Fairy stories

Фейлон сел на постели. Шелковые простыни с тихим шелестом соскользнули к его бедрам, открывая голую грудь прохладному ночному воздуху. Матрац позади него прогнулся, и теплая рука коснулась кончиков его рассыпавшихся по спине волос.

- Не можешь заснуть? -  послышался из темноты ленивый, глубокий голос.
 
Фейлон слегка повернул голову к говорившему. – Совсем не могу заснуть, когда его нет. Казалось бы, мне должно мешать, когда он сопит и фыркает под боком, но в последнее время, наоборот, не по себе, когда его нет рядом. 

Рука, ласкавшая волосы Фейлона, притянула его к широкой, мускулистой груди, в то время как вторая принялась выписывать легкие круги на его спине.  – Давай помогу расслабиться.

Оказавшийся в теплых, собственнических объятьях, Фей не удержался от улыбки. – Ты когда-нибудь думаешь о чем-то помимо секса? И денег, конечно. 

Руки Асами замерли, и Фейлон услышал тихий смешок. – А о чем еще мне думать? Хочешь обсудить следствия теории струн? 

Фей засмеялся. – Так вот кто стащил мои журналы «В мире науки» и выкинул их в мусор?

- Там им самое место. Скучная писанина о скучных вещах, не имеющих никакого значения в повседневных реалиях жизни. 

Фейлон оперся подбородком на руки, разглядывая помрачневшего Асами. – Ты действительно веришь, что стремление к знаниям бесполезно?

- Не всякое. Конечно, нет. Поиски знаний, которые можно применить на практике. Химические исследования, типа изобретения нового наркотика. Исследования по созданию нового оружия, чтобы победить врагов. Это имеет смысл. Но какой прок от знания, что мы  состоим из крошечных колеблющихся многомерных струн?

Фей слегка наклонил голову. – Но разве тебе хотя бы чуть-чуть не любопытно? Знать, из чего мы состоим на фундаментальном уровне.

Скользнувшая вниз рука сжала его ягодицу. – Вот из чего мы состоим. Кожа. Мускулы. Нервы.

Фей вывернулся из хватки. Ему редко удавалось разговорить Асами на темы, не относящиеся к бизнесу, и он не собирался позволить разговору закончиться сексом так просто. – И ты думаешь, за этим ничего больше нет? Не считаешь, что у нас есть души? Правда веришь, что Акихито лишь плоть и ничего больше?

После минутной паузы последовал неохотный ответ: – Если бы верил, что у человека есть душа, то верил бы, что она есть у Акихито, - рука нежно коснулась его волос, – и у тебя.

От этого признания у Фея комок встал в горле. – Но не у тебя? – мягко спросил он.

- Нет, не у меня, - еле слышно.

Фейлон подался вперед. Теперь он мог рассмотреть потемневшее лицо Асами, повернутое в сторону от него. – Ты считаешь свою душу настолько черной, что не хочешь признать ее существование? Так?  

Асами повернулся к Фею и попытался поцеловать его, но тот не дал сбить себя с темы. - Скажи мне. Скажи мне, почему ты так думаешь.

Асами откинулся назад и с досадой вздохнул. - Акихито рассказал тебе что-нибудь о моем прошлом? Ты и самостоятельно наверняка уже достаточно разузнал. 

- Нет. По его мнению, ты должен рассказать мне все сам. 

- Черт бы побрал Хамаду, научил Акихито всяким психологическим заморочкам. - Асами шевельнулся. – Ну и ладно. Думаю, ты все равно узнаешь рано или поздно. 

Фей опустил голову на грудь Асами, макушкой касаясь его подбородка. Он слушал, как воздух входит и выходит из легких и как слегка быстрее, чем обычно, бьется сердце.  

- Ты можешь мне рассказать. Разве ты не знаешь теперь, что можешь мне доверять? – мягко спросил он.

Долгое время они лежали в тишине, понимая друг друга без слов. Наконец Асами заговорил. Фейлон знал, какой степени доверия это должно  было потребовать, и на глаза у него навернулись слезы. Тихие слезы. Он не хотел отвлекать человека, раскрывающего перед ним свое прошлое и свою душу. Он слушал, сначала ужасаясь, затем глубоко опечаленный,  а Асами описывал свое детство и стезю, которой судьба провела его сквозь смерть и боль. Стезю, весьма похожую на его собственную. Но сам он хотя бы, пусть и на краткий миг, познал родительскую любовь.

