Fairy stories
Меню сайта
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Статистика
| Главная » |
Cruel Intentions, romance, drama, NC-17, глава 17
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11 Глава 12 Глава 13 Глава 14 Глава 15 Глава 16 Глава 17 Глава 18 Глава 19 Глава 20 Эпилог Фейлон стоял посреди своего кабинета, заложив руки за спину. Холст Моне, висящий над его столом, был настоящим шедевром, один взгляд на который всегда приносил ему покой и умиротворение. Но теперь он лишь пробуждал то, о чем Фейлон не хотел вспоминать, то, что он хотел, чтобы оказалось лишь сном. В каком-то смысле оно и было сном – сном о счастье, от которого, как он прежде тешил себя надеждой, ему не придется просыпаться. Они были знакомы меньше года, но Михаил знал его почти так же хорошо, как Тао, которому понадобились годы, чтобы научиться разбираться в Фейлоне. Для того, чтобы по-настоящему узнать другого человека, требуется много времени. А для того, чтобы суметь сделать это за такое короткое время, нужно быть очень внимательным к этому человеку. Единственным человеком, которому он был настолько дорог, который относился к нему с таким вниманием, был Михаил Арбатов. Фейлон никогда не упоминал, что ему нравится Моне, а Михаил никогда не был с ним в музее и не мог знать, что он часами стоит у этой картины. Но, видимо, когда они случайно проходили мимо репродукций, Фейлон задержался и, сам не замечая того, улыбнулся. А Михаил каким-то образом это подметил и преподнес ему сюрприз, купив картину. С ним всегда было так. Фейлону было достаточно взглянуть на что-нибудь и улыбнуться, и на следующий день эта вещь оказывалась у него на столе в подарочной упаковке с подписью «Твой, М. Арбатов». Твой. Снова и снова, Михаил с абсолютной уверенностью писал это слово, всячески подчеркивая, кому принадлежит его сердце, несмотря на то, что никогда не получал ответного признания. То, что было на душе самого Фейлона, всегда оставалось не высказанным – его тайна, то, что если бы когда-нибудь ему пришлось выбирать, кому принадлежать, он без малейших колебаний выбрал бы Михаила и оставался ним до конца своих дней. Йо постучал и, дождавшись разрешения, вошел в кабинет. - Фейлон-сама, – как обычно, почтительно обратился он к своему господину, не повернувшему к нему лица. – Позвольте сообщить, что запланировано на сегодня? Все еще не отрывая взгляда от картины, Фейлон молча кивнул, но, судя по его виду, мыслями он был далеко отсюда. С момента возвращения в Гонконг прошло четыре дня, и все это время он находился в таком состоянии. Лю Фейлон из Бейше вообще мало говорил, а улыбался и того реже, разве что Тао. В последние месяцы, когда рядом был Михаил Арбатов, он постепенно начал улыбаться чаще, но после возвращения из России даже Тао не удостаивался его улыбки и не мог вспомнить, когда хозяин что-либо говорил. Фейлон почти не ел, и слишком часто остывший чай оставался стоять на столике, забытый. - В десять у Вас встреча по поводу вложений в казино в Макао. На ней будут главы пяти кланов; ждут, что сегодня Вы сообщите свое решение, – перечислял Йо своим обычным деловитым тоном, сверяясь со списком в руке. – Ваш кузен Хон, прибывший несколько дней назад из Китая, ожидает встречи с Вами за ланчем, он уезжает завтра. После этого вторая половина дня свободна. Кроме того, Ваш сифу* хотел бы знать, когда Вы желаете начать тренировки. Мастер кунфу, занимавшийся с Фейлоном, спрашивал не зря. Что-то было не так. Человек, настаивавший на ежедневных тренировках даже после возвращения из утомительных деловых поездок, сейчас пропустил четыре дня занятий, не предупредив. К этому моменту все в Бейше догадывались, что что-то произошло, когда Фейлон был в России. Но кто бы осмелился спросить, что именно? - Избавишься от нее? – произнес Фейлон почти шепотом, не отрывая глаз от картины. - Что, простите? – Йо не понял, что хозяин имеет в виду. - От картины. Значит, дело в Михаиле Арбатове. Теперь это подтвердилось. То, что Фейлон хотел избавиться от картины, означало, что