Fairy stories

Глава 1

Курата подняла глаза, услышав, как босс возвращается с ланча. Она быстро оправила одежду и прическу; проверила, в порядке ли макияж, взглянув в зеркало на стене налево.

Хамада вошел в офис. Ее взгляд оценивающе пробежался по его фигуре. Высок, строен, с темно-каштановыми волосами. Зеленые глаза, выдающие отдаленные европейские корни. Безупречно сложен физически. Глаза одобрительно задержались на шитом на заказ костюме: это показывало, что мужчина при деньгах.

- Добрый день, сенсей!- та улыбнулась самой очаровательной своей улыбкой.

Он вежливо ответил:

- Добрый день, Курата-сан. Какие-нибудь сообщения для меня?

- Нет, сэр.

Она хотела с ним встречаться, а он игнорировал все ее намеки.

- Ммм… прекрасный день сегодня, не так ли? В такой день можно было бы сходить в кафе после работы, вам не кажется? Я знаю одно хорошее место.

Его это, кажется, позабавило.

- Ну, тогда обязательно сходите. Позвоните другу и сходите. Можете даже уйти пораньше, если желаете. Я справлюсь здесь, только вот последний пациент придет,.- он улыбнулся и прошел дальше в кабинет.

Курата вздохнула. Наверное, с ним все бесполезно… как бы хорош он ни был.


Хамада действительно жалел о том, что взял ее на работу. Она явно искала подходящую кандидатуру для замужества, и холостой доктор был прекрасной партией. Он думал, скажет ли ей когда-нибудь, что он гей. Наверно, это не самая хорошая идея. Японцы не такие терпимые, как американцы, и это могло плохо отразиться на его карьере. Пока доктор игнорировал Курату и надеялся, что она правильно его поняла… а потом он найдет подходящую пожилую замужнюю даму. Или, возможно, мужчину-секретаря…

В дверь постучали: его очередной пациент. Отбросив в сторону посторонние мысли, он сконцентрировался на работе.


Еще один пациент за день.

Когда Хамада выбирал психиатрию, он не осознавал, как утомительна порой может быть работа. Конечно, он любил лечить людей. Исследования разума, особенно пошатнувшегося, были бесконечно привлекательными. Гораздо привлекательней мышц и костей, которые он изучал на уроках анатомии. Но как часто кажется, что работа психиатра заключается только в том, чтобы держать пациента за руки…

Из всех медицинских специализаций его привлекала именно психиатрия. Работа здесь была чище, лучше и, самое важное, – разнообразней. Приходилось иметь дело не только с простудами и заусеницами. Каждый разум был индивидуален. Хамада думал, что никогда не устанет от этого. Но столько его клиентов вполне могли лечиться сами, просто разговаривая с друзьями и семьей. Их случаи были пустяковыми, и именно по этой причине он начал работать над криминальными делами. Они были гораздо интересней.

Он пробежал рукой по волосам и запоздало понял, что взлохматил их. Вздохнув, повернулся обратно к столу, вытащил из ящика зеркальце и расческу, чтобы привести себя в порядок. Посмотрел на себя какое-то время. Темноволосый, коротко и модно стриженный, отдельные пряди на лбу. Темно-зеленые глаза - единственное, что досталось ему от бабушки-ирландки. Чуть смуглая кожа – из-за смешанных кровей. Тщеславно охарактеризовав себя как «секси», он рассмеялся собственной дерзости, убрал зеркальце и вернулся к работе.

Его следующим пациентом был один из трех людей, на каждого из которых у него было досье. Он читал об этом деле в газетах. О деталях особенно не распространялись, но даже по тому, что было сказано, он мог судить, что это был не просто спор, обернувшийся жестокой ссорой.

Досье, впрочем, не особенно прояснили ситуацию. Все, что на них имелось, было очень мало и почти несущественно. Досье самого молодого из них было делом самого обычного гиперактивного юноши, который, имея несерьезные проблемы с законом, в итоге остепенился и получил профессию. Она хоть и не обеспечивала стабильный заработок, но зато позволяла сводить концы с концами и, возможно, давала выход его неуемной энергии.

