Fairy stories

Глава 12

На следующий понедельник, в 3. 55 дня, Фейлон вышел из лифта как раз, когда Такаба добежал до самого верха лестницы. Они застыли, уставившись друг на друга. Оба всю неделю думали о том, что произошло в кабинете. Оба обсуждали это с Хамадой на индивидуальных встречах. Оба понимали, что надо разговаривать с кем-то другим о своих проблемах. Оба недолюбливали друг друга и все еще очень стеснялись собственных реакций. Обменявшись кивками, они направились к двери приемной Хамады. Фейлон открыл ее и пропустил Такабу вперед. Такаба покраснел до корней волос оттого, что с ним обращались, как с девчонкой, нахмурился и вошел. Внутреннюю дверь кабинета держал уже он, и настала очередь Фея хмуриться и входить первым.


Хамада поднял на них глаза и не мог не засмеяться. Оба синхронно нахмурились в ответ. Они вели себя как близнецы.

- Добрый день. Перед тем, как мы начнем, я должен вам кое-что сказать. На следующей неделе мне придется уехать из города, так что встречи придется отложить до моего возвращения еще через неделю. Мне нужно переделать расписание и встретиться с другими пациентами во время ваших индивидуальных занятий, так как, по мне, вы спокойно можете пропустить парочку. Если хотите, на это время я могу записать вас к другому врачу.

- Нет! – воскликнули они вновь одновременно, сверкая друг на друга глазами.

Хамада хихикнул.

- Ну, тогда все решено. Увидимся через две недели. А сейчас – садитесь, детки.

Они расселись по местам, почти не чувствуя напряжения прошлых занятий.

- Теперь – еще немного о делах. Фейлон, обязательно было взвинчивать Асами на прошлой неделе? Он мне чуть горло не перегрыз после вашего разговора.

- Я только сказал, что мы ходим на занятия вместе и пришли к выводу, что вся проблема была в нем.

Такаба хмыкнул.

- Да уж, это близко к истине.

- И я сказал ему, что мы много времени проводим вместе, что мы сблизились. Что сейчас у тебя есть выбор и что если он хочет, чтобы ты оставался с ним, ему придется изрядно попотеть.

Такаба засмеялся.

Хамада закрыл лицо руками.

- Я знаю, что вам смешно. Ладно, это действительно смешно. Но вы хоть понимаете, чем это могло кончиться для Такабы?

Такаба встревоженно глянул на него.

- Для меня?

- Да, для тебя. Он уже направлялся к твоей квартире, но мне удалось сдержать его пыл на две недели. Тебе еще повезло, что вы не встретились. Такаба, он теряет над собой контроль. Он хочет, чтобы ты вернулся, и немедленно.

Такаба выглядел обеспокоенным.

- Пока я еще не хочу за это браться. Какого черта мне теперь делать?

- Если встретишь его, веди себя с ним так же, как в последний раз. Будь агрессивным. Не давай ему контролировать ситуацию.

- Вы действительно думаете, что это его остановит? Когда он вот такой бешеный? Мне бы еще выжить после этого…

Фейлон переводил взгляд с одного на другого.

- О чем вы говорите? Вы будто боитесь его. Да он явно о тебе заботится. У него это было на лице написано, когда он угрожал мне, что убьет, если я к тебе приближусь.

Такаба вздохнул.

- Да пойми ж, Фейлон. Это не любовь. Это собственничество. Когда он бесится, что кто-то другой ко мне прикоснулся, это то же самое, что если кто-то тронул его БМВ. Встречаться со мной для него все равно, что машину брать. Только машину он не наказывает за превышение полномочий.

Фейлон недоверчиво посмотрел на мальчишку.

- Я знаю, что говорю.

Такаба покосился на него.

- Очевидно, нет. Ха! Да ты ревнуешь его все эти восемь лет. Да я бы радовался, что удалось сбежать от него, если он был таким же, как сейчас. Зато ты узнал о нем мно-ого полезного. Этим он даже научил тебя, как за себя постоять. Он дал тебе силы выжить, рисковать, заставил поверить в себя, хотя бы ненадолго. Может быть, тогда он был мягче. А сейчас – знаешь, что он делает со своими игрушками? Да все наоборот. Он завладевает тобой, твоей волей, ему нравится борьба, потому что он всегда побеждает. Он всегда занимался со мной сексом так, будто нападал, завоевывал. Верно же, Хамада?