они больше не вместе. Это было единственное объяснение. Хотя Йо и подозревал об этом, он никогда бы не подумал, что русский позволит Фейлону уйти. - Вы желаете, чтобы я уничтожил ее или продал, Фейлон-сама? – как бы Йо ни хотелось узнать правду, его положение не позволяло спрашивать напрямик. Но по ответу на этот вопрос он сумеет понять, насколько все плохо. - Просто отдай в какой-нибудь музей. И пришли Тао помочь мне одеться, – тихо ответил тот. Значит, причиной разрыва была не ссора. Фейлон не был зол, просто не хотел, чтобы ему что-нибудь напоминало о русском. Хотя сейчас он был в не таком тяжелом состоянии, как перед отлетом в Москву, видеть его таким было все-таки больно. Но хуже всего для Йо было то, что, как бы он ни хотел, помочь он не имел права. Даже если бы он попытался как-то его утешить, для Фейлона это бы ровным счетом ничего не значило, лишь усложнило бы их отношения, и Фейлон начал бы чувствовать себя неловко в его присутствии – а это было последнее, чего хотел Йо. Он мог только оставаться рядом с Фейлоном и по мере сил облегчать его груз забот. Уже собравшись извиниться и уйти, Йо бросил взгляд на стол и заметил, что завтрак стоит нетронутым. Если бы это увидел Тао, он бы расплакался. - Может быть, Вы позавтракаете перед уходом? Тао так о Вас беспокоится. Он последние дни все время плачет. Если во всей организации и был человек, способный заставить Фейлона сделать что-то против его желания, это был Тао. - Спасибо, Йо. Можешь идти, – холодно сказал Фейлон, так и не повернувшись к своему доверенному телохранителю. Да, у него еще оставался Тао. Для мальчика он был всем, по крайней мере, пока. Однажды Тао вырастет, станет мужчиной. И он даст Тао свободу, которую тот заслуживает, даже если это будет значить, что Фейлону придется с ним расстаться. Он медленно подошел к столу, на котором его ждал завтрак, и взял чашку с чаем. У него все еще есть Тао, и все время, которое отведено ему в этой жизни, он посвятит мальчику. Возможно это или нет – ведь от его сердца осталось меньше половины – он не знал, но он будет стараться. *** Встреча была организована в одном из самых роскошных отелей Гонконга. Йо открыл дверь и вошел вслед за хозяином в комнату, уже полную глав наиболее могущественных кланов Гонконга и Макао. Лю Фейлон из Бейше всегда был пунктуален, но при этом предпочитал приезжать последним, чтобы подчеркнуть всем пристутствующим свою власть, тем более на встрече подобного уровня. За столом сидело шесть человек, хотя, не считая его, должно было быть пять. Он застыл на мгновение, узнав шестого, – молодого европейца с каштановыми волосами и зелеными глазами, которого Фейлон предпочел бы не видеть вообще. Алексей Арбатов. Почему он не сообразил раньше? Речь шла об инвестициях в казино в Макао, и не допустить сюда Арбатовых, которым принадлежала большая половина подпольного бизнеса Макао, было бы проявлением крайнего неуважения и возможной причиной войны. Теперь, когда Михаил вернулся в Москву, здесь управлял Алексей. Он просто обязан был здесь присутствовать. Когда Фейлон занял свое место, Алексей открыто улыбнулся ему через стол. Едва сойдя с самолета четыре дня тому назад, Фейлон принял решение избегать встреч с Алексеем. По контрасту со своим настойчивым братом, тот предпринял всего одну попытку встретиться, но Фейлон без раздумий отклонил его приглашение. Сейчас он не мог не думать, что, сиди за столом напротив него Михаил, в его глазах читалось бы откровенное желание. Алексей же смотрел на Фейлона глазами хищника, волка, разглядывающего свою очередную жертву, которую он вот-вот поймает и вцепится зубами. Когда Фейлон не хотел, чтобы его беспокоили, настойчивость Михаила раздражала. Но от целеустремленности Алексея у него не в первый раз бежал холодок по коже. Невозможно было предугадать, что Алексей скажет или выкинет в следующий момент, и при этом ему до сих пор всегда удавалось добиваться того, что он хочет. Встреча началась с обсуждения деталей финансирования и доли прибылей для каждого