Хамада снова открыл досье того, кого должен был увидеть первым. Рё Фейлон. Китаец, из Гонконга. 28 лет. Из невероятно богатой семьи. Полиция казалась заинтересованной в нем, несколько раз начинала расследования по поводу семейного экспортного бизнеса, в котором он был задействован, но дела всегда прекращались.

Доктор взял в руки фотографию, которую уже несколько раз смотрел. Этот человек был потрясающ, даже в таких обстоятельствах. Он не мог дождаться, чтоб увидеть его лично. Хамада заинтересовался этим сверх профессиональных рамок. Он взялся за это дело, потому что это был своего рода вызов, но не из-за внешности этих трех. Он был достаточно честен с собой, чтобы признать, что секс был его величайшей слабостью, хотя Инуэ-сенсей сказал бы на это, что еще большей его слабостью была наглость, придаваемая успешностью.

Хамада рассмеялся про себя. Чисто логически он понимал, что когда-нибудь может не справиться с работой. В конце концов, он практиковал только второй год. Но ему очень хорошо давались консультации, и пока неудача не постигла его, Хамада об этом не думал. Он и понятия не имел, что предстоящие недели начисто пошатнут его уверенность в себе.

В дверь постучали. Он улыбнулся и встал, чтобы поприветствовать пациента.

- Войдите.

Человек, вошедший в комнату, имел такое же сходство с фотографией, как свежие бутоны - с увядшими стебельками недельной давности. На какой-то момент Хамада забыл, как дышать. Он мысленно дал себе пинка и вежливо указал на кресло в углу комнаты.

Ему не нравились традиционные кушетки в кабинетах. Он обнаружил, что пациенты ассоциировали ее со слишком многими психиатрическими упражнениями, и к тому же, ложась на нее, чувствовали себя окончательно больными. Поэтому он избавился от кушетки и купил кресло-шезлонг. Практически такое же удобное, оно помогало людям расслабиться, когда они видели нечто уютное и неожиданное в таких обстоятельствах.

Сам он предпочитал сидеть напротив в обычном кресле с прямой спинкой. Это было лучше и для осанки, и помогало ему не засыпать после более утомительных сеансов.

Между креслами, но чуть в стороне, стоял маленький столик с лампой и чайным подносом со свежезаваренным чаем. Он устроил в кабинете маленькую кухоньку, потому что любил угощать печеньями и чаем. Это также помогало снять стресс после приемов.

Рё сидел в шезлонге напротив, застыв, как изваяние, и ему было явно не по себе. Он выглядел, как модель в низкопробной одежонке. Хамада улыбнулся про себя. Наверное, Рё в первый раз сидел в такой дешевой обстановке. Ему бы подошел гораздо более экзотический интерьер.

Хамада сел напротив.

- Добрый день, Рё-сан. Пожалуйста, угощайтесь, – он указал на столик, наливая себе чашку чая. - Я правильно произнес ваше имя? Рё Фейлон? Пожалуйста, поправьте меня, если что-то неверно. Вы из Гонконга, не так ли? Я много лет там не был.

Ответа не последовало. Рё не очень-то нравилось быть здесь. Он не винил его, но Хамада решил вести себя с ним так, как ведут себя с упрямыми детьми, и пока игнорировал его реакции.

- Ну что ж, приятно познакомиться, Рё-сан. Я - Хамада Макото. Мы с вами проведем еще много времени в следующие несколько месяцев, и поэтому я подумал, что неплохо было бы рассказать вам немного о себе.

Ответа по-прежнему не последовало. Упрямый... Хамаду это забавляло, и он решил все-таки вовлечь его в разговор. Он знал, как это сделать: он уже 20 лет в этом практиковался.