Он не предлагал утешение, зная, что это лишь заставит Асами замкнуться в себе. Просто лежал и слушал, никак не высказывая своего суждения. Даже когда слышал боль в голосе Асами и чувствовал легкую дрожь его рук.

Постепенно голос Асами становился тверже – он рассказывал об Акихито, о том, как встретил его, завоевал, как почти потерял его и как полюбил. Фей знал эту часть. Он и сам прошел через то же самое.

Руки Асами замерли. – И наконец ты. В юности так похожий на Акихито и так изменившийся за одну ночь, сделавшую нас врагами, - пальцы в его волосах сжались. - Вся эта ненависть, вся эта боль.

Грудь Асами под его головой поднялась от неожиданно глубокого вздоха. – Мне действительно очень жаль, Фей. Мне хотелось бы вернуться назад и на этот раз встать на твою сторону. Никто бы не выстоял против нас. Так, как никто не выстоит сейчас.

Фейлон уже не сдерживал слез, и теперь это он сжал объятья.  Один раз Асами уже просил у него прощения, в кабинете у Хамады, и был искренен настолько, насколько был на это способен. Но в этот раз… В этот раз слова шли от его сердца. И достигли сердца Фея.

Асами продолжал говорить. – Я никогда ни с кем не дружил, особенно с теми, кого считал за равных. Акихито – мой возлюбленный. Мы с ним учимся быть друзьями. С тобой все наоборот. Друзья, которые учатся быть возлюбленными. Оказалось, мне нравится дружить.

Когда Асами замолчал, небо уже начало светлеть. Фейлон поднял голову, чтобы заглянуть в повернутое к окну лицо. Асами был спокоен и как будто ждал его реакции.

Фейлон тихо спросил: - Ты когда-нибудь думал о том, как мы похожи?

Асами, удивленный, бросил на него быстрый взгляд. 

- Не в деталях, а в том, каким путем мы пошли с ранних лет из-за наших родителей. Мы потеряли сами себя, пока не встретили Акихито. Хотя я начал находить себя раньше, когда познакомился с тобой. Но, конечно, когда ты повел себя как последний ублюдок, все, что я обрел, оказалось потеряно еще на восемь лет.

Его усмешка отразилась в глазах Асами.

- Но мы оба были ослеплены нашим прошлым, не видели, что происходит вокруг и внутри нас. Акихито снял шоры с наших глаз. И заодно содрал пару шкур с твоего эгоцентризма.

Асами негромко рассмеялся. – Если мне понадобится, чтобы мне высказали все напрямик, я буду знать, к кому обращаться.

Пальцы Асами зарылись в волосы Фейлона, легко массируя его голову. Как хорошо… 

- Ты так сильно изменился с того времени, когда мы впервые встретились. Я видел твоего отца лишь один раз, но знаю, что он гордился бы тобой, Фей.

Фейлон почувствовал, что на его глаза снова навернулись слезы. Этот человек уже давно оказывал сильнейшее влияние на его жизнь, и сейчас больше, чем когда-либо. Он подался вперед и легко коснулся губами его губ. Эти слова зародились в его сердце много лет назад, но только теперь он смог произнести их искренне:  – Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

Фейлон увидел удивленную радость в глазах партнера, быстро сменившуюся разгорающимся желанием и чем-то еще, более глубоким и неназванным. Асами притянул его, вовлекая в требовательный поцелуй, и Фей позволил чувству острого удовольствия, всегда испытываемого им, когда он уступал Асами, поглотить себя. Лишь ему и, возможно, еще одному человеку он мог позволить так владеть собой.

И когда Асами снова и снова врывался в него, он был счастлив принадлежать тому, кого любил, зная, что любим в ответ. Радость и страсть переплетались в нем в ритме движения их тел.

Наконец, обессиленные и удовлетворенные, они крепко заснули, против обыкновения не поднявшись с рассветом.

На следующий день их люди, замечая изменения в отношениях своих боссов, не могли понять, что послужило причиной этому, и в конце концов решили, что Такаба-сан вернулся домой из своей поездки раньше, чем предполагалось. Но когда был представлен новый логотип их компании, самые умные все поняли.

Это были два дракона: китайский и японский. Их шеи были переплетены.