Фейлон посмотрел на Хамаду; тот кивнул.

- Так что если ты мечтаешь о партнере, который бы считал тебя равным, ты напал не на того. Он никогда так не думал о тех, с кем спит. Один раз, правда, я заставил его почувствовать себя равным ему, и ему это понравилось. Но я никогда не вернусь. Никогда не подчинюсь ему снова. Либо он изменится, либо никогда меня не получит. А я заставлю его измениться.

Фейлон выглядел неуверенным.

- Простите меня, если я ошибаюсь, но, кажется, тебе нравилось, когда тебя берут силой.

У Такабы отвисла челюсть.

- Ты думал, что мне нравилось, когда ты меня насиловал?! Откуда ты, черт дери, это взял? Ты это по моим слезам понял? По крови? По тому, как я боролся? Ты соображаешь, что накачал меня наркотиками в первый раз и я не мог не поддаться?

- Но ты же действительно реагировал, я помню. Ты испытывал удовольствие.

- Насильное удовольствие. Наслаждался собственным унижением – через силу. А если бы твой брат накачал тебя наркотой и изнасиловал? А? Ты бы назвал это удовольствием?

Фейлон побелел.

- А последние два раза? Это было еще хуже. Да это был просто ужас! Знаешь, сколько раз я просыпался в поту после них, когда в каждом кошмаре ты смотрел на меня своими ледяными глазами? Да ты меня чуть не убил оба раза. Если бы Асами не появился, я бы точно умер. Я даже не уверен, что ты вообще меня видел. Ты хоть соображал, что делаешь, когда пытался сломать меня?

Фейлон выглядел расстроенным.

- Нет. Нет, я не понимал, что делаю. Я не знаю, что тогда случилось. Поэтому я и здесь. Не хочу, чтобы это случилось снова.

Голос Такабы звучал безэмоционально.

- Да что ты. Так вот, и я тоже не хочу. Своими изнасилованиями вы разрушаете мою жизнь, так хватит же, мать вашу! Ты и Асами. Думаете, что я весь из себя счастливчик? Так вот нет же. Сначала появляется он и насилует меня, используя наркоту, так же, как и ты, чтобы поставить меня на место. И потом каждый раз, как только видит меня - в клубе ли, в моей квартире, после того как ты со мной побаловался – он берет меня где угодно и когда ему угодно. И так продолжалось месяцами. Да, мне нравилось спать с ним. Он заставлял меня чувствовать это. Но я никогда не получал удовольствие от того, что делал со мной ты.

Хамада смотрел на Такабу, который казался совершенно другим человеком. Который сейчас говорил об изнасилованиях, а пару месяцев назад срывался и плакал при мысли об этом. Сейчас же он кипел гневом и яростью и мог высказываться, потому что именно на эту тему они столько говорили. Он хотел, чтобы и с Фейлоном они дошли до этой же самой стадии.

Он посмотрел на Фейлона, который сейчас выглядел пораженным; ему было явно не по себе.

Да, верно. Посмотри, что ты наделал. Что ты сделал с человеком, который был так добр к тебе на прошлой неделе. Научись чувствовать груз всех последствий разом. Он – не безымянное тело и не тот, кто заслужил такое, но ты все равно причинил ему боль.

Он перевел взгляд на Такабу, в голосе которого появилась горечь.

- Асами старался заключить меня в клетку с первого дня нашей встречи. Но этого ему недостаточно. Он хочет, чтобы именно я это делал. Чтобы я заходил в клетку, закрывал дверцу, надевал на шею ошейник. И знаешь что? Он так хорош в этом, что я чуть не сломался. Даже сейчас я испытываю к нему слишком сильные чувства и толком не уверен, почему. Думаю, я вижу в нем какую-то частичку добра. Может быть, я заблуждаюсь, но иногда я вижу, как оно просачивается наружу. Знай он, что я вижу это,всё бы тотчас прекратилось. Такое просиходит только тогда, когда он сам не знает, что делает. Он должен быть холодным, жестоким, и он продложает говорить, что это всего лишь секс. Иногда я думаю, кого он пытается убедить – себя или меня.

Все это время Такаба смотрел в сторону, сейчас же повернулся и тем же самым немигающим взглядом уставился на Фейлона.