- Я вырос здесь, в Токио, и окончил Токийский университет, но чтобы стать врачом, мне пришлось поехать в США, в Йельскую медицинскую школу, и психиатрическое образование я получил тоже в Йеле. Там я специализировался на умственных расстройствах, базирующихся именно на…

- Я совершенно не нуждаюсь в том, чтобы быть здесь, - разве что по требованию суда. Да вы не старайтесь зря. Просто выпишите меня как прошедшего все необходимые процедуры. У меня дела в Гонконге, которые я должен уладить по возвращении. Я - занятой человек. Вы - занятой человек. У меня под опекой ребенок, который уже страшно по мне скучает, и я тоже скучаю. Вы даже можете продолжать выписывать счета за каждое непроведенное занятие, если хотите. Я, естественно, не буду возражать. Такой серьезный человек, как вы, несомненно, заслуживает самой щедрой компенсации за то, что побеспокоился обо мне. Мои люди в Китае позаботятся об этом, - Рё чуть улыбнулся.

Хамада откинулся на спинку кресла и скрестил ноги, разглядывая сидящего напротив. Не сказать, что он этого не ожидал. Как психиатр, уже имевший дело с судебными расследованиями, он получал достаточно предложений о взятках, но ни одну ему не предлагали так утонченно. Хамада даже подумывал о том, чтобы согласиться, когда пациент был совершенно не болен, и, тем не менее, никогда не шел на уступки. К тому же, он хотел провести с этим человеком несколько больше времени и поэтому факт взятки не рассматривал.

- Вполне возможно, Рё-сан, что вам и в самом деле не требуется никакой терапии. Но раз уж у нас есть немного времени и вы здесь, почему бы не поговорить, даже для того, чтобы я убедился в этом?

Рё пожал плечами.

- Почему бы и нет? Я нормален. Что бы вы хотели обсудить?

- Да все, что угодно. Вы не возражаете, если я буду записывать? Так будет более официально. Это всего лишь ознакомительное занятие, но если у вас есть какие-то проблемы, которые вы действительно хотели бы обсудить…

Губы Рё искривились.

- Записывайте, если хотите. Проблем у меня нет.

Хамада чуть не засмеялся. Ага, ни у кого из его пациентов, направленных судом, проблем не было. Он надеялся, хоть этот скажет что-то другое.

- Счастлив тот, кто может это утверждать, Рё-сан. Но вообще-то у вас есть одна проблема. Вы сидите тут, со мной, хотя вам хочется быть в совершенно другом месте.

Уголок рта Рё дернулся.

- Я бы сказал, у меня нет проблем, которые подразумевают ваши услуги.

Хамада посмотрел на усмешку Рё и порадовался чувству юмора этого человека. А потом посмотрел на сами губы.

- Тогда, возможно, мы можем просто поболтать немного. Вы часто бываете в Токио?

Рё расслабился в кресле и прихлебнул чай, чуть морщась его вкусу.

- Иногда. У меня здесь связи, которые требуют моего присутствия.

- Ах да, ваши связи. Полагаю, вы занимаетесь экспортом? А какая у вас должность?

Рё вздрогнул.

- Я - владелец.

- Что? Вы управляете собственным бизнесом в таком молодом возрасте? Это достижение. Я на пару лет старше вас, но только начинаю практиковать. После такого я чувствую себя любителем, – он ругнул себя за расточительство комплиментов, но этот человек прямо-таки вытягивал их из него.

Рё пожал плечами.

- Меня воспитывали для этого с детства, а вы не могли начать учиться, пока не стали взрослым.

- Верно. Может быть, я не так уж и безнадежен… - он улыбнулся.

Рё посмотрел на него скептически.

- Может быть.

Хамада легко фыркнул. Его невероятно притягивала холодная красота этого человека, и сухой юмор только усугублял ситуацию.

- Так значит, ваше детство прошло в обучении бизнесу. Кажется, это довольно утомительно для маленького мальчика. Не могу представить себя зубрящим такое.

- Это было не так уж плохо. В мире бизнеса много полезного, так что мое обучение было разнообразным. Я даже освоил основы психологии.

Хамада вновь легко засмеялся.

- Я хорошо выполняю свою работу, Рё-сан? Что я сейчас должен спрашивать? – он не мог не флиртовать, хотя впечатления это, казалось, не производило.