клана. Фейлон, как обычно, слушал молча, прикидывая риски и внимательно изучая лица потенциальных бизнес-партнеров. Фейлон не только всегда последним прибывал на деловые встречи, высказывался он всегда тоже последним, если вообще говорил. Даже единственное произнесенное слово могло показать остальным, что у него на уме. В его мире жизненно важно было прежде всего разобраться, кто ему враг, а кто союзник – прожить достаточно долго для того, чтобы чего-то достичь, без этого было невозможно. Все это время Алексей тоже сидел молча. На его лице блуждала привычная насмешливая улыбка, и он продолжал откровенно разглядывать Фейлона, словно происходящее не имело для него никакого особого значения. Либо у него были невероятные способности к блефу, либо он и впрямь абсолютно не интересовался делами. Так или иначе, Фейлону было неуютно под его взглядом и хотелось выйти из комнаты хотя бы ради того, чтобы вздохнуть свободнее. В самом неподходящем месте и в самое неподходящее время Алексей считал вполне уместным раздевать Фейлона глазами, заставляя его чувствовать себя совершенно голым перед всеми здесь присутствующими. Фейлон почувствовал, как по телу прошла волна резкой боли, заставившая его беспокойно дернуться на стуле. Присутствие Алексея вернуло воспоминания, которые он пытался забыть; память о предательстве и убивающей его теперь вине, память о его собственной слабости, из-за которой он презирал себя настолько, что не хотел видеть свое отражение в зеркале. Он был сам себе отвратителен. Он все еще чувствовал прикосновение рук Алексея к своему телу, все еще слышал постыдные крики наслаждения, которых добился от него младший Арбатов в том самолете. Но хуже всего было не чувство вины и не ненависть к самому себе – а то, что он снова ощущал, как возбуждается под взглядом этих зеленых глаз. Это было недопустимо, но в то же время неизбежно. Сексуальная привлекательность Алексея была бесспорна. Часть его тянулась к Алексею – та часть, которая тосковала по Михаилу и могла заставить его броситься в объятия Арбатова при первой же возможности. Единственное соображение, достаточно сильное, чтобы остановить его, было понимание, насколько непростительно было предавать Михаила ни с кем иным как с его собственным братом. Как бы сильно Фейлону ни хотелось вернуться к Михаилу, теперь это было невозможно. Он уже никогда не сможет посмотреть ему в глаза. Рано или поздно Михаил все узнает – и подобное оскорбление полностью разрушит их отношения. Алексей выполнил свое обещание. Разорвал связь между Фейлоном и Михаилом. Или, по крайней мере, полностью уничтожил шанс вернуться к нему. С этой точки зрения поступок Алексея был правильным. Но даже все понимая, Фейлон не мог так просто смириться, и при каждом воспоминании о произошедшем в самолете у него скручивало желудок. - Не могли бы мы узнать ответ семьи Арбатовых? – чей-то голос оторвал Фейлона от раздумий и напомнил ему, что он все еще на встрече. Похоже, все кроме них двоих согласились на равные доли, и теперь была очередь Алексея. Алексей улыбнулся и весело побарабанил пальцами по столу, все еще не отрывая взгляда от лица Фейлона. – Я в деле, если Бейше в деле. При этих словах Фейлон с трудом сохранил свою обычную холодную, бесстрастную маску, но следующее заявление окончательно выбило его из колеи. – И наша доля прибыли будет составлять двадцать процентов для каждого. Оба действительно обладали влиянием, заслуживающим больше, чем равной доли. Для бизнеса в Макао покровительство Арбатовых было крайне важно, а власть Фейлона в Гонконге и Китае превосходила возможности пяти остальных кланов вместе взятых. Но чтобы требовать что-либо подобное без объяснения намерений, надо быть безумцем. Особенно если ты молод и только недавно занял свой пост. Разумеется, почти все участники встречи были потрясены. - Вы здесь новый человек, молодой Арбатов. Вы просите слишком многого, – почтительным тоном заметил один из стариков. Алексей улыбнулся и небрежно ответил: – Со всем должным уважением, вопрос упирается