваливались, а гнев его сгущался с каждой минутой. Ему было больно – по многим причинам; он не знал, где находится и сколько еще идти до трейлера. Черт бы побрал Ёдзи за то, что он повел себя как кретин и вынудил его на это. Тут Ая вспомнил, что оставил катану в автомобиле, хотя лежала она прямо под его ботинками. Вот вам и цена эффектного отбытия. Идиотство. До чего глупо. Да, он идиот. И Ёдзи тоже идиот, но Ая понимал, что ответственность за этот прискорбный инцидент всецело лежит на нем самом и ни на ком другом. Почему он так разозлился? Он знал – черт, да все знали, что Ёдзи с яростью фанатика отстаивает свою гетеросексуальность. Он не проявлял к Ае ни малейшего интереса до превращения, а вот после едва не на задних лапках перед ним затанцевал. Одно это должно было ясно дать ему понять, как все будет. Но был еще и Оми, это его «Ты всегда мне нравился», а Ёдзи сказал, что женщиной с ним стало проще общаться, и, возможно, всего лишь возможно, Ая цеплялся за вероятность того, что взгляды Ёдзи на сексуальность такие же гибкие, как и его собственные, что превращение дало напарнику шанс выразить чувства, которые раньше он не осмеливался проявить... Но нет. Ёдзи хотел женщину. А Аю он хотел, только когда у Фудзимии имелись сиськи. Против воли уголки губ Аи сложились в слабую улыбку. Стоило представить, как Кудо Ёдзи, величайший плейбой в Токио, поднимает голову после хорошо проделанной работы и обнаруживает прямо у себя под носом член... Ну... Было, как посчитал Ая, в этом нечто, несомненно, забавное. Ему не в чем винить Кудо. Ёдзи с самого начала ясно дал понять, какие побуждения им двигают. На деле единственным человеком, которого Ая мог винить, был он сам. А это он ненавидел. Ненавидел себя за слабость и глупость, за то, что отказывался признать очевидное. К поцелую привела далеко не какая-то тщательно обдуманная мысль. К нему привело множество мелочей. Он хотел, чтобы Ёдзи замолчал. Он хотел... чего-то еще. Он осознано решился отказаться от последних жалких остатков собственного достоинства, понимая, что после ночи в баре, после спарринга и особенно после Шульдиха, пасть ниже в глазах Ёдзи ему уже просто невозможно. Для разнообразия Ая сделал что-то, потому что так сам так пожелал. Потому что этого жаждал. Потому что дошел до предела, и потому что именно Ёдзи его до этого довел. Он вздохнул и вдруг споткнулся, когда внезапно у него закружилась голова, но также неожиданно дурнота прошла. Ая выпрямился, бросил кислый взгляд на свое тело и почти не удивился, обнаружив, что снова стал женщиной. Но теперь он хотя бы мог обуться. Радуясь, что полчаса назад застегнул плащ и завязал пояс, Ая опустился на колено у обочины и принялся зашнуровывать ботинки. Из прошедшего вечера он вынес хотя бы что-то хорошее – теперь он худо-бедно представлял, что запускает трансформацию и что ее обращает. Может быть, его тело так отчаянно требовало секса, пытаясь измениться обратно? Но – руки Аи замерли, когда ему в голову пришла уже далеко не такая приятная мысль, – что если теперь основной его формой стала женская? Что если в мужчину он может превратиться только на несколько минут? Ему не так-то просто удалось отделаться от этой назойливой мысли. Он завязал шнурки и встал. По словам Манкс выходило, что его способность – дар, а дар можно контролировать. Ему просто придется научиться этому. Он сможет, стоит только ему понять в каком направлении тренироваться, чтобы превратиться без того, чтобы... ну. Ёдзи сгодился и для кое-чего другого – впервые за несколько недель аино женское тело не гудело от ставшего уже знакомым постоянного сексуального напряжения. Напротив ему было легко и спокойно, он чувствовал себя почти... счастливым? Момент слабости, похоже, полностью себя