- Честно говоря, я думал, что вы начнете задавать вопросы о моем детстве,- просто потому что это - клише. Сейчас вы уже не так далеко от этого.

- Хм. Ну, мне очень жаль вас разочаровывать. А о своей семье вы мне что-нибудь расскажете? Признаюсь, мне любопытно узнать больше о людях, которые вас воспитывали.

Дыхание Рё прервалось на мгновение, потом он вздохнул и пошевелился в кресле.

Хамада отметил его дискомфорт и с интересом ждал ответа.

- У меня был брат, который присматривал за мной. Отец, который усыновил меня и заботился обо мне. Они были теми, кто научил меня всем навыкам выживания.

Хамада писал, не останавливаясь, но услышав такое, замер. Интересный подбор слов. Будто члены семьи были воинами, а не деловыми людьми. Рё и в самом деле походил на древнего воина. Хотя он был одет очень модно, Хамада с легкостью мог представить его облаченным в придворном платье средневекового покроя. Он потряс головой, отгоняя фантазию.

- Да, чтобы преуспевать в мире бизнеса, нужно действительно выживать.

- В самом деле.- Голос Рё был сух.

Хамада сузил глаза. Что это за контекст, который он не может уловить?

- И вы, очевидно, хорошо справляетесь. Вы общаетесь с братом и отцом?

Рё пожал плечами.

- Ну конечно, мы ссорились, в какой семье не бывает ссор?

- Действительно. Я бы беспокоился, если бы вы не признали, что ссоритесь с ними, – они обменялись полуулыбками.

Хамада продолжал копать. Из судебных материалов ему ничего не удалось узнать о семье Рё.

- Но вы все еще поддерживаете отношения? Они все еще участвуют в бизнесе?

Рё застыл.

Ага.

- Рё-сан?

- Я прошу прощения. Вы воскресили во мне трагические воспоминания. К сожалению, я потерял их обоих восемь лет назад.

Хамада наклонился вперед, скрывая настороженность заботливым выражением лица.

- Оба? В одно и то же время? Мне так жаль. Могу я спросить, что случилось?

Рё поколебался.

- Они были… убиты… в нашем доме. Налетчиком.

Ну, вот и оно. Возможно, психологическая травма, комплекс вины выжившего, может быть, даже ПТСР*, в зависимости от обстоятельств. Хамада продолжал давление, выискивая новую информацию. А потом он посмотрит, правильно ли определил симптомы.

- Мне очень жаль слышать это. Это, наверное, было невероятно больно для вас. Могу я спросить, что произошло?

Взгляд Рё расфокусировался. Дыхание чуть убыстрилось. Он продолжал молчать.

- Рё-сан?

Рё моргнул.

- Простите. Я отвлекся. Это было непростительно. Вы что-то спрашивали?

Хамада попытался сменить тему разговора. Похоже, прямыми вопросами ничего не добьешься.

- Как вам удалось со всем этим справиться в таком молодом возрасте?

Рё чуть расслабился.

- Это было трагедией, но я делал то, что нужно, а нужно было жить дальше и продолжать дело семьи. Они хотели бы именно этого.

Сейчас Хамада был более чем уверен - да он был готов спорить, что этот человек и не помышлял о чем-то вроде терапии. Все это было до сих пор заперто внутри и рано или поздно должно было взорваться.

- Да, конечно, они бы этого хотели. Вы обращались к врачам в тот раз?

- Как я уже сказал, работа была моим лечением.

Это он и подозревал. Возможно, Рё подавлял все возникающие по поводу этого эмоции. Гнев о произошедшем. Все это пряталось внутри, пока не вырвалось наружу в инциденте с теми двумя. Хамада размышлял, как этот человек отреагирует на обсуждение убийства.

-Хорошо, когда есть на что отвлечься в трудные времена. Полиция поймала убийцу?

Рё изучал стену напротив.

- Нет, – он моргнул и продолжил. – Он и сейчас на свободе.

Хамада оторвался от бумаг, стараясь, чтобы на лице не отражалось эмоций. Так у него есть реальная цель для агрессии?