в деньги. И у меня их достаточно, чтобы не вылезать из постели ради чего-то меньшего, чем двадцать процентов прибыли. А если Бейше не войдет в долю, мне из постели вылезать и вовсе не захочется. А он смел. Фейлон был вынужден признать это. Более того, Алексей явно владел искусством переговоров. Но, учитывая тот факт, что сексуальные предпочтения их обоих были негласно известны присутствующим, его заявление мгновенно создавало впечатление, что они любовники, и пусть Фейлон и сам собирался назвать ту же цифру, поведение Алексея разозлило его настолько, что у него чесались руки выхватить пистолет. К сожалению, он не мог этого себе позволить и поэтому спокойно сидел посреди поднявшейся в комнате суматохи. - Это просто немыслимо. Сожалеем, но мы вынуждены просить Вас пересмотреть свое предложение, – наконец озвучил кто-то общее мнение. - В таком случае, джентльмены, боюсь, вы напрасно отнимаете у меня время, – сказав это, Алексей встал и вышел из комнаты. Это не было поведением глупого, избалованного, неискушенного в делах ребенка. Алексей точно знал, что делает и чего стоит. Ему понадобилось немногим больше часа, чтобы заставить всех присутствующих на собрании осознать, что он не позволит собой помыкать, – на что у большинства людей уходят месяцы, а то и годы. Поскольку Алексей практически заключил сделку за Фейлона, у того уже не оставалось причин продолжать сидеть в комнате вместе с кучей возмущенно переговаривающихся стариков, поскольку в конце концов им все равно ничего не останется, кроме как согласиться на требуемую долю. - Я настаиваю на двадцати. Буду ждать вашего решения. А теперь прошу меня извинить, меня ждут другие дела, – вежливо произнес Фейлон и, засвидетельствовав членам собрания свое почтение, вышел из зала вместе с Йо. За дверью его ждал привалившийся к стене с сигаретой в зубах Алексей. - Мне нужно с тобой поговорить, – потребовал он таким тоном, словно ему не в чем было чувствовать себя виноватым, и Фейлон разозлился еще сильнее. Но легкое возбуждение, спровоцированное откровенными взглядами Алексея во время собрания, делало прямое столкновение не очень хорошим решением, поэтому Фейлон только молча метнул на него гневный взгляд и повернулся, чтобы уйти. Сильная рука ухватила его за запястье, удерживая. Фейлон несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и не устраивать сцены на глазах столпившихся у дверей телохранителей. - Раз уж я только что провернул за тебя сделку, с тебя причитается выпивка, разве нет? – улыбаясь, спросил Алексей. Он, похоже, и впрямь понятия не имел, насколько он разозлил Фейлона. - Не переходи границу, Алексей, – предупредил Фейлон, метнув на него убийственный взгляд. – То, что я был союзником твоего брата, не означает, что теперь я и твой союзник. Он говорил тихо, но ясно давая понять, что далек от шуток. Взглянув Алексею глаза в глаза, он резко дернул руку, пытаясь высвободиться. Не собираясь его отпускать, Алексей сильнее сжал его запястье и быстро затащил его в ближайшую комнату, захлопнув дверь перед самым носом Йо. - Нет… – Фейлон резко толкнул Алексея прочь, когда тот начал целовать его с силой, угрожавшей заставить его потерять сознание. Каждый раз, когда он боролся, стараясь оторвать руки Алексея от своего затылка, они хватали его снова – чтобы вновь и вновь отдавать на волю жадного рта, безжалостно заглушившего все негодующие возгласы, когда Алексей силой протолкнул горячий язык к нёбу, высасывая воздух из его легких. Спору нет, в Алексее был огонь, что сжигал Фейлона каждый раз, когда тот оказывался в его руках, огонь, что выжигал разум, оставляя его совершенно беспомощным. Он в своей жизни никого и никогда не боялся – но этот человек стал исключением. Алексей мог заставить его покориться, не завоевывая при этом ни его доверия, ни его любви, как это делал Михаил. Но вместе с тем какой-то части Фейлона нравилась возможность полностью отбросить самоконтроль, который он принуждал себя сохранять с тех пор, как себя помнил. Когда Алексей разорвал