Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
Cruel Intentions, romance, drama, NC-17, глава 8
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Эпилог Михаил приехал в Бейше в шесть вечера. В последнее время ему было позволено свободно перемещаться по территории резиденции, но на этот раз его остановили прямо у ворот. - Лю Лаобана здесь нет, господин Арбатов. - Я подожду. - Вряд ли он вернется сегодня. Он в Токио. - Токио? – Михаил не поверил своим ушам. – Какого черта он делает в Токио? - Мне не позволено сообщать Вам эту информацию, господин. - Когда он возвращается? - Он не указал точную дату. Для Фейлона было вполне обычным уезжать без долгих сборов, но настолько дисциплинированный человек, как он, никогда бы не забыл предупредить об отмене назначенной встречи. На этот раз что-то было не так, он это чувствовал, и то, что неожиданный отъезд был связан с Японией, только увеличивало его беспокойство. Сердце Михаила учащенно билось, пока, достав свой сотовый, он набирал номер Фейлона. После долгих гудков трубку наконец взяли. Он понял, что перестал дышать, когда незнакомый ему низкий, хрипловатый голос произнес по-японски: - Боюсь, что Фей не хочет сейчас разговаривать. От шока все заготовленные слова вылетели у него из головы. Упоминание имени Фея означало, что он не ошибся номером. Но кто осмелился ответить по телефону Фейлона вместо него? Кто еще, кроме самого Арбатова, называл его Феем? Он сделал глубокий вдох и задал вопрос, хотя и не был уверен, что хочет услышать ответ: - Кто вы? - Асами Рюичи. Звук этого имени хлестнул по нему волной боли. Человек на том конце провода уже повесил трубку, но его имя снова и снова отдавалось эхом в голове. В первый раз в жизни Михаил не мог разобраться в своих чувствах. Он должен был чувствовать злость, должен был быть готов разорвать на куски первого, кто попадется под руку, – но было еще что-то, сильнее, чем кипящая в нем ярость, – что-то, причиняющее такую боль, что он совершенно лишился сил. Где-то в глубине души Арбатов понимал, что происходит. Он получил ответ на свой вопрос, который ему даже не пришлось задавать. Прежних колебаний, как ему лучше поступить, уже не оставалось. И все-таки он не мог заставить себя решиться. Он хотел дождаться Фейлона. Хотел услышать от него, что произошедшему есть другое объяснение, хотя прекрасно понимал, что его не будет. *** Было два часа ночи. С непроглядно-черного неба хлестал такой ливень, как будто Господь вознамерился за одну ночь затопить весь остров. Неистово грохотавший гром словно бы подтверждал это. Фейлон вышел из самолета и сел в присланный за ним черный лимузин. Улететь в Японию и вернуться в тот же день – так он раньше никогда не делал. Вкупе со всем остальным, произошедшим сегодня, это полностью его вымотало. Но вряд ли он сможет заснуть. Нужно было остаться еще на несколько ночей в Токио, но желание вернуться в Гонконг оказалось сильнее. - Поверни здесь налево, – приказал он. - Сэр? – переспросил шофер, не уверенный, что расслышал правильно. Согласно полученным инструкциям, он должен был доставить босса в Бейше. - Сегодня я в Бейше не поеду. Машина остановилась у высокого, роскошного здания. Фейлон быстро вышел, не дожидаясь, пока ему откроют дверь. Не важно, дома Михаил или нет. Его пентхауз был единственным местом в городе, где Фейлон хотел сейчас находиться. Он набрал на панели лифта код, который Михаил дал ему несколько дней назад. Он и представить не мог, что когда-нибудь воспользуется им, но цифры каким-то образом отложились в памяти. Лифт открылся прямо в гостиную пентхауза. Знакомый запах коснулся его обоняния, и внезапно он вновь оказался способен нормально дышать. А он даже и не замечал, с каким трудом дается ему каждый вдох. Комната тонула в темноте. Фейлон едва не застонал от разочарования. Похоже, здесь никого нет. В этот момент раздался гром, и молния на долю секунды озарила высокую фигуру у огромного окна, выходящего на бассейн. Фейлон несколько раз моргнул, пытаясь убедиться, что ему не показалось. Когда его глаза привыкли к темноте, он понял, что не ошибся. У окна со стаканом в руке стоял Михаил и курил сигарету. Фейлон бесшумно подошел ближе. Его сердце замерло, когда Михаил обернулся и взглянул на него. Обозначив, что он знает о его присутствии, тот вновь отвернулся