окупил. Ая улыбнулся, потянулся и продолжил долгий путь домой. Но сиськи опять начали подпрыгивать на каждом шаге, поскольку едва стянутый на груди плащ не мог их удержать. Подгоняемый дискомфортом, он прокрался в туалет в каком-то баре и там надел рубашку, которая достаточно плотно облегала и хоть как-то поддерживала бюст. Заодно он смыл с себя брызги крови, оставшиеся на коже после миссии. Женщина в зеркале... сияла и многозначительно ему улыбалась. *** Ёдзи не собирался заезжать в бар. Было уже поздно, Оми и Кен будут волноваться. Особенно Оми. Ёдзи скривился. Особенно об Ае. Но он не мог набраться храбрости и вернуться в трейлер, особенно без Аи. Оми его на британский флаг порвет. Он сам был не слишком рад тому, как все обернулось. Вот так, под влиянием этих невеселых мыслей, он и очутился у бара, который про себя уже начал называть «баром Мики». Ёдзи долго изучал неоновую вывеску, наконец, вздохнув, заглушил двигатель и вылез из машины. В баре было привычно малолюдно. За стойкой, как он и ожидал, была Мика. Ему стало интересно, бывают ли у нее вообще выходные. – Привет, плэйбой, – поприветствовала она, когда он уселся на свое обычное место. Тут она заметила какой у него вид. – Ох. Ёдзи положил локти на стойку и уткнулся лицом в ладони. До него только начало доходить, как же он налажал. – Покрепче и почаще, – пробурчал он. – Что на этот раз? – спросила она, поставив перед ним стакан. – Девушка. – Как всегда. – Смотрела «Жестокую игру» , там, где он транссексуалку обнаруживает? – Ты шутишь, – открыв от удивления рот, воззрилась на него Мика. – К сожалению, нет. – Ну... ничего себе. Вообще, знаешь, я обычно сразу такое определяю. Она ... очень хороша. – Да, – горько согласился Ёдзи. – Великолепна. – Так что случилось? Что ты сделал? Что он сделал? Наверное, самое ужасное, что только возможно. – Я замер. Я просто... Ну да. Замер. И потом она меня ударила. – Ударила? – Она разозлилась. За дело. – Ну, раз ты не знал... – начала Мика. – Но я знал. – Ты... подожди-ка. Ты знал? Он вздохнул. – Да, я только... позволил себе забыться, понимаешь? Потому что хотел, чтобы она была... женщиной. Я, ну, вроде как вообще об этом не думал. – И потом вы разделись. И ты увидел ее член. Ёдзи помедлил, сомневаясь, стоит ли ей говорить, что дело зашло гораздо дальше. Но он бы все равно не смог рассказать, потому что вряд ли бы у него получилось объяснить, где же в таком случае Ая прятал вышеупомянутую часть тела, поэтому он просто сказал: – Да. – Потому что ты позволил себе забыться. – Да. – Ты – настоящая скотина. – Знаю. – Я бы сама тебя стукнула, если бы не боялась лишиться работы, – с раздраженными нотками в голосе и раздраженной гримаской, она напоминала ему Аю, Аю, каким бы он мог быть без ледяного панциря, каким он постепенно становился после превращения. Аю с ярким панковским макияжем ... Что ж, это бы немногим отличалось от обычного Аи, особенно на миссии. – Черт, согласишься встретиться со мной после смены – и можешь меня лупить сколько душе угодно. Она мрачно на него поглядела. – Надеюсь, это не какой-то там эвфемизм? – Нет, – несчастно подтвердил Ёдзи. – Нет, вовсе нет. Мика вздохнула. – На, – сказала она и наполнила стакан до краев. – Выпей. Хотя Мика и была очень хорошим барменом, но когда ее услуги потребовались посетителю на дальнем конце стойки и она оставила Кудо в одиночестве, он испытал огромное облегчение. Парадоксально: как бы он ни нуждался в компании, находиться в чьем-либо обществе было выше его сил. Ёдзи понимал, что все испоганил и не хотел, чтобы ее глаза и чуть насмешливо изогнувшиеся губы лишний раз об этом напоминали. И вообще, он настроился серьезно напиться. Спустя какое-то время и прорву стаканов со спиртным, кто-то подсел к нему и