поцелуй, Фейлон едва дышал. Он закусил губу, когда Алексей прижал ладонь к его твердеющему паху, мысленно ругая себя за то, что дал этому ублюдку такую лестную для него возможность убедиться, что возбужден. - Алексей, хватит, – прошипел он сквозь сжатые зубы, понимая, что, скажи он это чуть громче, и его услышит Йо, который стучал в дверь и обеспокоенно выкрикивал его имя. - Все такой же заносчивый, как я погляжу, мой прекрасный Фейлон, – прошептал Алексей и с хрипловатым стоном прижался губами к его шее как раз под ухом, целуя и посасывая чувствительное место до тех пор, пока тело в его руках не вздрогнуло от удовольствия, и оставляя яркую метку. - Я не твой, – запротестовал тот, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал как можно тише – и чтобы сердце не билось так громко. - Очень скоро будешь, – прошептал он, вылизывая Фею обратную сторону уха и чувствуя, как в ответ на это он вздрагивает в его объятиях. – Еще до того как исчезнет моя метка на твоей шее, я гарантирую. Прежде чем Фейлон смог что-нибудь сказать, Алексей распахнул дверь, заставив его практически врезаться в Йо. Если бы только это не был брат Михаила, с каким бы удовольствием он убил бы его и стер насмешливую улыбку с его лица. Но еще сильнее его бесило то, что слова Алексея могли оказаться правдой, учитывая его разрыв с Михаилом и то, как реагировало его тело каждый раз, когда Алексей его касался. - Увидимся, – с этими словами Арбатов вышел. *** Фейлон неподвижно лежал на кровати – после многочасовых попыток заснуть. С тех пор как он вернулся из России, он спал от силы несколько часов. Слишком много всего прокручивалось в голове, слишком много всего лежало грузом на сердце, а в груди снова собирался комок боли, не дающий ему дышать. Йо за весь остаток дня не сказал ему ни слова. Он наверняка знал об Алексее. Он не просто так стал его наиболее доверенным телохранителем. Словно ощущение стыда само по себе не было достаточно болезненным, понимание того, что Йо все знает, внушало Фейлону отвращение к самому себе. Позволить тому, кому он доверял, своему подчиненному, человеку, который практически признался ему в любви, увидеть его в такой постыдной ситуации, было выше того, что Фейлон мог перенести. Тяжесть на сердце стала уже совершенно невыносимой, а тот единственный, кто всегда умел развеять его беды, остался в России. Фейлон закрыл глаза и попытался вспомнить то, о чем ему следовало забыть. Ему хватало одного лишь любящего взгляда Михаила, чтобы почувствовать себя увереннее, одного его поцелуя – чтобы снять с души тяжесть. С каждым прошедшим днем боль только росла. Михаил так ни разу и не попытался до него дозвониться. Что ж, разве не этого он добивался? Он боялся, что если Михаил позвонит, он бросится обратно к нему в ту же секунду. Ну как он мог подумать, что способен нормально прожить без Михаила? Как он вообще жил, когда они не были знакомы? Прошло всего четыре дня с момента их разрыва, а он уже совершенно разбит от понимания того, что они, возможно, никогда больше не встретятся. Четыре дня – а его сердце уже тянется к Михаилу. Фейлон сел на кровати и спрятал лицо в ладонях. Это нужно прекратить. Он должен оставить Михаила. По-настоящему оставить. Но как? Телефонный звонок заставил его резко отдернуть ладони от лица. Кто осмелился звонить ему в такой час? Он взял телефон и, увидев, что номер не определился, помедлил, но ответил на вызов. Возможно, что-то важное, а он все равно не спит. - Wei? - Ты где? – без вступления спросил человек на том конце провода. Узнав голос, Фейлон задержал дыхание. – Алексей? – по телефону его голос звучал иначе, но акцент все равно его выдавал. – Откуда у тебя этот номер? - Это неважно. Идем выпьем вместе, – ответил тот таким тоном, словно они всю жизнь были закадычными друзьями. - Уже почти три утра. И мой ответ ты знаешь. - Ну, ты же не спишь. Так что нет, я не знаю ответ, пока ночь еще не кончилась. Я в «Феликсе», увидимся там. Его собеседник отключился, не дав ему сказать ни слова в ответ. Невероятно. Алексей