к окну, не сказав ни слова. Обычно Фейлон никогда не обнимал Михаила первым, но сейчас каждый дюйм его кожи молил о тепле этого тела. Даже при том, что он знал, что недостоин этого, он не мог не протянуть руки к тому единственному человеку, который мог его спасти. Он чувствовал легкую дрожь Михаила, когда, встав позади него, прислонился лбом к сильному плечу и замер так, не произнося ни слова. Михаил закрыл глаза, мысленно осыпая себя проклятьями. Хотя последние несколько недель они практически не расставались, даже легчайшее прикосновение Фейлона все так же заставляло его сердце колотиться в груди раненой птицей. После всего, что произошло, по-прежнему все, чего он хотел, – обернуться и заключить это прекрасное существо в свои объятья. Несмотря на боль, вызванную в нем поступком Фейлона, он все же был не способен заставить себя не прикасаться к нему, хотя это было бы разумнее всего. Наверное, он должен был лучше подготовиться к тому, что ему придется увидеть Фейлона еще раз, прежде чем принимать решение. Каждая встреча с Феем вызывала у него такой прилив нежности, что он становился совершенно беспомощен. Должно быть, в Токио случилось что-то плохое, раз Фей вот так ищет его объятий. В нормальных обстоятельствах понимание того, что Фейлон нуждается в нем, пробудило бы такое волнение, что он, ни секунды не колеблясь, дал бы ему утешение. Теперь же Михаил боялся повернуться и встретиться взглядом со своим возлюбленным. Он боялся, что если сделает это, то окажется неспособен уйти, вне зависимости от того, что произошло в Токио. Фейлон, как будто чувствуя его колебания, встал перед Михаилом и взглянул ему прямо в глаза с таким неприкрытым желанием, что у Арбатова заныло сердце. Длинные, изящные пальцы медленно вынули из его губ сигарету, заменив ее поцелуем, настолько нежным, что его способность сдерживаться разбилась вдребезги. Не в силах больше контролировать себя, Михаил прижал Фейлона к окну и поцеловал его в ответ, вкладывая в этот поцелуй все, что накопилось в его душе, упиваясь сладостью, отравляющей его разум. Его руки нетерпеливо разорвали рубашку Фейлона, словно даже секунда промедления могла довести его до безумия. Он должен был прикоснуться губами к этой коже – возможно, в последний раз. Скопившаяся в нем боль заставила его практически против собственной воли яростно наброситься на любимого, но остановить его не было способно ничто, даже мольбы самого Фейлона. Но Фейлон не умолял. Он искал тепла его объятий с желанием, не меньшим, чем у Михаила, если не с большим. Он хотел почувствовать, как эти сильные руки сжимают его настолько крепко, что кажется, будто они проникают под кожу, убеждая в том, что способны вытеснить страшные воспоминания. Его пальцы вплелись в золотистые пряди волос, притягивая ближе, заставляя целовать крепче, целовать до тех пор, пока не исчезнет вкус его врага, который он до сих пор чувствовал на своих губах. Все, что он хотел, – чтобы в памяти осталось только то, как прикасался к нему Михаил. Единственный запах, который он хотел ощущать на себе, – запах человека, который любил его, запах Михаила Арбатова. Они схватились, словно два леопарда в битве за доминирование. Каждый вцепился в другого, словно голодный хищник, пытающийся разорвать свою жертву, оба хотели большего, требовали этого большего, ожесточенно набрасываясь друг на друга. Это была яростная, безжалостная, но при этом исполненная любви битва за завоевание друг друга, за обладание всем, что мог дать другой. Впервые их чувства полностью совпадали. Они хотели друг друга с каждым вздохом, все больше теряя голову от того, что перестало быть просто сексом. Это была любовь во всех смыслах этого слова, любовь в самой могущественной из своих форм. - Возьми меня. Сейчас, – потребовал Фейлон. Асами сильно поранил его, но даже несмотря на то, что боль еще не прошла, он хотел этого. Больше всего на свете ему было нужно почувствовать Михаила внутри себя, заполняющего его глубже и жестче, чем это делал Асами. Михаил каким-то образом понял его желание и сделал именно так, отчасти потому, что так было нужно Фею, отчасти потому, что сам желал того же. С каждым своим толчком он ласкал по всей длине возбужденный член Фея, и ответные стоны звучали для ушей Михаила небесной музыкой. Когда Михаил вонзался в него, с