- Вы знаете, кто он?

Рот Рё напрягся.

- Да. Но он мне неважен. Бандит. Низший сорт. Не хочу тратить время на разговоры о нем.
Разве? Хамада продолжал молчать, пристально следя за выражением лица Рё.

Рё продолжил:

- Он сделал то, что сделал. Лишил меня самого дорогого на свете, но мне не вернуть все это, если я убью его. Такой человек не достоин того, чтобы жить, но жизнь сама обернется для него наказанием, и скоро.

Хамада поразмышлял над тем, как Рё подбирает слова. Он сделал заметку проверить связи между убийцей и двумя другими участниками дела. Но что-то еще привлекло его внимание.

- Не вернете «это»? Вы имеете в виду что-то помимо людей, которых вы любили?

Челюсти Рё сжались, потом расслабились.

- Полагаю, можно сказать, что прежняя жизнь была потеряна для меня той ночью. После этого я остался один и утратил прежнюю наивность. Поэтому - да, вместе с семьей из моей жизни ушло и «это».

Рё поерзал на стуле.

- Зачем мы говорим об этом? Разве это имеет отношение к тому, что я здесь?

Хамада чуть наклонил голову и посмотрел на Рё. Он готов быть заложить душу дьяволу, что это имело отношение именно что ко всему.

Его тон оставался по-прежнему ненастойчивым и любопытным.

- Мне казалось, это для вас важно. Это действительно имеет отношение к тому, почему вы здесь?

- Конечно же, нет. Какая может быть связь между этими двумя случаями? Их разделяет восемь лет!
Это был очень хороший вопрос, и он намеревался найти на него ответ. Но пока Хамада мог думать только об одной связующей ниточке.

- Ну, два месяца назад вы разозлились так, что потеряли над собой контроль, и неужели вы не были в такой же ярости восемь лет назад?

- Конечно же, был! Мою семью убили на моих глазах! Кто бы не был в ярости?

Не просто убили, но убили на его глазах. Хамада не думал, что концентрироваться сейчас на этом чувстве будет правильным, и отступил.

- Никому, думаю, не удалось бы сохранять хладнокровие в такой ситуации. Нет ничего страшного в том, что вы потеряли контроль при виде этого ужасного поступка. Но и чувствовать вину за то, что выжили, вы не должны.

- А кто говорит, что я чувствую вину?

Да вы буквально кричите об этом, Рё-сан. Ему стало почти жаль этого человека, но он постарался сохранять профессиональную отстраненность. Он знал, что Рё изо всех сил старается казаться адекватным, и если внушить ему, что такая реакция естественна, то он признает её.

- Для выживших в такой трагедии естественно чувствовать вину, Рё-сан. Было бы необычно, если бы вы ничего не чувствовали.

Рё задумался. Его ответ прозвучал тише остальных.

- Думаю... думаю, какая-то вина там была. В конце концов, я не сделал то, что должен, и не защитил их.

- Это было вашей работой? Вам был… - Хамада сверился с досье,- всего 21 год? Да, тяжелая работа для такого молодого человека. А кто-то, кроме вас, нес за них ответственность?

- Ну, конечно же, нес. У нас были слуги и охранники.

Охранники? В какой же, черт возьми, обстановке он вырос?

- И они тоже не выполнили свою работу?

Рё молчал и просто смотрел в пол.

Хамада попробовал снова.

- Но ваша ответственность за жизнь семьи была больше, чем их?

Рё отвернулся к окну. Дневной свет просачивался сквозь деревянные жалюзи, окрашивая его лицо в светлые и темные полоски.

- Я был наследником дома. Ответственность лежала на мне.

Хамада остановился на мгновение, представляя ситуацию, осмысливая его слова. Он тоже был в такой позиции, являясь единственным ребенком.

- Я понимаю. Но ваш брат, почему он не разделял эту ответственность?

- Я не желаю обсуждать моего брата.