- А потом появляешься ты. Ты решаешься на настоящее насилие, без всяких обиняков. Насилие чуть ли не до смерти с постоянным привкусом унижения. Ты хочешь поквитаться со мной за то, что я повеселился, - он выплюнул это слово, - с Асами. И поквитаться с Асами за то, что ему стал важен я, а не ты.

Слова эти заставляли Фейлона содрогаться, будто каждое из них было ударом.

- И наконец, пару месяцев назад Асами устраивает эту маленькую эскападу с Хамадой. И все становится на свои места. В кои-то веки я подумал, что нашел человека, который поможет мне выбраться из всей этой заварушки, понадеялся на него – и что в итоге? Я обнаружил, что меня предали даже до того, как я стал полностью ему доверять.

- Знаете, что это со мной сделало? – он развернулся к Хамаде. – Вы хотели знать, что случилось на пляже? Я сломался. Потерял смысл жизни. Не мог нормально существовать и думал, что мне не остается ничего, кроме как умереть.

Хамада потрясенно ахнул:

- Но…

- Да, именно так. Но! Но я не сдаюсь без борьбы. И мне пришлось создать себя заново – стать сильным, наглым, жестким. А все чувства я запрятал глубоко внутри себя, как будто бы их и вовсе не было. Я чувствовал себя Франкенштейном и думал, что так я помог себе, что я исцелился. Знакомо, не правда ли, Фейлон? Потому что на деле вид у тебя такой, что краше в гроб кладут. Мои поздравления. Ты создал монстра. Такого же, как ты сам.

Казалось, слова Такабы достигли цели – Фейлон был явно поражен, глаза его расширились. Понял, наконец? – подумал Хамада.- Слава тебе, Господи.

Такаба чуть смягчился.

- Но, слава Богу, Хамада-сенсей решил все исправить. Он не сдался, хотя я вел себя как наипервейший подонок… ну, или третий по счету подонок – после вас с Асами. Он пробил скорлупу, которой я себя окружил, и заставил меня понять, каким же я был идиотом. Он действительно помогает мне решать проблемы. Я его должник. Вот почему я здесь.

Такаба поблагодарил его взглядом. В груди его разливалось невиданное доселе торжество от осознания того, что все получилось. Ничего подобного раньше он не ощущал и знал, что этого ощущения ему никогда не забыть, что каждый раз, решая проблемы, он будет стараться воскресить это чувство в памяти.

- Благодаря Хамаде-сенсею я понял, что сидение взаперти и страх довериться людям нельзя назвать жизнью. Жизнь на то и дается, чтобы рисковать. Это еще одна причина того, почему я здесь. Говоря с тобой, я рискую, Фейлон. Но я надеюсь, что благодаря этому мы поймем друг друга и сможем покончить с враждой.

Такаба замолк, ожидая ответа. Фейлон чувствовал себя неуверенно.

Хамада знал, что это был его шанс убедить Фейлона пойти навстречу.

- Фейлон,мы уже говорили об этом. О дружбе и необходимости налаживания отношений с другими людьми. Я знаю, вы думаете, это того не стоит. Но поглядите, как окупился тот факт, что вы пришли сюда и доверились мне. Поверьте, я знаю, сколь многое поставлено на карту. Но вам уже полегчало, когда вы на это решились. Чтобы получить от жизни что-то хорошее, вам нужно рисковать. Посмотрите, как далеко вы уже продвинулись. Больше не позволяйте прошлому управлять вашим будущим.

Он выдержал паузу, смотря на них с искренним доверием.

В кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием.

Наконец Фейлон поднял на него глаза и сухо улыбнулся.

- Вы правы, как всегда. В конце концов, наше будущее зависит от нас...

Он посмотрел на Такабу и глубоко вздохнул.

- Ну ладно, согласен. Давай покончим с этим. У нас больше нет причин быть врагами. Если ты не против и можешь решиться на это, я согласен заключить мир. А что делать с Асами, мы решим. Вместе.

И они наконец заговорили.


Фей сидел в ресторане и смотрел на остывающую на тарелке еду. Разговоры с Хамадой и Акихито крутились в голове, отбивая всякий аппетит. Он поковырял вилкой утиную грудку, соскребая с нее толстый слой соуса и специй. На вкус мясо было как глина и ничем не напоминало изысканный деликатес, значившийся в меню.