каждым разом проникая все глубже, это, может, и причиняло боль телу Фейлона, но зато облегчало боль в его сердце. Достигнув разрядки, они поднялись на не изведанные ранее высоты наслаждения. Здесь, в объятиях друг друга, оба словно обрели самих себя. Когда Михаил вышел из любовника, тот тяжело осел ему на руки. Арбатов понял, что Фейлон, должно быть, совершенно вымотан, и, подняв его на руки, отнес в постель. Уложив его на подушки, он с любовью изучал лицо Фея. В редкие минуты умиротворения на нем появлялось такое уязвимое выражение. Михаил откинул назад шелковистые пряди и молча продолжил смотреть на него, запечатлевая в памяти образ этой красоты. Пусть Михаил и решил расстаться с ним, но он никогда не сможет забыть это лицо – и то, как был близок к тому, чтобы назвать своим его обладателя. *** Телефон прозвонил дважды, прежде чем укрытое одеялом тело сонно зашевелилось. Фейлон открыл глаза и несколько раз моргнул, привыкая к солнечному свету. Он взял свой сотовый, который как раз перестал звонить, и посмотрел на высветившееся на дисплее имя. Йо. Наверное, звонил насчет деловых встреч, на которых Фейлону нужно было сегодня присутствовать, или еще по каким-нибудь делам. Он бросил телефон на кровать. В данный момент он не в состоянии ничем заниматься. Фейлон огляделся и понял, что в комнате нет ни малейших следов присутствия Михаила. Даже на кровати. Подушки на другой стороне были аккуратно уложены и взбиты, как будто на них не спали. Прошедшая ночь ему только приснилась? Нет, сном она быть не могла. Он все еще чувствовал прикосновения Михаила. Произошедшее было слишком реально. Он быстро встал с кровати и вышел в гостиную. К его облегчению, Михаил сидел у бара и пил кофе, в той же самой рубашке, которая была на нем накануне вечером. Наверное, Фейлон выдал себя каким-то звуком, потому что высокая фигура внезапно повернулась в его сторону. Заметив, насколько усталым выглядит Михаил, Фейлон больше не сомневался в своих предчувствиях. Лицо Арбатова было мертвенно-бледным, голубые глаза потеряли ту искру, что обычно делала его потрясающе привлекательным. - Ты не спал, – тихо произнес Фейлон, делая несколько шагов к бару, но не рискуя подходить ближе. Ответом было лишь молчание, и он почувствовал себя неуютно. С самого вечера Михаил не произнес ни слова. Он просто сидел, не двигаясь, впившись взглядом прямо в душу Фея, в поисках ответа, который, как Фейлон отчаянно надеялся, ему не придется давать. Он прекрасно понимал, с чем это связано, и знал, чего сейчас ждет Михаил. Но он не привык первым начинать разговор. Кроме того, лучше ему вообще ничего не говорить, пока он не узнает, каковы чувства Михаила. Когда терпение Арбатова иссякло, он сделал глубокий вдох и наконец задал вопрос: - Это был он? По его тону было ясно, насколько трудно ему дались эти слова. Насколько Фейлон не хотел отвечать, настолько Михаил не хотел спрашивать. Молчание Фея подтвердило его страхи. Асами Рюичи. Имя, которое многие месяцы преследовало его. Не то чтобы он не понимал, какое влияние имел на Фейлона этот человек, но он никогда не думал, что Фей зайдет так далеко, с учетом отношений с ним самим. Но он собственными глазами видел синяки на теле Фея, когда этой ночью переодевал его в халат. Следы крови на бедрах. Это не он поранил Фея, он не мог. Это сделал кто-то другой, и он точно знал, кто именно. Но ему все же нужно было услышать это от самого Фейлона, а пока существовала надежда, пусть самая крошечная, что он ошибается, не важно, насколько это было невероятно. Он с тяжелым сердцем выдавил: - Ты спал с ним? Глубоко внутри себя он молился, умолял, чтобы ответ был «нет». Выражение лица Арбатова, когда он задал этот вопрос, резануло Фея, словно ножом. Как найти ответ, который не причинил бы Михаилу новую боль? Как объяснить свои действия и при этом иметь наглость просить о понимании, при том что он не заслужил ни понимания, ни прощения, и особенно, любви Михаила. Все, что у него осталось, – это оскверненное тело и сердце, бьющееся только ради мести. То самое сердце, что предало даже его самого, когда Асами силой овладел им. Но все же он по-прежнему хотел, чтобы Михаил остался с ним. Возможно, за свою жизнь он совершил немало непростительных поступков, но разве это лишало его надежды на хотя бы частичку счастья? Михаилу