У него что, еще и проблемы с братом? А чего у него, интересно, нет? Хамаде не терпелось снять с этого человека груз комплексов и облегчить ему жизнь. Восемь, максимум десять недель. Но пока он добился того, чего хотел. Ну… того, чего он хотел профессионально, и на этом все должно закончиться. К сожалению.

- Нам не нужно обсуждать то, что вам неприятно, Рё-сан. А сейчас - о том случае два месяца назад…

- Мне вовсе не неприятно говорить о нем. Как я уже сказал, прошло восемь лет. Я просто не верю, что вам есть какое-то дело до моей семьи. Вы хотели узнать о том, как они умерли - я сказал. Я вообще не должен был говорить вам столь многого, потому что для вас это все равно, что психиатрический тротил. Я неправ?

Хамада улыбнулся неологизму. Но пришло время раскрывать карты.

- «Психиатрический тротил». Первый раз слышу такую характеристику. Думаю, это метко, хотя вы имели в виду немного другое. Я буду честным с вами, Рё-сан. Я действительно вижу много «тротила» в этом деле, но не потому, что это подходит всем психиатрическим теориям, а потому что это подпитывает в вас гнев и вину, и вы несете это в себе и ощущаете так же сильно, как и тогда, восемь лет назад. И это нездорово. Я боюсь, что я не смогу просто выписать вас. Если я забочусь о вас, как о пациенте - а я действительно забочусь - я просто обязан настаивать на проведении бесед, хотя бы и за более короткий период.

Пальцы Рё медленно постукивали по подлокотнику кресла, в то время как он пристально сверлил его взглядом. Хамада невозмутимо смотрел в ответ, на бесстрастном лице не отражалось ни одной компрометирующей эмоции. Он знал, что в случае схватки он выиграет.

- А если я не приду?

Хамада заставил себя оставаться по-прежнему строгим.

- Думаю, вы осведомлены о последствиях. Судья ясно дал это понять.

Наступила тишина. Рё чуть поджал губы.

- Сколько всего занятий?

Он сдается. Хорошо.

- Это зависит от того, насколько вы будете со мной сотрудничать. Если полностью - то мы закончим задолго до того, как ваш условный срок подойдет к концу.

Тон голоса Рё чуть понизился.

- А если я не буду… сотрудничать?

- Вы будете здесь столько, сколько потребуется, Рё-сан.

Глаза Рё сузились. Уголки губ искривились в улыбке. Глаза не улыбались.

- Всё, что сказано на этих занятиях, будет недоступно суду? Вам запрещено выдавать информацию о том, что произошло между нами?

Хамада чуть расслабился при виде уступки.

- Конечно. Вы должны знать: все, что сказано здесь, держится в строжайшем секрете. Даже мой секретарь не имеет доступа к моим записям.

Рё медленно поднялся, подошел к креслу психиатра. Опираясь на подлокотник, наклонился к самому его лицу - так, что волосы касались лица Хамады.

Тон его голоса был мягким.

- Тогда запомните вот что, Хамада-сенсей. За свою жизнь я убил больше людей, чем вы проконсультировали. Еще одно убийство мне труда не составит. Я буду посещать ваши занятия. Но не заходите слишком далеко.

Рё чуть отстранился, многозначительно посмотрел на него еще немного, потом развернулся и вышел из комнаты.

Хамада сидел молча. Не двигаясь.

Вот дерьмо. Правильно ли я понял то, что он сказал? Он - убийца? Так вот какую охрану он обеспечивал для своей семьи? Они растили из него боевика? О господи. И что это за семья такая... Триада? Вы шутите. Я только что разозлил убийцу из Триады. Великолепно.

О, но я же все просчитал, правда? У него все так запущено, но казалось, что все не так плохо. Сенсей всегда говорил, что найдется кто-нибудь, кто преподаст мне урок. Думаю, это и есть мой урок.



(Прим. ред.: ) ПТСР (Посттравматическое стрессовое расстройство) - психологическое состояние, которое возникает в результате психотравмирующих ситуаций, выходящих за пределы обычного человеческого опыта и угрожающих физической целостности субъекта или других людей.