имеет наглость позвонить ему в три утра и потребовать встречи в клубе – и считает, что Фейлон придет, – после всего того, что произошло. И все же Фейлон поймал себя на том, что затаил дыхание при звуке этого голоса. У него не было никаких чувств к Алексею, но присутствие младшего Арбатова оказывало на него заметное действие. Похоже, это был единственный человек, способный проломить стену его отчуждения, и он же был ответом на вопрос: как бросить Михаила? Он должен это сделать. Любой ценой. Даже если ему придется вырвать собственное сердце, он должен отпустить Михаила. Фейлон сделал глубокий вдох и нажал на телефоне кнопку быстрого вызова. - Йо, через полчаса мне нужна машина. Я сам поведу. *** Блестящий Астон Мартин ДБС остановился у подъезда отеля Peninsula. Фейлон вышел из машины и, отдав ключи служащему, поднялся в бар на 28-м этаже. Задержавшись на несколько секунд у входа, он попытался собраться, а затем неторопливо вошел внутрь – гламурный, декорированный в стиле Филиппа Старка, знаменитый ресторан и бар, помимо всего прочего, мог похвастаться открывающейся из окон захватывающей панорамой гавани. Обычно он закрывался в два часа, но сейчас в помещении бара все еще было множество людей, по-видимому, приглашенных на некое особое событие. По другую сторону полной людей комнаты, поодаль от толпы стоял Алексей, в темной рубашке из серебристого шелка, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Мальчик, которого он обнимал, тесно прижимался к русскому красавцу и гладил его по груди. Мальчик был весьма миловиден, и они неплохо смотрелись вместе. Но если Алексей полагал задеть этим его, он предельно ошибался. Фейлон за всю жизнь никого не ревновал. Он никого не любил настолько, чтобы ревновать. Если бы это был Михаил, конечно, это было бы совсем другое. Но Михаил ни на кого даже не смотрел, когда они были вместе. Скорее наоборот, Михаила было почти невозможно от него оторвать. В этом отношении Алексей отличался от брата – он преследовал его, не имея ни малейшего намерения вовлекать себя в сколько-нибудь серьезные отношения. Хотя, Фейлон был вынужден признать, это было частью его шарма. Фейлон остановился посередине зала и усмехнулся, встретившись глазами с русским. Тот кивнул ему, коротко поцеловал мальчика и пошел ему навстречу. - Идем, – Алексей взял его за руку и без каких бы то ни было объяснений потянул в сторону двери. - Куда? – Фейлон полагал, что они посидят здесь, выпьют. - В мой номер. Ответ заставил Фейлона остановиться и взглянуть в золотисто-зеленые глаза Алексея, требуя объяснения. - Здесь чересчур шумно для нормального разговора. Ты же меня не боишься, нет? – спросил тот тоном, который неизменно вызывал у Фейлона желание стереть с его лица ухмылку. Нет, он ни в коем случае не выйдет из себя по такому поводу и не доставит Алексею лишний повод для злорадства. - Алексей, следи за своими словами, – предупредил он, подкрепляя слова жестким взглядом. Тихо застонав, Алексей вкрадчиво произнес: – Обожаю, когда ты злишься. Если бы Фейлон знал, как сильно заводит его разъяренный взгляд этих аметистовых глаз. Невероятно красивый и вместе с тем опасный – от этого сочетания у него слюнки текут каждый раз, когда он его видит. – Идем, – настойчиво сказал он. Двери лифта открылись, и они вошли в известный своей сомнительной репутацией Garden Suite, расположенный на крыше здания, с собственной садовой террасой, которая одна только была в пять раз больше стандартного гостиничного номера. Из огромных, от пола до потолка, окон открывался потрясающий вид на гавань Виктория. Увидев шампанское в ведерке со льдом и рядом с ним на столике два бокала, Фейлон остановился и в раздражении прикусил губу. Как неприятно, когда тебя просчитывают заранее. Алексей чуть заметно улыбнулся, заметив выражение его лица, и пошел наливать шампанское. Фейлон молча стоял и смотрел, спрашивая себя, почему он позволил себе прийти сюда, почему вообще пошел на встречу с Алексеем. Ему это совершенно не было нужно. И неловкое молчание, повисшее