хватило одного взгляда, чтобы понять все, что не было сказано. Асами сорвал его прекрасный цветок и оставил на сердце Фея шрам, еще более глубокий и страшный, чем прежде. Больнее всего для него было не то, что кто-то другой занимался сексом с его драгоценным возлюбленным – а то, что Фей никогда не принадлежал ему и никогда принадлежать не будет. Все его существование вращалось вокруг другого человека – и не важно, ненависть или любовь испытывает Фей к Асами на самом деле. Для Арбатова в его жизни места не оставалось. - Это не входило в мои намерения, – почти шепотом проговорил Фей, шагнув ближе к Михаилу, надеясь, что сможет найти способ, как заставить его остаться. Во взгляде Михаила застыло страдание, но в голосе не было гнева, его выдавало лишь затрудненное дыхание. - Тогда что же в них входило? - Он кое-что украл у меня. Я собирался это вернуть. Уголок рта Михаила изогнулся в сочувствующей усмешке. - …но вместо этого ты очутился в его постели. Как мило. Он на самом деле не хотел быть настолько жестоким, но его раненному самолюбию удалось взять верх. Эти слова привели Фея в ярость. Михаил мог бы с тем же успехом дать ему пощечину. Как будто одного того, что он был только что изнасилован своим врагом, не было достаточно, Михаил решил еще и ударить его по самому больному месту. Сильные руки схватили Арбатова за воротник и приподняли со стула. - НЕ СМЕЙ МЕНЯ ОСКОРБЛЯТЬ! Ты, твою мать, понятия не имеешь, через что я прошел! – охваченный бешенством, он говорил сквозь зубы, стараясь справиться с непонятно откуда взявшейся тошнотой. Михаил ответил твердым взглядом, теперь он и сам порядком разозлился. Легко оторвав Фея от себя, он буквально впечатал его в стену. - НЕТ, я НЕ знаю, через что ты прошел, но зато я точно знаю, что ты делаешь сейчас. Это не связано с местью, это не связано с желанием свести с ним счеты. Этот сукин сын отобрал у тебя все, что ты имел, а ты до сих пор – даже сейчас – его любишь. Все, что тебе сделал я – только любил тебя, Фей, и при этом я для тебя ровным счетом ничего не значу! Фейлону показалось, что у него из груди вырвали сердце. Существовала вероятность, что в словах Михаила была правда, которую он отказывался признать, потому что тогда у него возникло бы еще больше поводов ненавидеть себя. От одной мысли о том, что он, возможно, любит Асами, ему стало физически плохо. Чувствуя, как сдавило легкие и скрутило желудок, он попытался вдохнуть. Когда он смог, наконец, заговорить, его голос был едва слышен. - Я НЕ люблю его! – объявил он. Затем его голос смягчился. – И ты действительно много для меня значишь. Он не лгал. Если прошедшая ночь не была сном, то Михаил и сам должен бы уже это понять. Но достаточно ли этого? Михаил так хотел поверить его словам. То, что произошло между ними этой ночью, давало возможность надеяться, что Фей питал к нему хоть какие-то чувства. Но сейчас он уже не был уверен, было ли это действительно так или он просто хотел в это верить. Ему было нужно доказательство. Он схватил Фея и притянул его к себе, чтобы посмотреть глаза в глаза. - Тогда докажи мне это, Фей. Избавься от него. Скажи, что ты хочешь, чтобы он умер, и я лично позабочусь, чтобы это произошло! Он молил Бога, чтобы Фей ответил «да». Тогда ему не придется уходить. Тогда ему не придется чувствовать настолько сильную боль. - Скажи это! – потребовал он, его сердце бешено колотилось в ожидании ответа, который изменит его жизнь. «Дай мне причину остаться». Фей выслушал требование Михаила в полном оцепенении. Он поклялся себе отомстить Асами, но когда ему надо было лишь сказать об этом вслух, он не мог выдавить из себя эти слова. Даже при поддержке Михаила. Даже ради Михаила. - Я не могу, – прошептав это, он отвернулся. Он больше не мог смотреть ему в глаза. У него больше не осталось ничего, что он мог бы дать Михаилу. Асами об этом позаботился. Фейлон закрыл глаза, когда кулак Михаила впечатался в стену как раз над его ухом. - Проклятье, Фей… Михаил крепко зажмурился, пытаясь унять боль, разрывавшую его на части. «Я не хочу бросать тебя». Он сделал глубокий вдох и заставил себя оторваться от Фея. Он знал, что он должен делать. Здесь для него уже больше ничего не оставалось. Время вернуться в Москву.
| |||
| Просмотров: 1251 | Рейтинг: 5.0/1 | | |||
| Всего комментариев: 0 | |