тихонько сказал: – Да у тебя просто талант, Ёдзи. Прямо таки какой-то нездоровый садомазохистический исследовательский интерес. Шульдих. Затрахавший всех Шульдих. Или, в случае Аи, только мучительно подчеркивавшем положение Ёдзи, – не затрахавший, и пусть все так и останется. Шульдих осквернил его бар. – Катись отсюда к чертям собачьим, – дружелюбно посоветовал Ёдзи, положив руку на часы, изготовившись вытащить проволоку. – Пожалуй, откажусь от столь любезного предложения. Вообще-то ты радоваться должен, что я здесь. Иначе я мог бы преследовать Аю, раз уже он остался совсем один, чего вы, ребятки, так не хотели. Черт, черт, черт. Ёдзи сдержав стон, поднялся, собираясь уйти, но Шульдих ухватил его за руку. – Пусти меня, – зарычал Кудо, пытаясь вырваться, но не мог освободиться. – Ты уже успел заложить за воротник. Что, побежишь его разыскивать в таком состоянии? Ты же сейчас ни на что не годен. Черт, скорее всего, ты только его разозлишь. – А что, с ним разве бывает по-другому? Шульдих толкнул его на стул и отпустил. Когда Ёдзи снова поднялся, Шульдих опять толкнул его на место. – Пошел к черту отсюда, – повторил Ёдзи, хотя в душе вынужден был честно себе признаться, что сейчас защитить Аю он бы не смог. – Или что? Попытаешься убить меня на глазах у этой очаровательной барменши? Ты хоть и пришел в рабочем, но я знаю, что твои рефлексы и способность анализировать ситуацию далеки от стопроцентных. Я без проблем тебе задницу надеру. К ним подошла Мика. – Что будешь заказывать? – спросила она Шульдиха с таким выражением на лице, что и без слов стало понятно: устроишь неприятности – в два счета отсюда вылетишь. – Ваше лучшее пиво. Спасибо, дорогуша. Мика окинула Ёдзи нечитаемым взглядом, но пиво Шульдиху налила. – Своей возней ты создаешь куда больше проблем, чем если бы я специально постарался, Кудо. Так что за тебя, – телепат отсалютовал ему бокалом. – Что ты об этом знаешь? – Все, – промурлыкал Шульдих. – Зато я его поимел. – И тут же вышвырнул словно мусор. Ловкий ход. Если бы он превратился в мужчину со мной, я бы просто продолжил развлекаться дальше. За то, что ты получил, многие готовы были бы бешеные бабки заплатить. – Я – не ты. – Нашел чем гордиться. Но он уже наполовину тебя простил, поскольку решил, что должен лучше тебя знать и не рассчитывать на другое от ограниченного, непостоянного юбочника, который и запал-то только на его сиськи. Забавно, парень, который так строг к себе, не ждет многого от остальных. Наверное, он уже на этом обжигался. Оказывается, Ёдзи мог почувствовать себя еще большей мразью. Он и не думал, что такое возможно. Шульдих закурил и выдохнул идеально ровное колечко дыма. – Он снова превратился. Ае даже не удалось воспользоваться пребыванием в собственном теле после того, что он сделал? До чего несправедливо. – Да, несправедливо, но такова жизнь. Интересно, что с ним сейчас происходит... Сигарету? Почему бы и нет? Вряд ли у него получится нормально сражаться, а Шульдих явно не собирался уходить. А раз Шульдих здесь, он не будет таскаться за Аей. И, может статься, у Ёдзи получится разговорить его на предмет того, что же значило превращение Фудзимии, тем более что телепат работал с людьми с разнообразнейшими ненормальными способностями. – Вот это по-нашему, – похвалил Шульдих, когда Ёдзи взял сигарету из его пачки. – Выметайся из моей головы. – Надо бы. Там слишком тихо. Ёдзи наклонился поближе, прикуривая от предложенной Шульдихом зажигалки. – Тем не менее, ты все еще там. – Ну, понимаешь, это словно смотреть на автомобильную аварию. Я хоть и прикидываюсь застенчивым скромнягой, но люди, наносящие себе увечья – мой фетиш. – Какая неожиданность.
| |||
| Просмотров: 1210 | Рейтинг: 5.0/1 | | |||
| Всего комментариев: 0 | |