в комнате, только усугубляло ситуацию. - Ну что, – сказал Алексей своим обычным шутливым тоном. – Здесь или в спальне? Хотя Алексей всегда был прямолинеен, особенно если дело касалось секса, вопрос все равно застал Фейлона врасплох. Он сделал глубокий вдох и попытался отогнать возникшую в мозгу картинку: они вдвоем в спальне. - С чего ты взял, что мне это интересно? – спросил он спокойно, хотя спокойствие – это было последнее, что он испытывал в присутствии Алексея. Алексей понимающе улыбнулся и ответил: – Но ты ведь не просто так зашел? – покачивая в руках бокал с шампанским, он взглянул Фейлону прямо в глаза. – Тебе необходимо забыть его, а я единственный, кто сможет тебе в этом помочь, разве нет? Пусть это и было правдой, но то, как бесстыдно это предложил Алексей, не могло не шокировать Фейлона. - Ты ведешь себя, как скотина, ты это знаешь? Алексей, на которого эта фраза не произвела никакого впечатления, от души расхохотался. – Может, и так, раз я собираюсь трахнуть любовника моего брата. Но и ты меня тоже используешь как средство, чтобы забыть его. И чем ты меня лучше? Его желто-зеленые глаза, глаза хищника, казалось, заглядывали Фейлону прямо в душу. Именно это он сильнее всего ненавидел в Алексее – тот умел видеть людей насквозь и неизменно имел наглость без колебаний сообщать жестокую правду вслух. - И то, что я тебя использую, тебя не волнует? – спросил Фейлон, отвечая взглядом на взгляд. - Почему это должно меня волновать? – ответил тот беспечно, не скрывая вожделения, оглядывая изящную фигуру Фейлона и уже представляя, как будет раздевать его. – Я хочу с тобой секса и не собираюсь брать на себя никаких обязательств. Ты хочешь воспользоваться мной, чтобы забыть моего брата, и тоже не собираешься чувствовать себя в чем-то мне обязанным. Мы такая прекрасная пара, ты и я, – Алексей подступил ближе к Фейлону и слегка приподнял его подбородок кончиками пальцев. Наглость Алексея просто ошеломляла. Но пусть даже это было так, пусть они оба могли дать друг другу то, в чем нуждались, без чувства вины, без последствий, Фейлону все же было тяжело так просто вступить в подобные отношения. - Вероятно, я ошибся, придя сюда, – произнес он и повернулся, чтобы уйти. - Такое занудство с твоей стороны. Ох уж эта твоя порядочность, – оскорбительное замечание заставило Фейлона остановиться и в раздражении развернуться лицом к Алексею. - Ты постоянно борешься с самим собой за то, чтобы поступать правильно, даже если на самом деле хочешь прямо противоположного. Ну что ж, это и делает тебя таким необычным. Давай я тебе облегчу задачу, – улыбаясь, сказал Алексей, вытащил из кармана пиджака маленький, прозрачный пакетик с бледно-голубыми таблетками и зажал одну между пальцами. - Знаешь, что это? – спросил он с ухмылкой. Фейлона слегка передернуло, когда он увидел оттиск в виде бабочки на голубой таблетке. Хотя у него всегда хватало ума не пристраститься к наркотикам, все же в круг его занятий входила торговля ими, и он, разумеется, сразу узнал марку. Алексей медленно подошел ближе, остановившись всего в нескольких от него. – Фейлон, позволь мне помочь тебе. Хорошо? – чувственно прошептал он, а затем чуть приоткрыл рот и положил таблетку себе на язык, в ожидании, примет ли этот экзотический цветок его предложение. Фейлон секунду молча смотрел ему в глаза, а затем решился. Притянув Алексея за воротник рубашки, он поцеловал его, позволяя таблетке проскользнуть в горло. - Вот он, твой идеальный предлог, – тихо сказал Алексей, разорвав поцелуй. Фейлон сглотнул оставшуюся на языке горечь экстази. – Никаких обязательств, Алексей, – сказал он твердо. У него больше нет желания заводить с кем-то отношения, а если бы даже оно появилось, нет на это сил. Алексей должен знать это, прежде чем зайдет дальше. Алексей улыбнулся и, обвив руками его талию, притянул ближе. - У меня их никогда в жизни не было и не будет.
*сифу (кит.) – наставник в боевых искусствах | |||
| Просмотров: 1164 | Рейтинг: 4.0/4 | | |||
| Всего комментариев: 0 | |