Он усмехнулся собственной слабости. И что с того, что Такабе было больно? А то, что мысль об этом уже не вызывает удовольствия. Фей вздохнул. Благодаря Хамаде он уже не воспринимал проблемы юноши отстраненно. Он уже не воспринимал его как собственность Асами – Такаба был самостоятельной, сильной личностью, тем, кем Фейлон восхищался тогда. Он был вынужден признать, что, причинив боль Такабе, он выбрал не того человека.

Фей чувствовал, что должен извиниться перед Такабой, и ему это не нравилось. Но он был человеком чести, и способность признать свои ошибки была неотъемлемой частью понятия «честь».

Фей опять вздохнул и отодвинул от себя тарелку. Он просто не мог есть - заплатил и ушел. Звезды горели ярко, несмотря на ночную иллюминацию Токио, и прохладный ветер путался в волосах. Он решил немного прогуляться. Игнорируя протесты водителя и телохранителей, Дракон пошел пешком, сворачивая в первые попавшиеся переулки.

Он вышел к парку со спортплощадкой, скамейками и укромными тропинками. На площадке мальчишки играли в бейсбол, и Фейлон невольно начал наблюдать. В детстве ему так и не пришлось поиграть в бейсбол. А все из-за отца - он не позволял им с братом ходить в обычную школу и общаться со сверстниками. Его развлечения были типичными хобби одиночки. Вспоминая, как мальчишки гоняли мяч, как-то он попросился у отца поиграть с ними, и получил ответ: «Бейсбол не для таких, как мы».

Это значило еще и «таким, как мы, нельзя иметь друзей».

Он поморщился, когда мальчишка пропустил удар. Они ужасно играли, но все равно были такими довольными… Они смеялись, шутили, делились друг с другом радостью, а в минуты горечи всегда находился тот, кто мог посочувствовать.

У Фея всего этого не было. Даже брату – и особенно брату – он не мог доверять и считать его другом. Янцзу он мог лишь подчиняться. А когда он встретил Асами, он подумал: может быть, он – это тот…

В груди потяжелело, дыхание перехватило. Неужели он достоин только этих страданий? Несомненно, он заслуживал чего-то еще. Но единственным его богатством были боль и предательство, и ни одного светлого момента. Он думал, что так и надо. Это было частью наказания за то, что он подвел свою семью.

Но неужели у Хамады была причина бороться за него? Ведь в важных вещах он пока не ошибался.
Фей подумал, что, может быть, он все еще наказывает себя за то, что выжил. Но в желании жить нет ничего дурного. Он ненавидит себя за это? Или просто боится очередного предательства и неизбежной боли?

Что-то со стуком упало в траву совсем рядом, выведя его из задумчивости. Это был бейсбольный мяч, в который играли мальчишки. Фей наклонился и подобрал его, рассматривая: он первый раз держал в руках настоящий бейсбольный мяч, – до этого он играл в бейсбол только в мечтах. Он сжал мяч крепче. Может быть, он все это время не давал себе шанса жить в полную силу… Что ж такого страшного в том, чтобы хотеть для себя счастья?…

- Эй, мистер! Можно нам обратно наш мяч? – крикнул один из мальчишек.

Снова переведя взгляд на мяч, он забросил его обратно на площадку, на зеленое поле, в руки одного из игроков. Отношения… Мальчик помахал рукой в знак благодарности, и Фей обнаружил, что тоже машет, хотя и смотрелось это по-дурацки. Он поспешно засунул руки в карманы, чтобы не вытворить больше ничего подобного.

Отношения с другими… Фею невероятно хотелось таких отношений. Не завязанных на власти или угрозах, а на дружбе, необходимости общаться с кем-то. Он понятия не имел, как это – завести друга. Нужно выбирать, пока кто-то ему не подойдет, а остальных бросать, если не оправдают его ожиданий? Нет, на это уйдет слишком много времени. Ему нужен был кто-то, кого он уже знал.

Единственными людьми, кого знал Фейлон, были Хамада, Такаба и Асами. Асами, естественно, не считался. Он и Хамада состояли в профессиональных отношениях «пациент - доктор». Оставался Такаба.

Фей подумал, какие у него шансы стать Такабе другом, учитывая, как Фей с ним обошелся. Конечно, сейчас общение у них вроде бы даже наладилось. Но ему все еще нужно было извиниться. Может, это был бы удачный ход.

Он посмотрел на часы на парковой башне. Было поздно, но Фей хотел действовать, пока не передумал. Конечно же, он знал, где живет Такаба. Это была его работа – знать такие вещи.

И Дракон пошел устанавливать отношения.

Назад

Далее